Россия и Запад в начале нового тысячелетия / Сост. и отв. ред. А.Ю. Большакова; Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького РАН. – М.: Наука, 2007. – 325 с.
Книга посвящена одному из самых перспективных направлений в современной теории литературы. Авторы – известные учёные из России, Великобритании, США и Франции – анализируют взаимовосприятие России и Запада в историко-литературном, философском, социокультурном контекстах (первый раздел «Образ и реальность»), поэтику литератур России и Запада (второй раздел «Поэтика воображаемого»), взаимодействие литературы и истории (третий раздел «Интерпретация «Другого»: литература и история»). Наконец, завершающий раздел «Россия и Запад как нравственно-эстетические категории в творческом наследии Вадима Кожинова» предлагает взглянуть на спор славянофилов и западников как на разноголосие «двух языков в одной культуре» (Ю. Степанов).
Впрочем, последнюю линию можно назвать «сквозной». Она по-своему преломляется не только в исследованиях В. Кожинова «О русском самосознании: в какой стране мы живём?» и Ю. Степанова «”Свои” или “Чужие”?.. Славянофилы и западники в создании концепта “цивилизация”», но и в статьях Р. Марш, Э. Мэла, П. Палиевского и др. Так, американский философ Дж. Райзер, объясняя идейно-эстетическую борьбу нынешних «западников» и «славянофилов» в России, либералов и коммунитариев в США столкновением индивидуализма с инстинктом самосохранения нации, связывает проблему идентичности с проблемой контроля нации над собственной судьбой. К. Парте (США), сравнивая русских «деревенщиков» с ранними славянофилами, включает в «географическую карту русской духовности» (наряду с «Киевом», «Беловодьем» и другими эмблемами национальной идентичности) и явно «нерусские локусы»: «Зарубежные аналитики всё ещё усматривают в России воинствующий дух Третьего Рима, тогда как сама нация скорее ощущает себя захваченным Иерусалимом».
Но почему, с точки зрения Парте, «Иерусалим более важен для духовной географии России, чем Рим»? Вряд ли её вывод о том, что в России национальный вопрос никогда не был собственно этническим, можно было бы признать убедительным, если б он опирался только на распространённое в философии Серебряного века суждение: «Где истина веры, там и Россия». Вот и английская русистка Р. Марш тоже отмечает, что в постсоветский период «Россия подверглась беспрецедентной западной экспансии, зачастую в самых материальных и грубых проявлениях: через потребительские товары, рекламу, массовую культуру и порнографию, что возмутило и привело в замешательство… достаточно широкий круг людей», стремившихся к ценностям Запада и в целом симпатизировавших его либеральным идеям.
Но что любопытно: если та же
Р. Марш или Э. Мэла (Франция) и М. Рубинс (Великобритания) выстраивают один ряд современных писателей, представляющих «истинную», идеальную Россию – от И. Бродского до Н. Климонтовича, среди которых есть и такие, чьи произведения как раз и отличает рекламно-порнографическая экспансия (например, «Голубое сало» В. Сорокина), то Дж. Райзер, К. Парте и А. Большакова – совершенно другой: В. Астафьев, В. Распутин, В. Личутин, В. Галактионова, Ю. Поляков… Видимо, это размежевание обусловлено не только вкусовыми пристрастиями...
Впрочем, размышления о литературоведческих предпочтениях неизбежно возвращают нас к шедеврам века минувшего – даже если они до сих пор неадекватно воспринимаются «высоколобой» критикой. Судьбам двух таких шедевров – «Тихому Дону» М. Шолохова и «Унесённым ветром» М. Митчелл – посвящены статьи Ф. Кузнецова и П. Палиевского. Интересно, что оба исследователя свои оценки строят в историко-теоретическом контексте проблемы автора и авторства, природы художественного образа.
Историко-теоретический аспект также выходит на первый план и в статье Ю. Степанова. С горечью отмечая, что «до сих пор в современной духовной жизни «наше варварство» охотно и горячо противопоставляют «их, западной цивилизации», автор обращается к истокам, породившим столь своеобразный «русский поворот». В результате учёный приходит к выводу, что мы до сих пор не отдаём себе отчёта, «до какой степени это противопоставление «cлавянофилы и западники»… пронизывает нашу жизнь, и что «речь идёт далеко не только о различии «стилей» как «форм».
Ю. Степанов впрямую не называет, в чём заключается это различие. Но вывод после прочтения всех статей сборника напрашивается сам собою: речь идёт о различии идеологическом, о разном понимании настоящего и будущего мироустройства. Именно поэтому, по мнению В. Кожинова, расхожее ныне деление на так называемых патриотов и либералов без чёткого выявления их социальной и философской почвы «только запутывает и затемняет общественное сознание».
И последнее. Читая этот сборник, нетрудно заметить некую единую сферу, в которой корреспондируют друг с другом нередко противоположные концепции и суждения. Таким универсальным пространством у авторов сборника становится Литература в сопряжении с Историей и Философией, и именно в таком трёхмерном пространстве культуры ищут и обретают учёные России и Запада пути общего духовного, цивилизационного возрождения. Неслучайно одна из пришедших к нам с Запада статей – о литературе и истории в современной России – завершается так: «Позволю себе высказать надежду, что, невзирая на все проблемы, стоящие перед русскими писателями, ХХI век станет свидетелем возрождения литературы в России. Пока есть мастера слова, верящие, что «красота спасёт мир», будет жива и русская словесность – возможно, всё ещё великая литература».
, член-корреспондент РАН
Контактные телефоны для заинтересованных лиц – представителей книгоиздательств и книжной торговли: 8-499-788-05-75, 8-499-788-02-03