«Der Grundstein des westlichen Bewußtseins ist Individualismus». «Краеугольный камень западного сознания есть индивидуализм». Так сказал мне когда-то в частной беседе за вечерним чаем молодой немец, воплощение арийской расы, отпрыск богатого и знатного германского рода.
Я довольно часто вспоминаю эту фразу, а также чистоту мысли и уверенность, с которыми она была сказана. К чему я вспоминаю её в заметках о «Дураке» и других фильмах Юрия Быкова? Эта фраза – концептуальный антипод быковского творчества и прежде всего фильма «Дурак». Социальная драма, и по сюжету, и по духу своему вся вдохновлённая тем, что граф Лев Толстой назвал «роевым началом». Юрий Быков пытается проникнуть в сущность нашей всепоглощающей коррупции. Разумеется, по своему художественному и ментальному уровню это отнюдь не «Гибель богов», где главная тема, конечно же, вырождение рода, и попутная – тема коррупции. Между прочим, это причина и следствие, болезнь и одно из её проявлений. Не всегда, но часто дегенерация сопровождается коррупцией, когда ради выживания происходит смешение каст. Лукино Висконти разумеет её как разложение духа, то есть в ницшеанском объяснении, в римском смысле понятия. У Быкова она не утончённая, античная, а грубая, современная. Но фильм замечательный.
Необходимы оговорки. Чувство масштаба явлений должно быть всегда, во всяком случае, в голове и в сердце критика. Я считаю, что, говоря о Юрии Быкове, нельзя не напомнить себе о Висконти, говоря, например, о Михаиле Местецком, не следует забывать о Фассбиндере.
Сюжет самый обыкновенный. Семья в провинциальном городе. В двухкомнатной квартире ютятся Дима и Маша, их малолетний ребёнок, а также родители Дмитрия. Он – бригадир слесарей-сантехников. В ночное время его вызывают в семейное общежитие, где сорвало трубы. Грязь, вонь, скандалы, на лестничных площадках подростки курят «дурь». Дмитрий видит трещины в несущих стенах. Студент заочного отделения строительного института, он быстро выясняет угол крена и понимает, что девятиэтажное здание рухнет в течение суток. Дмитрий врывается в ресторан, где мэр города госпожа Галаганова отмечает свой юбилей. Эта party поистине поразительна, одна из настоящих удач режиссёра. Будто совмещение персонажей Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Характеры, уловленные через лица, фразы, жесты, притом весьма рачительным объёмом сцен.
Надо сказать, иногда в «свиных рылах» возникают проблески человеческого. Начальник ЖКХ, один из главных коррупционеров города, перед гибелью спасает жизнь Дмитрию, своему невольному губителю. Это полная неожиданность. Быков позиционирует себя как человека «прежде всего пишущего». Отдадим должное: новеллист он отличный. Успех «Дурака» кроется не только в том, что фильм затрагивает архетипы народного сознания. Картина состоит из страсти и мастерства.
Здесь уместно сказать несколько слов о развитии Быкова как представителя авторского кино. Быков заявил о себе прирождённым талантом сюжетиста (как сценарист) и отчётливым подбором актёрского состава (как режиссёр). Главный изъян картины – неоправданная с художественной точки зрения «пляска смерти», а также эмоциональная фальшь в образе матери сбитого насмерть ребёнка.
В «Дураке» (2014) к прежним достоинствам прибавляется замечательная композиция, чувство меры в обращении с великой темой смерти. Три смерти, на которых держится вся архитектоника фильма, как в знаменитом толстовском рассказе. Их столько и должно быть в литературном или кинематографическом произведении. Если больше – восприятие зрителя либо читателя теряется. (Речь не идёт, конечно, об эпопее, как, например, «Тихий Дон», где работают несколько художественных плоскостей). Что касается «Завода» (2019), он не самый удачный его фильм. Как всегда, острая социальная тематика: закрытие градообразующего предприятия, рабочие, выброшенные на улицу, берут в заложники владельца. Но ни название, ни сюжет не должны ввести в заблуждение. Это психологическое кино. Например, точная анатомия предательства.
Я не отваживаюсь утверждать, что коллективизм как мироощущение сужает художественную ценность творчества Юрия Быкова. Но в случае «Завода», если бы режиссёр не был так настойчив в своих истинных или воображаемых пристрастиях к социуму, если бы в культурологическом смысле выбрал вертикаль, а не горизонталь, то «Завод» стал бы, скорее всего, лучшим на сегодняшний день его произведением. А так, где же у Быкова столько творческих сил, чтобы, «выворачивая» человеческое нутро, т.е. занимаясь индивидуальными свойствами человека, ещё должным образом соединить их с отражением социальных явлений? «Дурак» более прост, в сущности, однолинеен, и потому более совершенен. Такое часто бывает. Иван Ильин указывал на обстоятельство, что философская гениальность Тютчева помешала ему стать поэтом первоклассным, оставила «гением второго ранга» (Ницше о Гоголе, безошибочно).
Индивидуализм взывает к бесконечному совершенствованию личности. Соборность удобна тем, что в ней можно раствориться и, ничего собой не представляя, просто ощущать свою причастность к чему-то огромному. Но надо сказать и о «пятнах на солнце». Август Стриндберг, «великомученик индивидуализма», по иронично-сочувственному замечанию Луначарского, в конце жизни с горечью писал о том, что индивидуализм и вдохновляется, и исчерпывается банальным эгоизмом. «Дурак» Дмитрий никогда не мог бы осуществить свой подвиг при таком настроении духа. «Там же восемьсот двадцать человек!», – вопиёт он перед мэром Галагановой, перед матерью, перед женой. Но даже после того, как он чудом выживает, мысль о спасении чужих жизней движет им неотступно. Дмитрий проникает в общежитие, бьёт тревогу. Однако коллектив не в состоянии оценить его радение. Людям кажется, что перед ними алармист, вредитель. Его забивают ногами до смерти. (Очень значительная сцена в быковском кинематографе). Правда, когда я слышу высказывания, что творчество Юрия Быкова малоинтересно для развитой личности, я усмехаюсь. Отечественный Стриндберг, создавший нечто, подобное по масштабу «Одинокому», возможно, и имеет право на такое утверждение. Среди нас таковых нет.
К Быкову тянутся. Этот в вечном беспокойстве пребывающий режиссёр даёт возможность по-настоящему раскрыться представителям «актёрского цеха». В телесериалах ведь не больно себя проявишь, если только это не адаптированная версия «Доктора Хауса», где поразительный Павел Чинарёв, соперничающий с самим Серебряковым, того и гляди сорвётся в какую-нибудь достоевскую бездну. «Дурака» замечательно исполняет Артём Быстров, в «Заводе» прекрасно работает Денис Шведов. Иван Янковский после главной роли в богемно-постмодернистской драме «Дама пик» Павла Лунгина пошёл на роль второго плана в драму производственно-реалистическую. Кажется, пошёл с надеждой на что-то важное в своей творческой судьбе. «У нас очень много талантливых второплановых эпизодников», – считает Быков. В ролях второго плана работы, конечно, меньше, но это палка о двух концах. Дистанция короткая, надо максимально сосредоточиться. Что Янковский и делает. Именно после «Завода» сомнения должны быть отброшены: у него не только прославленная предками фамилия, но собственное, заработанное трудом и талантом имя.
Быков сетует на то, что в поколении, условно говоря, тридцатилетних нет по-
настоящему талантливого актёра для первого плана. Отчасти это так. Но ведь очень мало значимых главных героев в сегодняшнем отечественном кино! Чинарёв не ударил бы в грязь лицом и у Ларса фон Триера. Но о режиссуре и сценаристике такого уровня остаётся только мечтать.
Решающий порок в творчестве Юрия Быкова – это неумение создавать героев, которые были бы среди нас, как живые. Даже советский следователь Анискин в своё время шагнул из кадра в жизнь, стал именем нарицательным.
«Кому больше дано, с того больше спросится», – говорит Быков в живой и непринуждённой беседе, которую провёл с ним Юрий Дудь. И впечатление о Быкове как о человеке остаётся достойное.
Режиссёр, сценарист, композитор. Честолюбивый. Очень хотел бы, чтобы с него было спрошено «по полной». Но если он не сможет в будущем вдохнуть жизнь в глиняные фигурки, если хотя бы один его герой не выйдет в «надфильмовое пространство», боюсь, к нему будет проявлено снисхождение. Впрочем, именно на этот счёт я достоверными данными не располагаю. Я могу только предполагать.
Илья Кириллов
«ЛГ»-досье