В самом конце октября отметит своё двадцатилетие и объявит о своём закрытии клуб Института философии РАН «Cвободное слово». Все, кто участвовал в работе клуба или знаком с его деятельностью по альманаху «Интеллектуальная хроника», знают, что это неординарное сообщество философов, историков, экономистов, политологов и деятелей культуры хорошо поработало на поприще отечественной общественной мысли в очень непростое время. Поздравляя клуб с юбилеем, «ЛГ» предоставляет слово своему давнему автору, бессменному президенту клуба Валентину Ивановичу ТОЛСТЫХ.
Любое событие и явление имеет начало и конец. Наш клуб – долгожитель, я не знаю, кто ещё в этой четверти века бурных событий мог бы похвастать такой жизнестойкостью и долголетием. Большая удача – что-то начать и сделать вовремя. Не меньшей удачей считаю вовремя что-либо завершить, желательно успешно. Уйти со сцены, как сказали бы актёры, в хорошей форме и запомниться на пике своей деятельности. Говорю вещи банальные, но вынужденно, потому что многие, прежде всего ветераны клуба, отговаривали меня от этого решения, обещая поддержку и помощь. Лишь Вячеслав Семёнович Стёпин с пониманием отнёсся к моим соображениям и доводам, посоветовав, однако, дождаться 20-летия клуба. Что я и сделал, выражая тем самым признательность коллегам – членам клуба за верность и доверие, а общественности – за внимание, с которым она встречала многочисленные публикации клубных материалов.
Попробую кратко и чистосердечно объяснить, чем обусловлено моё решение, ответив на вопросы, которые напрашиваются сами собой. Чем, помимо естественной усталости (пусть лично моей), можно объяснить решение «закрыть» успешно функционирующую познавательную и экспертную площадку в новой исторической ситуации и обстановке, когда её осмысление и понимание приобретает особую ценность? Надо вспомнить, когда, как и почему наш клуб возник? Какую цель мы ставили, когда его создавали, и насколько удалось её осуществить? Наконец, что изменилось за эти двадцать лет в стране, побудив лично меня более самокритично отнестись к деятельности клуба и подвело к мысли, что свою функцию и назначение он выполнил, а дальше… Что дальше, скажу, ответив на два первых вопроса.
Клуб – дитя перестройки, пожалуй, сегодня наиболее взрослое, долговечное из того времени. Как бы ни относились мы к ней двадцать лет спустя, она произошла и свою роль, противоречивую и драматичную, сыграла. Можно сколько угодно задним числом и умом «прозревать», но, напомню, осенью 1988 года подавляющее большинство её приветствовали и поддерживали, связывая с нею надежду на перемены и лучшее будущее (изжить сталинщину и придать социализму «человеческое лицо»). Наиболее трезвые и придирчивые вскоре нутром почувствовали какой-то подвох и угрозу, наблюдая, как разгулялась взбаламученная стихия разрешённой «гласности и свободного слова». Споры-разговоры – на митингах, в переполненных залах, на улице и дома – демонстрировали такой перепад мнений, сомнений, позиций, точек зрения, что вызрела настоящая драма знания и понимания.
Она дала о себе знать на первых же заседаниях клуба, который создавался именно для того, чтобы попытаться сообща разобраться в нарастающем клубке противоречий и проблем. Некоторое время спустя Валентина Федотова в журнале «Российская Федерация» попробует разъяснить, что это за клуб, для чего он создан, из кого состоит. Даже выделит четыре группы и позиции, представляющие в клубе разные общественные слои и интересы. Они потом, естественно, смешивались и перемешивались, заменялись другими, более адекватно отражавшими состояние общественного бытия и сознания. Те, кому рамки клубного общения казались тесными, тихо, по-английски, его покидали, некоторые потом возвращались, и потому я особенно благодарен тем, кого считаю «ветеранами».
Клуб с самого рождения не был семинаром, который бы академично и строго теоретично обсуждал проблемы. Появился именно клуб, то есть собрание, сообщество, товарищество людей, свободных в своём мнении и претензиях, но готовых выслушать и воспринять другое мнение, даже чуждую им точку зрения. Я настаиваю на том, что именно умение слушать и слышать других, а не только себя, составляет базисное условие коллективного разума, как его называл покойный Никита Николаевич Моисеев. В этом изначально состояли сила и крепость нашего клубного сообщества, готового принять демократические нормы человеческого общежития, соединить свои мыслительные усилия со всеми, кому небезразлична судьба России. Понятая каждым по-своему…
Люди разных пристрастий, мировоззренческих установок и общественных позиций, мы стремились остаться на высоте главного предмета нашей общей заинтересованности. Иначе трудно объяснить, что побуждало столь разных людей в любую погоду, без какого-либо вознаграждения и поощрения месяцами и годами собираться вместе для того, чтобы обсудить очередную тему или проблему. Не знаю, насколько мудрыми, точными и прозорливыми оказались наши суждения, оценки и предостережения. Судить не нам. Но нам удалось, в чём убеждён, показать и доказать, что демократический способ мышления, общения и поведения не противопоказан России.
Мы назвались «Свободным словом», получив «сверху» возможность и право свободно мыслить и выражать своё мнение, сознавая, что ценностью является не само по себе слово, а его смысл и истинность. И потому с самого начала достаточно строго и критично относились к любому суждению. Ведь свободное слово означает начало разговора и спора, а побеждает (в конечном счёте!) старшинство мысли, сила аргумента и мудрость жизненного опыта. Может быть, я наивен в своих предположениях, но многих клуб привлёк возможностью не только вслух поразмышлять и выговориться, но и послушать умных и разных людей по вопросам, которые всех волнуют. Как выяснилось, в ситуации гласности пробиться к правде и истине стало не легче, а ещё труднее, и потребность в ответственном мнении и взвешенном слове не убавилась, а возросла. На общий суд выносились отнюдь не рядовые темы и проблемы, а самые острые, злободневные и сложные.
Готовясь к «закрытию», мы подготовили список наших «клубных бдений» – встреч и дискуссий. Удалось установить около 160 заседаний, учтённых, потому что были ещё и неучтённые, когда мы собирались без заранее объявленной повестки дня. Думаю, диапазон и актуальность обсуждаемых клубом проблем и вопросов – в силу своей самоочевидности – освобождают меня от подробного комментария. То, что в наших альманахах именуется интеллектуальной хроникой событий, по сути является летописью событий и перемен в России, происшедших на переломе XX и XXI веков. Отмечу особо – осмысленных с разных позиций и точек зрения и потому характеризующих развитие и состояние общественного сознания в его персонализированном выражении. Думаю, чем дальше эти события и процессы будут уходить в прошлое, тем актуальнее и ценнее станут зафиксированные в клубных альманахах наблюдения, оценки и прогнозы.
Не скрою, приятно и лестно было ещё десять лет назад прочитать высказанное Анатолием Салуцким мнение, что «Свободное слово» останется в истории нашего времени на тех же почётных правах, на каких вошли в историю розановские «Религиозно-философские собрания» или петербургские «Среды Вячеслава Иванова» начала XX века. Отчасти преувеличение, но чем-то всеми нами заслуженное. Потому что клуб состоялся и свою миссию выполнил. Ведь мы не ставили целью создать летопись эпохи перемен, охарактеризовав свои встречи интеллектуальной хроникой. Но чувствую и надеюсь, что признание нашего бескорыстного труда-служения стране и обществу в период национального бедствия и сотрясения основ – впереди. Преодолевая ловушки и соблазны нестойкой и угодливой памяти, мы оставляем будущим поколениям чистовые честные свидетельства очевидцев.
После сказанного легче объяснить, почему клуб закрывается. Россия завершает постсоветский период перехода в новую стадию исторического развития. После горбачёвского и ельцинского сотрясения основ и устоев мы, как ни странно, вновь оказались перед выбором будущего, не только ближайшего (условно – 2020 года), что нам сегодня изо дня в день внушают, но и дальнего, поистине судьбоносного, ещё неясного и нами нисколько не продуманного. Когда на первый план осмысления выйдут не заболтанные очевидности, вроде самовнушений насчёт инновационного прорыва, эффективности и конкурентоспособности, где от слов давно пора бы перейти к делу, а то, что ещё предстоит осознать, осмыслить и признать, имея в виду нынешнее состояние страны и общества.
Я имею в виду цивилизационный выбор, который России ещё предстоит сделать. Ибо сегодня она представляет собой странный гибрид вчерашнего казарменного «социализма» с теперешним олигархически-бюрократическим «капитализмом». Во всяком случае, никто из разумных людей не скажет, что именно о такой России и таком ходе событий он думал и мечтал. Страна бездумно заимствует и варварски усваивает чуждые ей формы хозяйственной, политической и духовной жизни, не задумываясь над тем, что они окажутся нежизненными и недолговечными. На базисе рыночного общества – не экономики, а именно общества, где буквально всё продаётся и всё покупается, – далеко не продвинешься, разве что удивишь растущим числом миллиардеров.
России ещё предстоит обрести оптимальную форму своего общественного бытия и социальной организации. Адекватную её природно-климатическим условиям, историческим и культурным традициям, особенностям национального характера. Для того, чтобы это произошло, не надо изобретать доктрины, клясться классиками (любыми!), кого-то догонять и перегонять. Достаточно, сохраняя присущую нам отзывчивость к всемирным веяниям и новациям, самокритично оценить свой исторический опыт, осмысленно использовать опыт других цивилизаций и культур, перенимая лучшее, а не худшее, как мы это, увы, сегодня делаем, и что самое необходимое – сосредоточиться на себе. Короче, научиться жить своим умом, не «обезьянничать», перенимая и хватая всё, что попало под руку, чтобы однажды не очнуться, недоумевая и спрашивая себя: в каком это обществе мы очутились и живём?
Для воспитания такого ума нужен новый клуб – с новой повесткой дня, с другой методологией анализа проблем и методикой их обсуждения, с обновлённым составом, прежде всего за счёт пополнения талантливой, граждански развитой молодёжью. Буду рад, если такой клуб вскоре появится в Институте философии, и с удовольствием передал бы новому сообществу наше имя-знак «Свободное слово».
Всё сказанное – лишь вступление к главному. Я хочу поблагодарить всех, кто так или иначе помогал клубу успешно работать целых двадцать лет – все знают, непростых и нелёгких. Прежде всего благодарю членов клуба, без которых его вообще бы не было, – за бескорыстие и труд в поисках правды и истины, и прошу прощения за стеснение, если таковое я допускал в интересах организации и дисциплины обсуждения. Благодарю и многочисленных гостей клуба – за их внимание и интерес к проблемам, которые мы вместе обсуждали.
, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН