Елена КРЮКОВА
***
Мужик с голубями. Мужик с голубями.
Ты жил на земле. Ты смеялся над нами.
Ты грыз сухари. Ночевал в кабаках.
Мешок твой заплечный весь потом пропах.
Носил на груди, на плечах голубей.
Ты птиц возлюбил больше мёртвых людей.
Ты больше живых нежных птиц возлюбил.
Ты спал вместе с ними. Ты ел с ними, пил.
Ты пел вместе с ними. Сажал их в мешок.
Их в небо пускал, – да простит тебя Бог.
Последний кусок изо рта им плевал.
Беззубо голубку в уста целовал.
Однажды ты умер. Ты, нищий мужик,
Ты к Смерти-Царице никак не привык.
К богатенькой цаце в парче да в шелках.
И голубь сидел на корягах-руках.
И плакал твой голубь, прекрасный сизарь,
О том, что вот умер Земли Всея Царь.
И Царь Всея Жизни, и Смерти Всея, –
И плакали голуби: воля Твоя.
И бедный, прогорклый, пропитый подвал
Порхал и сиял, шелестел, ворковал,
Крылатой, распятой сверкал белизной –
И Смерть зарыдала о жизни иной,
О чайнике ржавом, о миске пустой,
О нищей державе, о вере святой,
О старом, безумном, больном мужике,
Что голубя нянчил на мёртвой руке.
ПИРУШКА НИЩИХ В КАБАКЕ
Мы Петровку, Столешников убирали ночьми…
Я – девчонка нездешняя – меж чужими людьми.
Это все были дворники. Не лопаты – крыла
Взмах. Ночные работники. Я газеты им жгла.
Чтобы крошево мусора всё с асфальта сгрести,
На коленях промучиться да на брюхе ползти.
Да ручонками жалкими крючить в кучи тряпья –
Всё, что выхаркнешь, жадина, ты, Столица моя…
Я стояла коленями в шоколадной грязи.
Я была – поколением, что лишь: Боже, спаси.
В сальной кепке мальчишеской, сигаретой дымя,
Я молилась: Пречистая, не сведи же с ума.
Неподъёмные ящики. Мыловаренье мышц.
Вот твои деньги, пащенок, вот твой хлеб,
вошь и мышь.
А когда полночь грохала оземь – рюмкой курант,
Мётлы куцые охали: «Ну айда в ресторант!..»
И валили мы кучею на Казанский, в буфет.
В блюда самые лучшие целил наш пистолет.
Дай блинов подгореленьких!.. Ледяное яйцо!..
Дай нам роскошь, Америку… сэндвич…
что-то ещё?!
Дай холодную курицу. Вся в пупырках нога.
Дай холодную улицу, где – буранная зга.
И несли мы в бумажечках снедь в заплёванный зал,
Спали где Карамазовы средь голодных зеркал.
Чёрным кругом вставали мы,
не стащил чтоб никто
Яблок страшное зарево и штормовки манто.
И так ели и пили мы, над едой наклонясь, –
Как бросали бутыли мы в Вавилонскую грязь,
Как, нагнувшись над урною, наизнанку – её…
Боже, жизнь Твоя бурная. Боже, имя Твоё.
И в стаканы гранёные разливал дворник Флюр
Водку тёмно-зелёную, как мадам Помпадур.
И огни те стеклянные мы вздымали, смеясь,
Молодые и пьяные, в прах поправшие грязь.
НИЖНИЙ НОВГОРОД
Людмила БАРЫКИНА
***
Чистый-чистый,
как плат Непорочной,
Снег упал и землю укутал.
Я иду целиною нарочно,
Открывая свой первопуток.
Белизна ослепляет очи.
Здесь доступна я ветру и зверю,
Но домой доберусь до ночи,
Если вера крепка, если... верю.
Есть соблазн в снегах этих сгинуть,
В серебре засыпая зыбучем.
Сердце пусто, и ноги стынут.
Слабо теплится веры лучик.
Ободри меня, Пресвятая,
По снегам неслышно ступая.
На губах – то ли снег растаял,
То ли искра слезы святая.
***
Мы в этот мир пришли
Лишь на мгновенье,
Зажечь свечу любви –
Преображенья.
И здесь встречаемся,
Коснувшись душами,
Чтоб не отчаяться
Во мгле грядущего.
Всё ищем счастья
И понимания,
Тепла, участья,
Но не страдания.
И чем прекраснее
Мечтанья юности,
Тем путь опаснее
К конечной мудрости.
Она придёт в свой срок,
Как по Писанию,
На воробьиный скок
До расставания.
Всё потеряв, в скорбях,
Из одиночества –
Тогда поймём себя
И все пророчества.
НОВЫЙ ГОД – СОЛНЦЕВОРОТ
Снова выпадет снег…
И возникнет наивное счастье
Сквозь круженье снежинок
судьбу угадать.
Ах какие чудесные
это напасти –
Белый снег, первый путь, холода!
Расстелили холсты,
расстарались ткачихи-метели!
Над полями плывёт
зачарованный сон.
Над верхушкой большой
распушившейся ели
Раздаётся «динь-дон!» –
Тихий свет-перезвон.
Это солнцеворот
перевёл все часы в поднебесье.
Повернулся в берлоге
медведь-карачун.
Слышен топ,
колокольчиков песня –
Дед Мороз на подходе,
мудрец и молчун…
От арктических льдов
необъятной России
он доставит подарки
для заснувших детей.
А пока видят сны,
по-над пологом синим
всходит чудо-заря
и становится в мире светлей.
Так надень, раскрасавица,
новое платье!
Серебра и румянца
не скупись, не жалей!
Загадай по приметам,
на счастье
благоденствие долгих
и солнечных дней!
***
В начале лета всё – благоуханье,
а ночи – соловьиная любовь…
И сколько бы ни жил,
ты ощущаешь вновь
предвечный мир без тени увяданья.
И позабыв свой срок,
боренья и страданья,
глядишь на дым сиреней в облаках,
а день стоит, как Ева,
с яблоком в руках,
весь полный святости и искушенья.
МОСКВА
Ольга ДЬЯКОВА
РОЗА ПОЭТА
Роза поэта
Стрелою задета.
Даже роса
Тёмно-красного цвета.
Розой зардеться
От струн песнопевца.
Этот цветок
Носят в логове сердца.
Роза поэта
В петлицу продета –
Каждому дар,
Во все стороны света.
Не отцветает
За долгие лета,
Не осыпается
В холод рассвета.
***
Выпал из колечка
Камень раньше срока,
И его с крылечка
Унесла сорока.
Унесла, склевала,
На калину села.
Гладкий камень алый
Заменю на белый.
Будет он на пальце
Холодом искриться,
Вышита на пяльцах
Ветреная птица.
***
За лукавыми улыбками
Горькую скрываем ложь.
Жизнь – работа над ошибками,
И её не зачеркнёшь.
Всё сказать нам легче прописью,
Чем признаться на словах.
Вечно мы висим над пропастью,
Сами свой лелея страх.
МОСКВА
Елена САПРЫКИНА
***
Какая горечь безутешная
От слов твоих, и почему
Душа нашла тропинку грешную
И погружается во тьму.
Покоя мало среброликого
И терпеливой синевы.
Творит сентябрь многоязыкое
Священнодействие листвы.
Топорщатся,
как груды пряников,
Мои осенние холмы.
Я там стою в юдоли странников
И жду дыхания зимы.
А по ветвям моим – качание.
Твои слова здесь улеглись.
Вошли в меня, зажгли звучание
И с годовым кольцом слились.
***
Под звон цикад и шорохи листвы
Рождалось чудо,
И ты услышал запахи травы,
Как весть оттуда…
И ног твоих цветущая земля
Едва ль касалась.
Вот так парить
на высоте шмеля –
Всё, что осталось.
Вот так бежать,
срывая лепестки
Своим дыханьем.
Вот так войти в закатные тиски
И полыханье.
***
Раздали нам будильники
небесные:
Едва рассвет забрезжит
в три луча,
И облако падёт тяжеловесное
На донышко холодного ручья,
День развернёт оранжевые
здания,
И я проснусь – как долго я спала!
Царевич Елисей, твои рыдания
Я просто, без опаски, приняла.
Смотала я в клубок свои
сомнения,
Туманные луга без берегов,
И раздавала душу, как имение,
Но не смогла отдать
одну любовь.
Сочится небо сквозь ладони
облака,
И радуга пришла
в мой ветхий дом.
Моей калитки радостные
сполохи
Кричат о возвращении твоём.
***
Птицы меня встречают –
Правнуки птиц моих,
Тех, что когда-то кричали
Песню мою и стих.
Здравствуйте, синие крылья –
Стражи моей земли.
Дни мои стали пылью,
Горьким быльём поросли.
Что раскричались, что же?
Век вековать с людьми.
Смотрят с небес острожные,
Облачные ладьи.
Правдою нашей доверху
Полон сырой овраг.
Дни мои стали порохом –
Вон полыхают как!
***
Cны – мои непрожитые дни.
Потому мне дороги они.
Говори же, что сказать хотел:
Здесь свободны мы
от наших тел.
Мы скользим, цепляясь за кусты,
По-над речкой,
чьи слова просты,
Голоса нечаянной волны
Звонким эхом в воздухе слышны.
И луны серебряный комар
Отзвенел… И вот он – алый шар
Средь небесных прокатился тел.
Говори же, что сказать хотел.
***
Я ловлю воздушные потоки
И стою на гибельном ветру.
Видишь – заалело на востоке.
Это солнце царствует в миру.
Жизнь моя не держится в зените.
Вот она – кудлатая заря.
С облаков протянутые нити,
Брошенные, словно якоря.
Где твой дом?
Кому ты нужен, странник?
Сизой тьме подставь своё плечо.
Там, за рощей, за рекой,
за гранью,
Отчего ты плачешь горячо?
Может, осень ласкою жестокой
Зазывает в новую игру.
Ловишь ты воздушные потоки
И стоишь на гибельном ветру.
ПОДМОСКОВЬЕ
Нина КРАСНОВА
***
Я забуду все названья улиц,
По которым я с тобой ходила,
Я забуду все маршруты наши,
Растопчу ногами и сотру.
Я забуду Знаменку, Неглинку,
Улицу Никольскую забуду,
Вспольный и Монетный переулок,
И Ордынку, и Каретный Ряд,
Как боец, который был контужен,
Ранен был и памяти лишился,
Важного программного устройства,
И былую жизнь свою забыл.
Я забуду все названья улиц,
По которым я с тобой ходила,
Я забуду все дороги наши,
Карту улиц выброшу в ведро.
Я по ним с тобою не ходила,
Я по ним с тобою не гуляла
И с тобою крем-брюле не ела,
Не было такого никогда.
***
Волосы свои помою с мылом,
Розовым, душистым,
«Земляничным»,
И пойду, пойду на встречу с милым,
Вся к нему с расположеньем личным.
Я на деловую встречу с Вами
К Вам приду
почти с «доставкой на дом»,
Тряхану своими волосами,
Словно золотистым водопадом.
...Волосами восхитясь моими,
При свече, узорной от нагара,
Скажет он, любуясь мной и ими:
«Волосы твои – как Ниагара».
***
Мы с тобой встречаться стали реже.
Нашего знакомства нынче дата.
Вспоминаешь ты меня при мне же –
Ту, какою я была когда-то...
Вспоминаешь ты мои лопатки
Острые, сияя от восторга,
И на джинсах синие заплатки,
На дешёвых джинсах из Мосторга.
Платим мы за всё одной монетой,
Наша жизнь – не сладкое варенье.
...Между мною той и мною этой
Ты невольно делаешь сравненье,
Параллель проводишь временнyю.
Ох уж эта праздничная дата.
Я тебя к самой себе ревную –
К той, какою я была когда-то.
***
Я строю через пропасть мост
К тебе. К кому ещё-то?
О, как же этот труд непрост!
Я дням не знаю счёта.
А ты за мной с горы следишь.
Чуднo тебе, титану.
Ну помоги! Чего сидишь?
Иль ждёшь, когда устану?
О, как же путь к тебе непрост!
Я в панике порою.
Я строю через пропасть мост.
И я его построю!
***
Я спросила дорогого,
Поднимая кверху бровь:
– Что у нас с тобою было?
Это ведь была любовь?
Он сказал, включая лампу,
Подавая мне пальто:
– Что у нас с тобою было?
Я и сам не знаю что.
И сказал, пожав плечами,
Поднимая кверху бровь:
– Что у нас с тобою было?
Ты не думай, что любовь.
Я сказала, глядя в угол,
Вся сгорая от стыда:
– Что у нас с тобою было,
Ты забудь, забудь тогда.
И сказала, сдвинув брови,
Бросив сумку на плечо:
– Если не было любови,
Значит, не было ничо.
МОСКВА
Лариса ДРУЖИНИНА
УХОДИ, НОЧЬ…
Уходи, ночь,
Забери тень.
Уходи прочь,
Отпусти день.
Не скрестить рук,
Если дух слаб.
Если враг друг,
Значит, ты – раб.
Заступись, Бог,
Не по силам бег.
Хоть один вздох,
Да продлись век.
В горле слёз ком,
Напряженье вен.
Старый мой дом,
Притяженье стен.
Приходи сон,
На часах ноль.
Наших душ стон,
Заглуши боль.
Не горит свет,
Запрещён полёт.
Вместо «да» – «нет»,
Дождь всю ночь льёт.
Не растёт рожь,
На меже град.
На устах ложь,
Гаснет звездопад.
Не слышна речь,
Все слова вздор.
В корабле течь,
Горек приговор.
Уходи боль,
Отпусти мысль.
В сердце слёз соль,
В чём тогда смысл?
ЖЕЛАЮ БЫТЬ ЕДИНСТВЕННОЙ
Желаю быть единственной
Твоей мечтой и истиной.
Твоей прекрасной музою,
Твоей волшебной музыкой.
И жарким днём прохладою,
И разноцветной радугой.
Уверенною поступью
И в небе звёздной россыпью.
Дорогою к спасению,
Удачей и везением,
Безудержною радостью
И долгожданным праздником.
Горячим солнцем осенью,
Талантливою повестью.
Таинственной планетою
И яркою кометою.
Из многих самой лучшею,
Любовь свою предчувствую.
Желаю быть единственной
Твоей мечтой и истиной.
МОСКВА
Ирина ЗНАМЕНСКАЯ
ДУША
Ночью холодно до звона…
Против моего окна
Между веток спит ворона
И в снегу едва видна.
В белой шали, точно бабка,
Как кикимора в лесу –
На глаза сползает шапка,
Стынет капля на носу.
А вокруг вороны – город
Сам собою шелестит,
И звездища ей за ворот
Леденящая летит,
Небеса над ней в три слоя,
(Те, что видимы отсель)
И стекает с аналоя
Бесконечная метель…
Но душа внутри вороны
Странно верит в благодать
И метели похоронной
Не желает наблюдать!
Там, в её грудной каморке,
Всюду сочная трава,
Рыбьи головы и корки
И гражданские права,
Жизни, смерти, дни и ночи,
Грозы, ружья, светляки…
И глядят вороньи очи
Внутрь без страха и тоски.
ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ
На мачте тополя болтается звезда.
Ночной прилив по небу гонит пену.
Норд-вест для яблонь, в общем, ерунда –
Опасней он крыжовнику и сену…
Скрипит забора несмолённый борт,
Вздымая нас поближе к зодиаку,
И яблоко по имени «аппорт»
Всё ждёт свою прекрасную собаку.
…Тот Свет гудит и рвётся в этот свет:
Как мысль чужая долго ищет слова…
(Быть может, там – подобных яблок нет
И кто-то хочет их отведать снова?)
Тот Свет изношен – в нём созвездья дыр;
Из них сквозит, естественно, Тем Светом,
Но сей сквозняк объединяет мир,
Да так, что мы живём и в Том и в этом.
…А кто колотит крылышком в окно,
Роняет грабли, окликает душу –
Я не скажу, поскольку так темно,
Что лишь на ощупь отличаю сушу.
От волн воздушных, меж которых грот
Несёт звезду в иные океаны…
И мы плывём, естественно, вперёд!
И яблок у меня полны карманы.
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
…За большой компостной кучей
Лунным светом осиян –
Мандалы клубок шипучий:
Кошка-инь и кошка-ян.
Ночь прострочена сверчками,
Вся полна брегов и вод,
И облаплен облаками
Чёрный иньский небосвод.
Ночи – до любви охочи,
В вечность звёздами сквозя…
Если – очень, очень, очень! –
Разве может быть – «нельзя»?
– Чао, – говорю, – какао! –
А в ответ: – Не уходи…
…Ах, ты, дао моё, дао! –
Давишь сердце из груди!
Филин, сбив свою программу,
По-кошачьи закричал:
– Нету ни стыда, ни сраму
В тесном благе двух начал!
Всё в обнимку, всё как надо:
Чёрный – белый, добрый – злой.
…Так что – время гнать из сада
Нас калёною метлой.
ДВЕРЬ
…Не страсть беззубая с косой,
Не дядька чёрный и босой
И не набор костей,
Не плоский всадник в простыне
На обезвоженном коне
Из составных частей –
Но попросту – любая дверь…
А ну, открой её, проверь,
Что там за нею?
– Сад!
А за другой – вода бежит,
И ужик вдоль воды лежит…
Закрой её назад!
За этой, глянешь, – просто шкаф.
А у иной – железный нрав:
Там цербер и грифон,
Не напасёшься там очей,
Зубов и прочих мелочей,
Что требует Харон.
Но как-нибудь откроешь Ту,
Где вдруг застынешь на свету,
Из тьмы шагнув едва…
Там наших больше, нежли здесь:
Она там есть и он там есть,
Там всё подряд умеет цвесть –
И мысли и слова…
СЛЕДУЮЩИМ
…Что сказать тому,
который в пути отстал,
Или вышел позже, или раньше устал? –
Между вами уже реки поворот и лес…
Он, хоть рыбку съел и на самую ёлку влез,
Только эхо услышит –
ему бесполезный звук:
Ты, который не рядом, –
в дороге не брат, не друг –
Только грязь замесил сапогами
да снял с куста
С полпригоршни ягод,
забывшихся у моста…
Он не хочет знать про овраг впереди,
про дом
С провалившейся крышей,
про шорохи в доме том,
И про то, что там ночевать нельзя
и нельзя пройти
Стороной, ибо дом –
это важная часть пути.
Так не рви же глотку, крича назад,
не тревожь! –
Может, он не дойдёт туда,
куда ты дойдёшь,
Или вовсе в райцентре остался
у той вдовы,
Что торгует на рынке
пучками разрыв-травы…
…Ну а сам-то слышишь хоть отзвук,
хоть гул земли,
Хоть пустое эхо тех, кто вперёд ушли,
Кто уже в закате плавает впереди?
…Что-то слышишь? И ладно.
И дальше себе иди.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ