В домашних библиотеках, которые достались нам от дедушек и бабушек, немалую часть своей шестидесятнической бодрости растративших в очередях за подписными изданиями, всяческие собрания сочинений и книжные серии узнаются привычно, вполглаза – по цвету корешков и месту на книжных полках. И так же привычно соблазняют взгляд конфетно-пёстрые корешки «Библиотеки приключений», среди которых несколько – затрёпаннее других: жёлтый – «Шерлок Холмс», красный – «Остров сокровищ», синий – «Лунный камень». Оттенок этого синего до того тёмный, что имя автора и название романа на нём почти не читаются – но этого и не нужно, книга и так узнаётся на ощупь. Она обладает удивительным свойством – будоражить воображение и спустя двадцать, и спустя тридцать лет. И даже спустя без малого двести. Что читатели XIX века, что мы с вами, жадно листавшие эти страницы в детстве, – все подпадают под обаяние «лучшего детектива всех времён и народов» (по словам Дороти Сэйерс), сколько бы с течением десятилетий ни вырастало между нами и «Лунным камнем» увлекательнейших историй Агаты Кристи, остросоциальных сюжетов Рут Ренделл, пугающе-невозмутимых, мрачных фантазий Патриции Хайсмит. Все смущённо усмехаются, признавая, что роман – устаревший, наивный, экзальтированный; что вся интрига в нём шита белыми нитками. И всё-таки из всех томов «Библиотеки приключений» он чаще других оказывается у нас под подушкой.
В судьбе автора «Лунного камня» Уилки Коллинза тоже немало противоречий. Много к какому делу он пробовал себя приложить: будучи сыном известного художника-пейзажиста, пробовал рисовать – не пошлт, хотя всю жизнь рисовал неплохо, сочинил для себя самого, между прочим, монограмму: инициалы W и C скрепляются друг с другом изящным, остро отточенным пером, – подобие этой монограммы он потом выводил в собственной подписи к каждому письму, полному крупных неряшливых букв, зачёркиваний и исправлений; работал в чайной компании – не понравилось; учился на юриста и даже получил лицензию – но практики никогда не имел, впрочем, именно посещениям судебных разбирательств во времена ученичества и сам Коллинз, и мы, его читатели, обязаны «фирменным» приёмом этого писателя. Прирождённый рассказчик, Коллинз и к разбираемым в суде делам относился в первую очередь как к сюжетам, и процедура слушания свидетелей подсказала ему беспроигрышный ход: любая история заиграет всеми красками, если рассказывать о ней точно как в суде будут сами участники, причём каждый в своей манере и каждый со своей точки зрения. Именно так – постоянно показывая историю под разными углами – можно в конце концов подвести слушателя к истине, к разгадке самой запутанной тайны.
До своих знаменитых романов 60-х годов («Женщина в белом» и «Лунный камень» вышли как раз тогда) Коллинз успел написать несколько книг, в том числе детективных, а в общей сложности за свою не такую уж долгую литературную карьеру стал автором нескольких десятков романов и ещё нескольких десятков произведений малой формы. Желание заниматься писательством он осознал очень рано, и, может быть, именно поэтому никакие опыты в других профессиональных областях успехом не увенчались. Ещё со школьных времен, когда юный Коллинз «откупался» рассказыванием увлекательных историй от надоедавших ему однокашников или «разменивал» эти самые истории на лакомства и полезные мелочи, ему самому было ясно, на каком поприще стоит попытать счастья. Счастье же не улыбалось достаточно долго; первый роман Коллинза – «Иолани, или Таити» так и вовсе впервые увидел свет аж в 1999 году, спустя 155 лет после написания. Выйти в «первый ряд» удалось благодаря двум обстоятельствам.
Первое из них – проницательность, с какой Коллинз сконструировал «под себя», в сущности, целый новый жанр, с одной стороны – отвечавший вкусам широкой публики, а с другой – дававший полную волю тому, кто отваживался стать на этом «участке» первопроходцем. Не зря Т.С. Элиот именно Коллинзу, а не Эдгару По отдавал первенство в создании детектива в современном значении. И в самом деле: у Эдгара По детектив был прежде всего блестящей игрой, одой человеческому разуму, способному разрешать любые загадки. Коллинз же в центр жанра помещает не изящную головоломку, а человеческие характеры; главная ценность здесь – не одинокий перформанс фокусника-интеллектуала, а галерея узнаваемых, ярких типажей. Так он и создал – на века – чудесных персонажей: лукавого старика Беттереджа; трогательную идиотку мисс Клэк; раздираемого иноземными «сущностями» мистера Франклина; непроницаемого обожателя мускусных роз Каффа и незабвенного графа Фоско с его зверинцем. Именно эту разновидность детектива – разбавленного один к одному комедией характеров – впоследствии будет развивать Агата Кристи.
Второй секрет успеха – это, конечно, знакомство с Чарльзом Диккенсом. И дело не только в том, что Диккенс стал печатать Коллинза в своих журналах. Гораздо важнее, что в нём Коллинз нашёл друга на всю жизнь – друга, в творческом диалоге с которым наш герой вырос и раскрепостился как писатель, друга, в чьём обществе никогда не приходилось скучать. Вместе они путешествовали и ставили любительские спектакли, они редактировали друг друга и писали в соавторстве, они в конце концов даже породнились, когда младший брат Коллинза Чарльз женился на дочери Диккенса. Само собой, простыми отношения не были; достаточно почитать заметки Коллинза на полях диккенсовских романов, где восторженных откликов, скажем прямо, меньше, чем откликов ядовитых. И всё же людьми они были по-настоящему близкими. Когда Диккенс умер, Коллинз переживал это очень тяжело. Ещё в молодости начавший страдать подагрой, он, как и многие его современники, избавлялся от боли с помощью опиума. Неудивительно, что довольно скоро у него развилась зависимость, которая после смерти друга перешла в тяжёлую форму. Именно в это время о Коллинзе начали говорить, что он исписался.
По всей видимости, одним из самых уязвимых мест Коллинза была принципиальная несклонность следовать установленным извне правилам. В детстве он противился церковному воспитанию, которым потчевали его и остальных детей религиозные родители; позже – не слушался отца (чрезвычайно, кстати, снисходительного – впоследствии он поддержал сына и в писательстве) ни когда тот хотел сделать из него художника, ни когда адвоката; в творчестве – был первооткрывателем, в любви – не считался и вовсе ни с какими условностями: жил на две семьи, не будучи при этом женатым ни на одной из своих подруг.
Умение мыслить, выходя за рамки предложенного, и помогло Коллинзу нащупать золотую нить (кстати, о золоте: для Коллинза тема денег была весьма существенной: из-за вечной экономии, составлявшей фон детства и юности, одной из его целей на писательском поприще был именно хороший заработок). «Женщина в белом» свела с ума буквально всех, и нажились на этом не один лишь Коллинз с издателем – «по мотивам» романа создавались не только многочисленные подражательные тексты, но и наряды, и парфюмерные ароматы, и всяческие аксессуары; в честь персонажей называли младенцев… То, что мы видели в эпоху «Гарри Поттера», казалось – и продолжает казаться – беспрецедентным явлением, а между тем успех книг Коллинза во многом сопоставим с поттероманией и по интенсивности, и по форме. За один только первый год было продано 35 тысяч экземпляров «Женщины в белом» – по тем временам цифра немыслимая. В 60-х годах имя Коллинза звучало в некотором смысле даже громче имени Диккенса, бывшего уже при жизни самой настоящей суперзвездой от литературы. Но успех этот не был долгим.
В поисках идей и сюжетов Коллинз подолгу бродил по улицам, ездил на городском транспорте, слушал разговоры прохожих. О нём любят рассказывать, что и со своей возлюбленной Каролиной Грейвз он познакомился на улице при тех же обстоятельствах, что и герой «Женщины в белом» Уолтер Хартрайт – с Анной Катерик: вроде как писатель разом обзавёлся и идеей для своего будущего бестселлера, и любимой женщиной. На самом деле история эта – красивая выдумка. А вот пристальное внимание автора сенсационных романов к действительной, повседневной жизни современников – нет. Он был гораздо более серьёзным и вдумчивым писателем, чем принято считать, – Уилки Коллинз, этот весёлый малый, звезда подмостков любительского театра, увлечённый путешественник; этот кроткий бородач в забавных очках, оставшийся в нашей памяти автором двух «развлекательных», полубульварных книжек. Много это или мало? Спросите у тех, кто в трудную минуту открывает именно том в синей обложке с историей индийского алмаза – прямо как старик Беттередж своего «Робинзона Крузо».
P.S. Кстати, о синей обложке: в нынешнем году свет увидит новый, полный перевод «Лунного камня», сделанный Александром Ливергантом для издательства «Текст». Какого цвета будет том, не знаю, – а вот на содержание советую обратить внимание всем ценителям Уилки Коллинза.
Дарья Кузина (Сиротинская)