В сентябре в издательстве «Эксмо» выйдет первая книга совместного проекта Издательской группы «Эксмо-АСТ» и литературной школы Creative writing school «Битва романов». В его основе – творческий эксперимент: группа начинающих литераторов пишет коллективный роман под руководством известного писателя и представляет результат на читательский суд. По мнению организаторов, результаты проекта помогут ответить на вопросы «Какова роль личности автора в успехе произведения?» и «Что делает книгу по-настоящему популярной?».
В первую книгу проекта вошли два коллективных романа – «Финал» (куратор – Дмитрий Быков) и «Вначале будет тьма» (куратор – Михаил Веллер).
Предлагаем читателям «ЛГ» отрывок из второго романа, над которым работали Мария Анфилофьева, Сергей Вересков, Александра Сорокина, Екатерина Тупова, Дарья Новакова, с предисловием Михаила Веллера.
Предисловие
Когда-то незабвенный и мудрый Борис Стругацкий говорил нам, своим юным семинаристам с воспалёнными мозгами и жаждой шедевров: «Разумеется, никто никого никогда писать не научит. Но можно предостеречь начинающего автора от некоторых типовых ошибок и тем сберечь ему время жизни для плодотворной, быть может, работы. И кроме того, начинающему автору, который ещё не печатается, необходима атмосфера творческого общения. Оказываться иногда в кругу себе подобных, единомышленников, старающихся войти в большую литературу коллег – чрезвычайно полезно. Без такого творческого общения, без какой бы то ни было реакции на свой труд молодой автор зачахнет».
Молодые авторы, представляемые вам под этой обложкой, получили свой честный шанс предъявить читателю, чего они стоят. Полагаю, что этот роман безоговорочно заслуживает прочтения. Последует ли далее отчаянная ругань или изумлённое восхищение – это следующий вопрос.
Одновременно эта книга – ответ на вопрос, умер уже роман или скорее жив, чем мёртв. Думаю, что волнения излишни. Роман никогда не умрёт. Потому что роман – это жизнь во многих портретах, характерах и действиях, пропущенная через личность автора и отображённая многими и многими словами. Пока есть жизнь и слова – найдутся и люди, складывающие массивы этих слов. Главное – к этим бы словам ума и слуха побольше.
Я всегда мечтал поставить писательский опыт: посадить человек пять по камерам, задать тему, раздать задание по главам – и не кормить, пока не выдадут дневную норму письма. Эдакая сталинская шарашка, дом творчества советских писателей, доведённый до логического совершенства.
Современный русский капитализм показал свой звериный оскал. Молодые писатели добровольно включились в конкурс: кого будут школить и добиваться толку? И вот вы держите в руках сей продукт коллективных усилий. Авторы смотрят на мир вашими глазами и переживают ваши чувства: как жить и куда идти? Что за поворотом, который мы уже, похоже, миновали?..
Михаил Веллер
«Вначале будет тьма» – социально-фантастический роман, показывающий общество будущего, которое быстро движется к ядерной катастрофе.
14
Когда Игорь позвонил в дверь, Лиза почти не удивилась. Она чувствовала, что в последнее время с миром что-то не так. Во-первых, черви стали вести себя слишком активно, как будто пытались выползти из предназначенного для них контейнера. Конечно, им это не удавалось, но каждый раз, поднимая крышку, чтобы прикормить червей, Лиза видела обрывающуюся за несколько сантиметров дорожку. Раньше путь наверх не был так популярен.
Во-вторых, Андрей. Лиза даже присела на пол, чтобы получше обдумать эту мысль. Что не так с Андреем? Смерть не была здесь ответом. Лиза знала, что такое горе. Сразу после школы она немного волонтёрила в хосписе. Какие-то две недели, которых вполне хватило, чтобы понять, что горе ударяет и лупит так, что с человека сыпется социальная штукатурка. Иногда не выдерживают и стены. И лучше становится виден каркас. Горе, как тогда решила и навсегда взяла с собой это знание Лиза, подобно стихийному бедствию, которое проверяет на прочность. И в этом стихийном бедствии остаются целыми либо несущие стены (редко), либо то, что по сути своей ничего не поддерживало, – вроде мягких игрушек и паспорта в кармане.
У Андрея со смертью Игоря рухнула возможность неопределённого отношения к брату. Теперь ему надо было понять, кого он потерял и что чувствует…Что бы он ни говорил – что любил или не любил брата, что знал его или не знал, что злится или горюет, – самым подлинным в его горе было недоумение.
Он впервые показал Лизе их с Игорем совместные фотографии, показал его страничку в Сети, рассказал за эти дни, наверное, тысячи историй о нём и ни одну не досказал до конца. Прерываясь на полуслове, он опять уходил в мир обид, горя или любви. Говори, говори, мне интересно, как вы носили одну и ту же куртку и как каждому она была не по размеру. Говори, говори, мне интересно, как вы оба что? Как вы оба как? Как вы оба где? Когда Андрею удавалось чётко вспомнить какой-нибудь день, какую-то мелочь их с Игорем реальности, Лиза видела, что наступает освобождение и происходит реальное, а не воображаемое.
Всё это Лиза не то чтобы обдумывала, нет. Она пыталась схватить и построить вокруг себя приходившие образы. Это была ещё одна «фишка», подаренная мамой: дать пространство и время вопросам расположиться вокруг физического тела и понаблюдать, как они колышутся или прорастают в своём, от её воли не зависящем направлении.
Что же было не так? Лиза сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Тик-тик-тик. Вместо привычной волны горячего вдруг пришёл холод. Лиза выдохнула. Звонок. Комната после выдоха неуловимо изменилась. Будто между ней и Лизой раньше была запотевшая линза, но теперь её протерли, и предметы стали ближе и реальней.
За дверью стоял Игорь. Лиза узнала его сразу. Эти глаза. Этот подбородок. Почти Андрей, совсем не Андрей. Взгляд глубже повёрнут внутрь. И тише. И темнее. Внутри, как при задержке дыхания, стало холодно. «Смерть» – пронеслось в голове. Он мёртв? Так что же, может, это продолжение осознанного сновидения? Может, когда она закрыла глаза, села в медитацию, то провалилась в осознанный сон, столь глубокий план бытия, где возможен контакт с духами? Как бы подтверждая её мысль, Игорь незаметно кивнул. Что она может сделать для него? Что он хочет передать ей или рассказать?
Все эти вопросы носились у неё в голове, пока Игорь, почти как живой, стоял перед ней, проходил на кухню, садился на стул. Он был весь погружён в себя, взгляд его скользил по мебели, останавливался на ней. Она заметила, что ему грустно, что он чем-то взволнован и хочет что-то сказать. Сказать о чём-то важном и чувственном, что часто остаётся несказанным, потому что люди мало придумали для этого слов.
– Болеешь? – спросил он.
Лиза поняла, о чём он. Но зачем он спрашивает о бесплодии? Разве это не жестоко с его стороны?
– Белые полосы на лице, – как бы почувствовав её замешательство, Игорь дал ей воздух для манёвра.
– Не обращай внимания, так, макияж.
Она дотронулась до лица рукой и заметила белую краску. Странно. Неужели это не сон? Она накрасила лицо ещё утром, забыла об этом, и вот сейчас он на ней. Она включила воду, открыла окно. Воздух и вода должны были помочь решить, где она.
– Ты живой? – спросила она замершего, совсем ушедшего в какие-то далёкие мысли Игоря. Разве он живой?
– Почти. Как видишь, – механически ответил он и заплакал. Заплакал. Он плакал совсем как Андрей, но, кажется, совсем не замечал своих слёз.
Он устал, поняла Лиза. Его предали, поняла Лиза. У него нет дома, поняла она.
– Теперь у тебя есть семья, – сказала она и обняла его, – ты будешь нам братом.
Лиза предчувствовала, что совсем скоро с ними произойдёт что-то важное. Может, этот человек – предвестие новой Москвы, без антоновых, анархистов, летающих дронов, жужжащих о войне? Москвы, в которой встретятся разъединённые семьи?
Она уже слышала шаги Андрея по мостовой, шаги Андрея, получившего бомбу, шаги Андрея, взволнованного и спешащего домой.
4 сентября в 17.00 на Московской международной книжной выставке-ярмарке (стенд издательства «Эксмо») состоится презентация проекта «Битва романов».