Как мы будем развиваться в условиях санкций? Как отразится на нашей жизни спецоперация на Украине? Каких изменений следует ждать и как на эти изменения уже сегодня реагирует общество? Об этом мы беседовали с генеральным директором ВЦИОМ Валерием Фёдоровым.
– Валерий Валерьевич, начнём с актуального. Происходящее на Украине может стать спусковым крючком Большой Войны, в которую ввяжется весь мир?
– Первая половина XX века ознаменовалась двумя мировыми войнами, результатом которых стал переход мирового лидерства от Британской империи к США. Вполне возможно, что первая половина XXI века снова приведёт к смене мирового лидера. Мирно такой переход произойти не может, война будет обязательно. Но маловероятно, что она станет копией мировых войн прошлого века. Вероятно, мир ждёт серия «прокси-войн» в разных регионах мира, и не обязательно войны будут «горячие». Это могут быть войны экономические, информационные, войны в киберпространстве. Происходящее на Украине – одна из таких «прокси-войн». Но Россия далеко не главный конкурент Запада, она просто одной из первых «попала под раздачу». Главный соперник США – Китай, и «тайваньский кризис» может стать по своим последствиям куда глобальнее. Но и им борьба за гегемонию не ограничится. Театр военных действий отныне – весь земной шар.
– И всё же события на Украине – это война Запада с Россией или российско-украинский конфликт, перешедший в «горячую фазу»?
– Вспомним событийный ряд: всё началось с требования президента Путина к Западу прислушаться к нашим озабоченностям и начать переговоры по созданию новой системы безопасности в Европе, поскольку действующая не отвечает российским интересам. По сути, это был ультиматум. Запад ответил: а нас всё устраивает, никаких изменений и переговоров по их поводу не будет. После чего началась специальная военная операция. Коллективный Запад мобилизовался и решил наказать Россию за попытку пересмотра иерархии мировых сил и установленных Штатами «правил игры». А подобный пересмотр – это уже атака на позиции слабеющего мирового гегемона. «Акела промахнулся» – помните? Но он ещё силён, и сейчас его задача – показательно уничтожить оспаривающих его первенство. Отсюда и беспрецедентный санкционный накат на Россию. Не будь у нас ядерного оружия, мы увидели бы не только санкции, но и «бесполётные зоны», морскую и сухопутную блокаду, а затем и бомбардировки наших городов. Как это бывает, мы уже видели в Югославии.
– Украина оказалась лишь театром боевых действий?
– Украина уже с 2014 года театр боевых действий. Здесь были острые фазы, были времена относительно спокойные, сейчас мы видим очередную «горячую фазу». Вероятно, такое «чередование фаз» будет ещё долго терзать эту несчастную страну. Но судьба России будет решаться не там, а на экономическом, финансовом, технологическом фронтах. Запад, не вступая напрямую в военные действия, пытается задушить нас именно в этой сфере. Наша задача – не позволить ему этого, продержаться до наступления лучших времён. А они обязательно наступят.
– Нацизм на Украине – это реальность или, как утверждают на Украине, «пропагандистский миф Кремля»?
– Посмотрите хотя бы «Азов» (экстремистская организация, деятельность которой в РФ запрещена) – не замечаете нацизма? Имеющий глаза да увидит! У россиян глаза раскрыты, они уверены, что нацизм на Украине есть. И лозунг денацификации, который в начале спецоперации многим казался непонятным, сегодня один из самых популярных. Президенту Путину удалось донести до наших сограждан угрозу украинского нацизма и свою решимость бороться с этой угрозой.
– Вам не кажется, что Украина переходит из разряда христианского государства в государство языческое? У них нынче и «святая Джавелина» появилась. Это уже бесовщина какая-то…
– Украина строит свою национальную идентичность по принципу «будем делать всё наоборот, не так, как в России». Первым шагом стало объявление независимости в 1991 году. Вторым – осторожное корректное утверждение «самости» в стиле «Украина – не Россия», как называлась книжка президента Кучмы. Третий шаг – проект «Украина как Анти-Россия», который стартовал еще в 2004 году, на первом Майдане. У него много движущих сил, а авангардом, ударниками выступают относительно молодые националистические организации и движения. У них разные обличья – это может быть партия «Свобода», или «Правый сектор» (организация, деятельность которой в РФ запрещена), или Добровольческий корпус со всеми его «Азовами» или «Айдарами» (организации, деятельность которых в РФ запрещена). Вот этот авангард – откровенно неонацистский, и как нацисты они порвали с христианством, сменив его на неоязычество. Это распространённое явление в ультраправых движениях Европы и Америки, но на православной Украине это явная и опасная маргиналия.
– Что думают россияне об информационной войне против нашей страны?
– Эта война идёт на многих досках одновременно. Если говорить о странах Запада, то там информационную войну Россия однозначно проиграла. Если об Украине – тоже, по крайней мере сейчас. Если о странах Азии, Африки, Латинской Америки – то там Россия скорее выигрывает. Наконец, внутрироссийская доска – здесь у Запада полный крах. Запад допустил очень большую ошибку, предопределившую широкую консолидацию россиян вокруг Путина, создание так называемого донбасского консенсуса. Запад стал «отменять» Россию. И если раньше господствовала линия «давайте кошмарить Путина и его окружение», то теперь взялись за всех россиян: мол, все вы, русские, одним миром мазаны, а потому мы «отменяем» и всех вас. А если хотите, чтобы мы вас снова полюбили и пустили в приличное общество – устраивайте заговор, революцию, переворот, мятеж, свергайте Путина! Такой поворот стал сюрпризом даже для тех, кто у нас до сих пор относился к Западу с пиететом. Если бы этого не случилось, поддержка спецоперации и Путина была бы гораздо ниже. Но информационная война продолжается, ведь надо ещё выиграть войну за умы и сердца людей. Мы видим новые ходы вроде постановочной истории с Бучей, ставшей для Киева поводом для прекращения переговоров с Россией. Но если говорить о внутрироссийской аудитории – а президенту важнее всего поддержка своих граждан, – всё идёт уверенно и победоносно, у нас сформировался «донбасский консенсус». Три четверти граждан вокруг президента – чего ещё желать?
– Рейтинг Путина сильно подрос за эти три месяца?
– Судите сами. Рейтинг доверия Путину 25 февраля составлял 67,2 процента, 6 мая – 81,5 процента и 13 мая – 79,9 процента. С начала спецоперации произошло немало разных событий, и радостных, и грустных, и драматичных, но рейтинг держится на высоком уровне. Это означает, что «донбасский консенсус» в обществе сохраняется, и для его разрушения потребуется событие не меньшего масштаба, чем происшедшее 24 февраля.
– Сейчас мы переживаем «Русскую весну – 2»?
– Весной 2014 года всё прошло мирно, радостно – «вежливые люди», цветы, весна… А сейчас идут военные действия, тяжёлые бои, потери, да и давление со стороны Запада куда сильнее. Добавьте к этому разворачивающийся экономический кризис, который займёт, по моим оценкам, не менее двух лет. Я бы назвал это не «русской весной», а «русской зимой». И тем дороже консенсус, который сейчас наблюдается в обществе.
– На Западе делали ставку на рост протестных настроений в России. Но, судя по опросам ВЦИОМ, в марте в акциях протеста был готов участвовать только каждый десятый, большинство же отвечали, что не примут участия в протестных акциях, а три четверти россиян посчитали такие акции маловероятными. Сегодня ситуация не изменилась?
– Да, уровень протестной активности остаётся на исторических минимумах, в ближайшее время ожидать массовых протестов не стоит. Были единичные протесты в начале спецоперации, но они быстро выдохлись. А новых поводов, новых лидеров и организаций, которые могли бы сделать протесты массовыми, не появилось. Главное – у оппозиции нет актуального «нарратива справедливости», то есть внятной идеологии, под знамёнами которой можно было бы объединить людей.
– 73 процента россиян положительно восприняли решение президента о признании ДНР и ЛНР. А как сегодня у нас относятся к НАТО и ЕС?
– Негативное отношение к НАТО сформировалось ещё в 1999 году, и главным поводом была война в Югославии. С тех пор негатив только усиливался, ведь ухудшались и отношения России с Западом, а НАТО традиционно воспринимается как боевой авангард западных антироссийских сил. Теперь, когда НАТО напрямую поставляет оружие на Украину и от этого оружия гибнут наши солдаты, отношение к альянсу ещё более ухудшилось.
– Сегодня отдаление от Запада поддерживают 39 процентов россиян. Не опасна ли изоляция для нормального развития страны?
– Не мы «отдаляемся» от Запада, а Запад от нас. Конечно, мы можем сказать: ну и идите к чёрту, а мы теперь будем жить своим умом! Или всё-таки не рвать все связи, искать обходные пути взаимодействия. Первая позиция – эмоциональная, вторая – рациональная. Мы пока находимся в эмоциональной стадии. Через какое-то время, уверен, она сменится рациональной. Ни Западу от нас на Луну сбежать не получится, ни нам от Запада. Ну, не будем же мы отменять Шекспира и Джойса, Шопена и Рафаэля.
– Слава Богу и Минсельхозу, с введением санкций от голода мы не умрём, но не получим ли безвозвратное технологическое отставание?
– Это главный наш риск и главная цель Запада. Когда-то США обещали «вбомбить в каменный век» непокорный Вьетнам. Россию с её ядерным арсеналом они, конечно, «вбомбить» не смогут, но попытаются довести нас до пещерного состояния, отрезав доступ к новейшим технологиям. Удастся это или нет? Уверен, мы сможем выстроить определённые обходные схемы, чтобы получать необходимое. Но далеко не всё. Вот тут отключение от Запада будет весьма болезненным, и эта «боль» будет нарастать. Придётся справляться самим, развивать науку, технологии, производство, а это сложно, долго и дорого. Наша элита это умеет плохо, а значит, придётся менять элиту. Иначе не прорвёмся. Таков вызов и такова цена, которую мы платим за самостоятельную политику. Это рискованная игра, ставки здесь высоки, и результат прогнозировать сложно. Всё решится в реальной, практической деятельности. Уже через несколько лет станет понятно, насколько мы в этом преуспели, а насколько преуспел Запад.
– По мартовским данным ВЦИОМ, к решению президента об оплате «газ за рубли» положительно отнеслись 76 процентов опрошенных. Сейчас, с укреплением рубля, этот процент будет ещё больше?
– Рубль укрепляется по отношению к доллару, это отлично. Но. Мы де-факто перешли из системы единого валютного курса в систему множественных курсов. У неё есть свои плюсы и минусы. Один из минусов – то, что официальный курс мало что значит для реальных покупок валюты частными лицами. А один из плюсов – в том, что потребность в долларах снизилась из-за разрыва части финансово-экономических связей с Западом. Поэтому теперь нас скорее будет интересовать не курс доллара к рублю, а рост цен, возможная инфляция или дефляция рубля. Экономисты говорят, что рост цен замедлился. Но чтобы люди это почувствовали, должно пройти два-три месяца. Пока нет ощущения, что цены падают, не наблюдаем мы и особого оптимизма по поводу укрепления курса рубля. Зато есть рост обеспокоенности ростом цен. Экономисты называют это «высокими инфляционными ожиданиями».
– Нам всё время говорят, что мир уже никогда не будет таким, каким он был ещё три года назад. Сначала – пандемия, теперь – события вокруг Украины… А каким будет этот прекрасный – или совсем не прекрасный – новый мир?
– Мы вступили в длительный, сложный и противоречивый переходный период. Он продлится не год и не два, тут, скорее, надо мерить десятилетиями. Штормить будет сильно и всех, тихих гаваней практически не останется. Поэтому надо готовиться к длительному периоду серьёзных испытаний. А каким будет этот новый мир – выяснится в ходе многостороннего соперничества и противоборства. Говоря это, я имею в виду не только отношения России и Запада, «шторм» коснётся всех. Мечтать о новом прекрасном мире преждевременно, сейчас надо бороться за то, чтобы в этом мире оказаться, чтобы мы там были, чтобы нас из него не исключили.
Беседу вёл
Григорий Саркисов