В «Большом времени»

28 марта А.М. Горькому исполнилось бы 145 лет. Дата это вроде промежуточная, но она совпадает с другой – ровно 100 лет назад в газете «Русское слово» публиковались первые главы великой горьковской повести «Детство», о которой К. Чуковский сказал: «Это лучшее изо всего, что им создано».

Михаил Бахтин писал: «Произведения разбивают грани своего времени, живут в веках, то есть в большом времени, притом часто (а великие произведения – всегда) более интенсивной и полной жизнью, чем в своей современности». Это наблюдение полностью применимо к лучшим произведениям Горького. Среди них автобиографическая трилогия «Детство», «В людях» и «Мои университеты».

Повесть «Детство» была воспринята читателями как правдивый рассказ о жизни самого автора. Критики заметили «кошмарные сцены людской жестокости», преобладание мрачных тонов, обилие драк, истязаний, сквернословия, сделав вывод, что это детство – «злое и грубое». По сравнению со светлыми картинами жизни в «Детстве» Л. Толстого или повести «Детские годы Багрова-внука» С. Аксакова горьковское повествование о «свинцовых мерзостях дикой русской жизни» выглядело, и вправду, угнетающе. Посвящение «сыну моему» на первой странице книги тоже создавало эффект подлинности.

Фактическая сторона повествования действительно основана на автобиографических данных: смерть отца, его похороны, раздел имущества Кашириных, пожар в доме, замужество матери, разорение деда и т.д. Однако всё это – лишь канва для художественного произведения, в котором автор показывает становление личности мальчика, преодолевшего влияние жизненных обстоятельств и не опустившегося на «дно». Человека создаёт сопротивление среде и постоянное самосовершенствование – вот главная мысль трилогии. Чтение книг, стремление к знанию и ежедневный труд превратили сироту, отданного «в люди», в будущего писателя. Но было бы неправильно принимать героя повестей за самого автора. Алёша Пешков – художественный образ. И хотя события, описанные в трилогии, во многом совпадают с жизненным путём Горького, они подчинены творческой задаче – показать рождение нового человека эпохи.

Формирование личности героя происходит в противоборстве эмоций и разума, в процессе восприятия лучших черт народной этики. Дедушка и бабушка героя выступают как носители двух разных мировоззрений, контрастно сопоставленных друг с другом: эгоистического и гуманистического. Они даже молятся двум разным богам. Алёше ближе добрый Бог бабушки, а не жестокий и злой Бог дедушки, наказывающий человека за любую провинность. Но христианская любовь тоже чужда Алёше: он не может подставить другую щёку, когда его бьют, и не прощает обид. Со временем у него рождается своя «еретическая» вера, которая заменяет ему религию, – вера в Человека с большой буквы. Главная мысль, проходящая через всю повесть: в России сквозь «плодовитый и жирный пласт всякой скотской дряни победно прорастает яркое, здоровое и творческое».

Заметив различие между реальной жизнью писателя и её изложением в «Детстве», И. Бунин утверждал, что Горький придумал всю свою биографию. Современный американский исследователь тоже считает, что в этой повести гораздо больше выдумки, чем во второй и третьей частях трилогии. Это объясняется тем, что своё раннее детство писатель помнил гораздо хуже, чем юношество. Поэтому в «Детстве» появились герои, у которых нет жизненных прототипов: Цыганок, Хорошее дело, работник Григорий, извозчик Пётр. Он пишет: «Автобиография сама по себе является менее важной, чем идеи, которые он пытается выдвинуть, и метод, с помощью которого он так делает».

Советские литературоведы пытались увидеть в «Детстве» биографию нарождающейся революционной России и отражение бурной исторической эпохи. Детские мечты Алёши о новой справедливой и светлой жизни сопоставлялись с развитием освободительного движения в стране, а логика эволюции характера сводилась к постепенному нарастанию оппозиционных настроений. При этом полностью игнорировался религиозный и моральный подтексты «Детства».

Творя миф о себе самом, Горький использует реальные исторические и автобиографические факты, но подчиняет их определённому художественному заданию. Алёша Пешков выживает в окружающей его звериной среде только благодаря вере в человека и любви к жизни, которую внушила ему бабушка Акулина, «насытив крепкой силой для трудной жизни». Алёша растёт не так, как любимые и обеспеченные дворянские дети. Сирота, отвергнутый даже собственной матерью, отданный «в люди» с малых лет, он испытывает унижение, побои, презрение одноклассников и при этом не озлобляется, сохраняя «чистоту нравственного чувства». Он признаётся, что способен понимать страдания других людей, «точно мне содрали кожу с сердца, оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли». Чем грубее, страшнее давит его действительность, тем богаче делается внутренняя жизнь подростка и упрямее он сам. Изображая «диалектику души» маленького человека, Горький, в отличие от Л. Толстого, подчёркивает его бунтарский характер, стремление к иной, чистой и красивой жизни. Сегодня можно сказать, что писатель, как и его герой, – человек, сделавший самого себя (self made man), пример для нынешних подростков.

Великий мастер художественного портрета, Горький дал в «Детстве» целую галерею образов, имеющих конкретные черты, – бабушки и дедушки, матери и отчима, работников в мастерской Кашириных. Сохраняя реальные черты близких людей, описывая хорошо известные ему семейные коллизии, писатель одновременно не забывал о другой задаче: показать Россию, взвихрённую революцией 1905–1907 гг. и находящуюся на пороге грядущих перемен. Поэтому маленький герой повести как человек будущего наделён чертами, которые сознательно хотел подчеркнуть Горький: бунтарство, любовь к людям, романтическая мечта о подвиге, близость к народу и природе. А бабушка и дедушка выступают как две разные ипостаси русского человека. Жестокий, жадный эгоист-дед, воплощающий активное собственническое начало, противостоит мягкой, бескорыстной, доброй бабушке, началу творческому, но пассивному. Так у самого Горького рождается мысль о двух душах русского народа: европейской и азиатской.

Повесть «Детство» является несомненным художественным достижением Горького, созданным на века. К. Чуковский называл изумительный образ бабушки «средоточиеì света». Д. Мережковский писал: «Да, не в «святую», смиренную, рабскую, а в грешную, возмущающуюся, освобождающуюся Россию верит Горький, знает, что «Святой Руси» нет, верит, что «Святая Россия будет». А Блок воскликнул: «Прочтите «Детство» Горького!»

Будем надеяться, что этот призыв будет услышан сегодня.