Вот он после моих назойливых приглашений пришёл ко мне с дамой, которую я вижу первый раз.
Дама проходит в комнату, а Витя стоит в дверях. Я говорю:
– Что ж ты там стоишь, Витя?
Он говорит:
– Я в ботинках.
– Так сними, – говорю. – Вон тапки.
Витя снимает ботинки и идёт в комнату.
Я приношу тапки и надеваю их на Витю.
Дама, которую я вижу первый раз, уже вовсю орудует на кухне, помогает мне вскипятить чай, донести его до стола. Но и чай не может вывести Витю из равновесия.
– Тебе сколько ложек?
– Одну, – говорит Витя после мучительных раздумий.
Дама, которую я вижу первый и последний раз, кладёт ему на всякий случай четыре. Я это точно помню.
Ни один мускул не дрогнул на лице Вити.
– Тебе размешать? – спрашивает его дама, которую я не хотел бы видеть и первый раз.
Витя сурово кивает. Как статуя Командора. Ему размешивают чай. Подносят чашку к его рту. Витя вынужден отхлебнуть. Но не глотает. Ждёт дальнейших указаний.
Таким макаром один стакан Витя пьёт несколько часов.
Его дама, которую я упорно не вижу, за то же время успевает выпить весь чайник, несколько раз сбегать в туалет и обратно, застирать юбку в ванной и снова уронить на неё пирожное с вилки. Параллельно с этим она долго рассказывает короткий анекдот и сама над ним смеётся, обнажая разноцветные зубы. Её весёлость брызжет уже на меня и на Витю, и я использую этот удобный момент, чтобы сказать:
– Уже одиннадцать.
– Нет, – ловит она меня. – Ещё без пяти.
Возможно, я всё это преувеличил: просто рядом с Витей любой человек кажется нахалом.