В Театре имени М.Н. Ермоловой – премьера спектакля «Одесса 913» по мотивам произведений Исаака Бабеля. Захватывающее зрелище, изобретательность режиссуры не могут оставить зрителя равнодушным, однако в какой-то момент всё-таки замечаешь: за яркой формой есть содержательная часть, которая нуждается в точной нравственной оценке.
Режиссёр Родион Овчинников, собственноручно написав инсценировку, соединил его «Одесские рассказы» и пьесу «Закат». Инициатива постановки принадлежит продюсеру Леониду Роберману, основателю и руководителю театрального агентства «Арт-Партнёр XXI».
Перед нами легендарная Молдаванка, дореволюционная Одесса. Она – главный герой спектакля. Город-праздник, город, который манит, волнует и влечёт людей из поколения в поколение. Пространство сцены (художник Максим Обрезков) – это четыре подвешенные на тросах деревянные бочки (которые по ходу действия спектакля будут то опускаться, то снова подниматься), деревянная повозка в центре, трансформирующаяся то в стол, то в кровать, то опять в повозку и деревянный забор вдоль сцены.
«Мендель Крик (Юрий Беляев) собирается продать свою знаменитую на весь город конюшню и оставить семью ради красавицы Марусеньки (Наталья Селивёрстова). Его жена Нехама (Светлана Головина) давно потеряла сон от безумия, охватившего весь дом. Его дети бунтуют: юный горячий Лёвка (Антон Сёмкин), перезрелая невеста Двойра (Мария Бортник) и Беня (Григорий Антипенко). Именно Беня берёт власть в свои руки. Он встаёт во главе семьи, выдаёт сестру замуж, а сам вступает в банду налётчиков и становится их Королём. Беня Крик вершит суд во всём городе…» – так написано в пресс-релизе театра, об этом, собственно, и поставлен новый спектакль.
Режиссёр Родион Овчинников – замечательный педагог, выпустивший целую плеяду талантливых учеников из стен Щукинского училища. Он – истинный вахтанговец и точно знает, что такое праздник на сцене, что такое театральный балаган и как заставить зрителей получать от театра радость. Спектакль «Одесса 913» наполнен искромётными одесскими шутками, колоритной еврейской музыкой, танцами, громкими песнями и стихами. Его спектакль дышит живой праздностью. Артисты, наперебой используя характерный одесский говорок, то и дело отпускают в зал злободневные шутки.
Яркий одесский колорит спектакля напоминает фламандские натюрморты. Родион Овчинников не жалеет красок и использует густые мазки. Тут всё на повышенных тонах, гиперболизировано, ярко, карикатурно: существование актёров, юмор, само течение спектакля.
Отдельно хочется сказать о ярчайшей актёрской работе спектакля «Одесса 913» – это Арье-Лейб в исполнении Александра Сирина. Его персонаж практически всё время присутствует на сцене, он как хранитель истории народа. «Гордый еврей, живущий при покойниках», мудрец, сват, блуждающий философ и рассказчик одновременно, Арье-Лейб несёт важнейшую функцию в бабелевской истории. В еврейской культуре кладбищенские нищие – особая каста: юродивые и святые, шуты и плакальщики, назойливые попрошайки и мудрые философы – они выступают хранителями вековых заветов. Арье-Лейб Сирина обаятелен, трогателен, нежен и смешон. Своей филигранной актёрской работой он каждым своим появлением на сцене даёт новый виток развитию действия, потому что один из немногих, кто конгениален сатирическому тексту.
История Бени Крика, бандита и человека, злободневна и всегда будет интересна определённой категории зрителей. Я бы даже уточнила: она для тех, кто родился и жил в Одессе, любил и продолжает её любить. Главный герой, нахал и циник, ловко совершает преступление за преступлением, грабит и убивает людей, бьёт собственного отца и женится по грубому расчёту. Несмотря на перечисленные преступные мерзости, Беня и его налётчики вызывают у зрителей симпатию. Складывается впечатление, что у нас сейчас воцарилась мода на одесский фольклор (в кинематографе и на ТВ). Беню, бандита предреволюционной Одессы, причисляют к легендарным народным героям. В спектакле, когда его злодеяния достигнут предела, задник сцены изменится, и вместо синего небосвода перед нами появится ярко-красное полотно с тремя белокрылыми ангелами, стилизованной «Троицей», как взор свыше, как высший суд над всем происходящим, напоминающий о том, что там, наверху, всё видят и всем воздастся…