Юрий Щербаков
* * *
«Я стал поэтом одного ущелья…» –
Сказал в пору безвременья Расул.
И, как всегда, в печали и веселье,
Читателей поэт не обманул.
Тогда казалось, всё: конец союзу
Людей, республик, наций и племён.
Дружба народов названа обузой,
Тоталитарных символом времён.
Но в государстве, смутою объятом,
Где пляшут на костях и на крови,
Упрямо призывал Расул Гамзатов
К единству, милосердию, любви!
Орёл аварский, символ Дагестана,
Имам надежды, веры и добра,
Душа, в которой прочно, без обмана
Соединились Завтра и Вчера,
Чтоб утвердилось крепкое Сегодня,
Словно маяк, над морем красоты!
И не было, и нету благородней
Великого мыслителя мечты!
Да, память на земле – всему основа,
И потому наш путь через года,
Как будто факел, освещает Слово
Сына аула горного Цада!
Не стать ущелья одного поэтом
Тому, в ком наши совесть, долг и честь,
Пока его страна на белом свете –
Бессмертная Россия наша есть!
Виноградник у дома Расула
Салихат Расуловне Гамзатовой
Чтобы к осени не повернуло
Это лето Гамзатовских дней,
Виноградник у дома Расула
Щедрым солнцем встречает друзей!
Вон их сколько сюда заглянуло!
Неизменен поэтов маршрут!
Виноградник у дома Расула
Щедро потчует каждого тут!
Нет надёжней нигде караула!
Крепче бронзы и каменных плит
Виноградник у дома Расула
Заповедную память хранит!
Сколько б лет с той поры ни минуло,
Как хозяин ушёл навсегда,
Виноградник у дома Расула
Будет помнить о сыне Цада!
Он оставил – мудрец из аула –
Слова свет в каждом доме земном!
Виноградник у дома Расула –
Он гамзатовским дышит теплом!
Чтоб по-прежнему душу тянуло
В сентябре к дагестанским краям,
Виноградник у дома Расула
Дарит ягоды радости нам!
Хурен-алагийн хангайсайхан
Светлой памяти Расула Гамзатова
Он с молодости мне напоминал
Высоким остромыслием кинжал!
Хранитель и певец родимых гор
На мудрые суждения был скор.
Закон любви открылся с юных лет
Расулу. Потому шутил поэт:
«Нет тяги к математике в крови.
Дружище, патиматиком зови!»
Стал в самой сложной из земных наук
Великим академиком мой друг!
Как жаль, что годы не вернуть назад,
Мой старший поэтический собрат…
Вослед своим заветным журавлям
Ты улетел в далёкий край и сам...
Оттуда никому возврата нет.
Но в миллионах душ ты жив, поэт!
Посланника любви и мудреца
Хранят и берегут людей сердца!
Вот девушке приснился ты одной.
Кувшин наполнив горною водой,
Она застыла молча у ворот
И не тебя ли на свиданье ждёт?
Твои стихи читаю наизусть.
В них – пламя очищения и грусть.
Но эта грусть – как родника вода,
Которая сроднила навсегда
Монгола и аварца-храбреца –
Двух слуг любви горячие сердца!
Хоть мы давно разлучены судьбой,
Я мысленно беседую с тобой,
С великим ханом стихотворных строк,
Который стать поэтом мне помог!
Я помню, соловей, слова твои:
«Судите лишь по кодексу любви!»
Словно завет слова твои храня,
Гоню вперёд монгольского коня!
Хоть я уже давно седоголов,
Ведёт меня по-прежнему любовь!
Как и тебя вела, друг и кумир,
Туда, где полон счастья светлый мир!
Скажу сейчас по совести, без лжи:
Таких, как ты, стихов я не сложил.
Но коль в них есть удачная строка –
Посеяла зерно твоя рука!
Похожим быть? О, дерзкие мечты!
Поэтами рождаются, как ты!
Заполнен стихотворцами весь свет,
Но лишь один из множества – Поэт!
Он в Дагестане солнечном рождён
Для всех народов и для всех времён!
Я верю: суждено его душе
Ожить опять в аварском малыше
Из горного селения Цада,
Где вечны скалы, небо и вода!
Тот мальчик повторит когда-нибудь
Гамзатова неповторимый путь!
Да будет так! Ведь непреложен он –
Любви закон, поэзии закон!
Шекспира, Байрона и Пушкина закон
Гамзатовым Расулом сохранён!
У нас, монголов, верно говорят:
«Поэт поэту – словно кровный брат!»
В путях-дорогах по большой земле
О брате память я вожу в седле.
Как жаль, что годы не вернуть назад,
Мой старший поэтический собрат…
Вослед своим заветным журавлям
Ты улетел в далёкий край и сам...
Перевёл с монгольского Юрий Щербаков
Микола Метлицкий
Бурка
Расулу Гамзатову и Кайсыну Кулиеву
Над Нарочью на даче Кулешова,
С Кавказа в этот дом привезена,
Там гостья-бурка хмурится сурово,
Хозяина-поэта ждёт она.
На гвоздь повесил и ушёл. Не верит
Та бурка, что забыли все о ней.
Но в комнату не открывает двери
Не день, не два хозяин – много дней…
О, если бы на плечи он накинул
Её с почтеньем бережным опять
И взглядом гордым, истинно орлиным,
Озёрную окинул снова гладь!
...Я мех погладил ласково, но фразу
Сложить для бурки не сумел о том,
Что не забыл о дочери Кавказа
Поэт. Он навсегда покинул дом.
Ушёл туда, откуда в эту пору
На воду опускается восход.
Там с вечностью на равных разговоры
Поэт уже который год ведёт.
Судьбы иной у бурки, видно, нету –
Терпеть обиду и покорно ждать,
Пока рука хозяина-поэта
Не прикоснётся властно к ней опять.
И счастье снова в этот дом вернётся,
И сбудется в заветный миг один
Всё, что желали два великих горца
Поэту – брат Расул и брат Кайсын.
Перевёл с белорусского Юрий Щербаков
Залму Батирова
* * *
Налей мне белого, что-то без него я перестал понимать эту жизнь.
Расул Гамзатов
Незабвенный Расул,
разве я пригублю для веселия?
«Звёзды – слёзы небес...» –
постигается это не вдруг.
Неужель для того
мы хмельного касаемся зелия,
Чтоб открыть наконец
горькой правдой набитый сундук?
Роскошь чьих-то пиров
и соседские крыши дырявые,
Сумасбродство одних
и тяжёлая доля других.
Неужели понять, кто есть кто –
виноватые, правые, –
Можно только сейчас,
в золотой возлияния миг?
Как давно ты сказал
эту фразу насчёт неизбежного «белого»,
Без которого жизнь
будто бы перестал понимать.
В жизни стало ещё
меньше дельного, доброго, смелого.
И всё та же вода
крутит мельницу-время опять.
Справедливость в труху
пуще прежнего там превращается,
Нерадивая совесть,
как мельник беспамятный, спит.
Уронило добро
в омут чести заветную палицу
И над нею без сил
только плачет сегодня навзрыд.
Здесь повсюду враньё.
Что за время царит окаянное,
Где за чудо-коня
выдают аферисты осла?
Окаянное время –
для всех проходимцев желанное
И плохое для тех,
кто упрямо встаёт против зла.
А папаха отца
по размеру ль бойцу оробелому,
Коль смиренье сидит
у него без стыда на плече?
Я, горянка, прошу:
поскорее налейте мне белого!
Может быть, я пойму,
и куда мы идём, и зачем?..
На смерть Расула
Погас великий светоч Дагестана,
Чтоб стать на небе яркою звездой.
Оставил мыслей светлых караваны
Поэт навеки на земле родной.
Не дал Аллах, чтоб на плечах сыновьих
Он совершил последний путь в Тарки.
Но, сын Цада, твоей роднёю кровной
Стал Дагестан весь! Все мы – земляки
Твои, Расул! Для всех сверкают горы,
Для всех твои курлычут журавли.
И рухнуло невиданное горе
На всех… И омрачился лик земли…
Но в этот час постигли мы: лишь вместе
Народом будем в перекрестье лет,
Покуда с нами солнечные песни
Твои, о незабвенный наш поэт!
Перевёл с аварского Юрий Щербаков