Алексей Шульгин
Фигура этого человека уже немного размыта в тумане прошедшего времени, а значит, пора пробовать говорить о нём, оценивая жизненный путь и творческое наследие. Он осколок, реликт навсегда уходящей великой эпохи. На таких, как он, твёрдо стояла Россия.
Арсений Васильевич Кречмар… Перечитываю несколько любезных, по-старомодному писанных мне записок. Доброта, ум, отзывчивость и умение быстро реагировать, работать – главное, что запомнилось от мимолётного общения. Я пригасил его участвовать в выставке анималистов, он, не раздумывая особо, прислал девять фотографий. Это было в моей жизни, как вчера, – был Кречмар.
Он был уже вполне разумным молодым человеком, когда Пришвин дописывал «Осудареву дорогу», бодры были Смирнов, Волков, Зуев, Соколов-Микитов, Перегудов – все великие старики. Только организовывались «Охотничьи просторы». А юный Арсений решил, кем хочет стать…
Н.И. Сладков прошёл путь от охотника с ружьём до натуралиста с фотоаппаратом (думаю, его учитель В.В. Бианки не одобрил подобное перекидывание), поэтому приведу его цитату по поводу: «…будь в руках у него не ружьё, а фотоаппарат, то и не конец бы встрече, а только начало. Начало самого интересного: знакомства с живым существом. Вы вдвоём: ты и зверь. Он не видит тебя. Он ведёт себя так, будто тебя и нет. Ты и зверь». Арсений Васильевич Кречмар много лет посвятил анималистической фотографии. В отличие от Сладкова, к охоте у Арсения Васильевича было мудрое отношение, высказанное им в одном из многочисленных интервью: «Я сам был заядлым охотником. Но у меня всё-таки в основе было желание прокормиться за счёт охоты. Я рос в тяжёлое голодное время, я знаю на себе, что такое голод. И поэтому я с детства научился добывать пропитание и удочкой, и ружьём. Но когда просто так убивают животных, то это, конечно, недопустимо. Сейчас люди от охоты не зависят никак. Одно дело, когда ты находишься где-то в экспедиции и не имеешь возможности пойти в магазин, а другое дело, когда ты живёшь здесь, в городе, выезжаешь и, дорвавшись до охоты, начинаешь палить без разбора».
И всё же: ты и зверь, зверь ведёт себя так, как будто тебя нет. Как это возможно? Возможно, если ты Арсений Кречмар.
А с чего всё началось?
Арсений родился в страшном 1934 году в Ленинграде. Убили Кирова, а потом началась расправа с бывшими (царские офицеры, дворяне, интеллигенция, духовенство), а Кречмары-то и есть самые-разсамые бывшие. И хотя времена не выбирают, а родителей и отечество тем более, Арсений родился 30 августа 1934 года в семье известного учёного, математика Василия Августовича Кречмара – сына, в свою очередь, Августа Кречмара. Петроград, ставший Ленинградом, пережил множество кровавых погромов и чисток, нигде в совдепии так жестоко не расправлялись с населением, как в городе Ленина. после прихода большевиков к власти. Об этом же написано у Мандельштама:
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Кречмарам повезло в разгар репрессий, папу и маму Арсения судьба пощадила. Хотя как повезло? Пройдёт несколько лет, и Василий Августович умрёт от голода в блокадном Ленинграде, его зароют в братской могиле на Пискарёвском кладбище, а семья будет мыкаться в эвакуации в Казани. А вернувшись, увидит, что квартира их заселена чужими людьми, не собирающимися освобождать комнаты: борьба за жилплощадь для Кречмаров закончится разрешением жить в одной комнате их довоенной квартиры. Но это же самая обычная судьба советского человека! Так было положено жить, никто не сопротивлялся. Евгений Шварц написал «Дракона», а Бургомистр изрекает: «Ну что ты, сыночек, как маленький, – правду, правду… Я ведь не обыватель какой-нибудь, а бургомистр. Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то. Меня от неё воротит, отшвыривает. Правда – она знаешь чем пахнет, проклятая? Довольно, сын. Слава дракону! Слава дракону! Слава дракону!» Хотя много было хорошего, моя бабушка (1921 года рождения, из семьи сапожковских купцов, лишившихся всякого имущества и изгнанных с рязанской земли, – дочь расстрелянного врага народа) приговаривала: весело жили, я была молодая!
Арсений Кречмар мог бы стать художником, как хотела мама, но, года два поучившись в художественной школе при Академии художеств, отвратился от этого дела. А пошёл на биолого-почвенный факультет Ленинградского университета. «Мне всегда очень нравилась природа. Я с нетерпением ждал лета, потому что мы обязательно куда-нибудь выезжали с матерью. Лето для меня было такой отдушиной! Я всё время торчал в лесу: занимался рыбной ловлей, наблюдал птичек, посещал юннатский кружок в Ленинграде во Дворце пионеров. Это и определило мою специальность», – рассуждал Арсений Васильевич. В годы учёбы студент Кречмар мотался по экспедициям – Карелия, Якутия. Север «попал» в состав крови молодого человека, он полюбил Восточную Сибирь, Норильск, Таймыр, наконец, Магадан, где на долгие годы Арсений Кречмар нашёл свою обетованную землю. Семья. Жена. Рождения двух замечательных сыновей.
Передо мной здоровая стопка книг, я собирал их несколько лет; книги разные: одни научные, другие – альбомы с фотографиями, где-то охотничьи сборники и журналы. Но все издания объединены одним именем – Арсений Кречмар. Арсений Васильевич – большой русский учёный, изобретатель, выдающийся фотограф-анималист и прочая, прочая.
Книги… Вот пожелтевшая брошюра 1965 года – «Наземная фауна позвоночных Западного Таймыра, её экологическая и зоогеографическая характеристика». Это автореферат. Автору 31 год. Вся жизнь впереди. «Орнитофауна лесотундры Западного Таймыра» – эта работа уже 1967 года. «Автоматическая фотосьёмка в экологических исследованиях» 1978 года. Красивый альбом «Животный мир Севера России». Я люблю эти книги, пожалуй, больше, чем живого автора: я ведь его не знал. Или скажем по-другому: люблю автора, листая страницы его книг. Эдакая «любовь по воздуху», Пришвин что ли придумал это определение.
Исследованием биографии Арсения Васильевича скоро займутся люди, знавшие и понимавшие героя гораздо лучше и больше меня. К этому идёт дело.
А вы видели фотографии животных и птиц Кречмара? Вот ради этого предложения с вопросительным знаком на конце всё и задумывалось.
«Фотоанималистика настолько сложна (скажем, по сравнению с охотой), что 99 из ста, начинающих ею заниматься, бросают это занятие на первых шагах» – это мнение М.А. Кречмара, сына героя этого очерка, и я с ним соглашусь без оговорок.
Занимаясь устройством выставки «Люди и звери», прошедшей в Солнечногорске в 2024 году, я, кроме прочего, показывал фотографии А.В. Кречмара приятелям и друзьям. Вадим Алексеевич Горбатов, разглядывая некоторые снимки, посчитал, что перед ним фото чучела. В альбоме «Звери и птицы Северо-Востока Азии» Арсений Васильевич писал об этом: «Рассматривая фотографии, сделанные автором, многие искренне удивлялись по поводу того, каким образом удалось получить высококачественные «портреты» бурых медведей, таких скрытных и осторожных животных, как росомахи. Некоторые даже выражали сомнение в том, что звери отсняты в естественной обстановке, а были и такие, кто утверждал, что это сфотографированы… хорошие чучела. Исходя из этих соображений, автор хочет вкратце поделиться с читателями… своими методами фотосъёмки диких животных в естественных условиях. С самого начала увлекаясь фотосъёмкой живой природы, автор, начав с традиционных методов фотографирования с подхода или из укрытия с помощью телеобъектива, постепенно стал отдавать предпочтение автоматическим фотоаппаратам, которые сам конструировал, изготовлял и постепенно совершенствовал».
Каждую фотографию я помню и переживаю. Скажем, бурундук в прыжке. Эта фотография потом у меня ушла на подарок близкому человеку. Я предложил: выбирай. К моему удивлению, выбран был бурундук. Уже потом я прочёл у Арсения Васильевича; его спросили, есть у него любимый зверёк при фотографировании, Кречмар ответил: «Есть. Бурундуки. Я их очень люблю. Замечательные зверьки. В таких местах, где никого нет, они так украшают существование! Они безобидные и сами легко приручаются. Очень трогательные зверьки». «Летящий» бурундук!
А росомаха? Потом я прочёл, что этого зверя никто до Кречмара не смог сфотографировать, а Кречмар смог! Впервые, наверное, его фотографию росомахи я увидел в альманахе «Охотничьи просторы» или в сборнике «Наша охота». «Портрет» медведя привлекал к себе больше всего зрителей. Косолапый лакомится сёмгой или горбушей. Ест, а глазами водит по сторонам: не помешали бы трапезе. Реплика такой фотографии украшала обложку «Охоты и охотничьего хозяйства». Чайки, мышка, заяц, горностай и летучая мышь. Эти фотографии поехали на выставку и доставили большое удовольствие неискушённым зрителям. Искушённый зритель почти не добрался до Подсолнечной. Но делалась-то выставка для людей, а людей перебывало в Путевом дворце у озера Сенежа преизрядно. X выставка анималистического искусства и фотографии была посвящена памяти Арсения Васильевича, который отошёл в мир иной 12 декабря 2023 года. Жалею, что так и не подписал портрет этого замечательного человека на память.
Память… Это наш крест и святой долг – хранить память о делах и людях.
В фотографиях Арсений Васильевич достиг невероятной высоты, ему удавалось с фотоловушками не просто зафиксировать объект, а создать образ. Как это могло быть? А ведь получилось. М.М. Пришвин, занимавшийся фотографией, серьёзно писал: «Фотография очень помогла мне в работе. Снимаешь природу – заставляешь себя больше видеть. Но сделать хороший снимок очень трудно, легче карандашом, словом описать. В фотографии есть одно, только ей присущее свойство – документальность. Это свойство и нужно использовать и на этом строить фотографическое искусство». Всё так и не так. Вроде о главном пишет Пришвин, но упустил. Как же образ? Важнее такая дневниковая запись: «Смотрел и дивился формам сосен и ёлок, засыпанных снегом. Сколько я посвятил времени их фотографированию из-за того, чтобы установить факт, что вот так бывает. Я будто фотографировал чудеса. Чудо же состоит в самородном явлении формы». И запись, подводящая нас к тому, как должен мыслить всякий творец: «Беру фотоаппарат и снимаю. Искусство это? Не знаю…» Я знаю, что ничего не знаю. Пусть определят следующие поколения, чем мы тут занимались. Что из того, как я себя воспринимаю? Современники часто близоруки. Придётся подождать.
Вот мой знакомый – историк науки, биолог Людмила Старостина поставила неутешительный «диагноз» жанру: «Анималистика – такая категория творчества, о которой говорят сегодня редко. В современной живописи, даже в художественной литературе животный мир занимает настолько незначительное место, будто и сам он пропал, уступив место даже не индустриализации – неизбежно надвигающейся урбанизации. Исключение, вероятно, – отдельный жанр художественной реконструкции доисторических животных (ящеров и первых млекопитающих) в пейзаже, в среде обитания, которым в научной и околонаучной сфере уделяют сегодня значительное внимание. Дикие животные нашей эпохи, однако, остаются сегодня за кадром, хотя они не исчезли – только отступили дальше от шумных городов, от разрушенных человеком привычных когда-то местообитаний. В тайге и тундре, неосвоенных или заброшенных степях правят они своё царство – и ждут нового певца природы». Это вполне касается и анималистической фотографии, ведь она – фотограф, знает, о чём говорит.
Арсений Васильевич отправился к праотцам, его место не занято, белеет пустота. Остаётся верить, что имя Кречмара обретёт заслуженный ореол славы, признание его как учёного и фотографа-анималиста оценит та Россия, о которой принято сейчас говорить: духовная колыбель, территория смыслов и возможностей.
А мои встречи с удивительным Мастером продолжаются, вот недавно попался мне в руки фотоальбом, посвящённый Северу России, среди фотографов я прочёл фамилию Кречмар и мысленно произнёс: «Здравствуйте, Арсений Васильевич!»