А. Воллис.
Созерцание.
Сборник стихов. – М.: ИТДГК «Гнозис»,
2018. – 296 с.
В открывающем сборник стихотворении «Моя родословная» А. Воллис делится с читателем пронзительной семейной историей, в которой мистически совпадают две даты-вехи: день расстрела по приговору Лубянки деда и день рождения автора. Из этой истории и произрастают корни особого авторского мировосприятия, отражённого в названии сборника – «Созерцание». Из неё же вырастают ветвящиеся разнообразными темами «созвучья смыслов». Так, в стихотворении «Гений Чижевского», продолжая тему «революций и войн», их катастрофических последствий, А. Воллис подчёркивает тесную связь между космическими и земными законами: «Бури Солнца и протуберанцы // отзываются эхом Земли». «Большой взрыв», «Моя Вселенная», «Одинокая звезда», «Игры Космоса», «Светило»… – названия стихов красноречиво свидетельствуют о мировоззренческой направленности автора. И как тут не вспомнить слова Антона Дельвига о поэзии: «…чем ближе к небу, тем холоднее». Действительно, в этих высотах холодно и, по признанию автора: «Такая пустота перед глазами!» Почему, отчего? Может быть, ответ в этом признании?
Сама себя не узнаю.
Но знаю точно по приметам,
что в хладнокровную змею
душа давно переодета.
Так стоит ли ждать читателю от стихов А. Воллис тепла, жара души? Или холод – естественное состояние лирической героини? Думается, не стоит, а вот приближающейся к теплу прохлады – да, и такая температура души почти постоянна.
И дни текут, переливаясь
на солнце радугою цвета.
Лишь одному я удивляюсь,
что вот уже макушка лета.
Дни не спешат. Недели мчатся.
Стрелою годы пролетают.
А лето, не успев начаться,
В воспоминаньях остывает…
В подобных стихах автор раскрывается как тонкий лирик, стремящийся «услышать гармонию мира, из хаоса высечь порядок», который возможен в единстве природы и человека. Человека неравнодушного, пытливого, обременённого вечными вопросами – что есть истина, судьба, свобода. С этими темами автор не расстаётся на протяжении всего сборника:
В борьбе стихий, где «звук и пауза»,
«судьба и рок», «мольба-отчаянье»,
мне Лета виделась то Яузой,
то водной ширью без названия.
А скупость на стихи любовной лирики – скорее всего, осознанное вытеснение темы любви из мира лирической героини, ведь «любовь как род особого недуга // сродни бывает лютому ненастью». Поэтому автору ближе и дороже дружба. А. Воллис переводит Верлена, Рембо, Элюара и других французских поэтов так, словно давно с ними дружна и никогда не расставалась, – и в этом заключена благородная дань дружбе, из которой рождаются помимо точных авторских переводов ещё и поэтические вариации. Убеждённость в том, что «для души земной опорой // одно лишь Слово может стать» подкреплена особым вниманием к темам писательского ремесла, которому посвящены стихи о ритме, рифме, звукописи, смыслах и даже отдельное стихотворение «О художественном тексте».
В своём сборнике А. Воллис снова и снова сталкивает читателя с неизбежной пустотой «трансцендентной бездны», но в итоге приводит его к свету: «И, в пустоте дойдя до дна, // всплываешь к свету…». И это главное. Возможно, именно созерцательно отстранённый взгляд на мир не позволил автору назвать сборник книгой, подразумевающей единство замысла. И всё-таки замысел очевиден, очевидно и развитие сюжета: детство, постижение красоты, тяжёлые потери, переклички городов и местностей, искусства и философии… Сознательно ли А. Воллис отказалась от концепции книги? Вопрос не праздный, иначе вдруг читатель воспримет завершающее стихотворение «Капитан абсурда» А. Боске (авторский перевод), как точку в конце смыслов? И тогда «пустота» и «абсурд» сомкнутся, чего не хотелось бы. Лучше уж сборник, который можно начать читать с любой страницы, «чтобы действительность скрасить фантазией мысли».
Надежда Осьминина