Представьте себе обычный российский город, каких сотни. Квадраты кварталов, новостройки на окраинах – как под копирку, битый асфальт дорог, страдающих от непрекращающегося ямочного ремонта. И люди. Невесёлые, вечно чем-то занятые. Ходят по улицам с отрешёнными лицами и не догадываются, что рядом с ними по тем же улицам расхаживают демоны, черти и херувимы. Вмешиваются в ход событий: одни мешают, другие помогают. Так же, как и люди, могут запоем пить горькую, бомжевать или мечтать о прекрасном… Именно такой город описывает в своём новом романе «Оккульттрегер» Алексей Сальников. Городское фэнтези, бытовая фантасмагория, главным героем которой автор сделал оккульттрегера Прасковью, пытающуюся изо всех сил сохранить иссякающее тепло среднестатистического городишки. Что за штука такая – оккульттрегеры? Поговорим об этом с автором.
– Алексей, если бы вы как сторонний критик анализировали своё новое произведение, каким выводом закончилась бы рецензия?
– Сказочная книга про обычную жизнь.
– Но детям рядом с этой сказочной книгой делать нечего, так ведь? Она про слишком взрослые проблемы.
– Сказки в принципе не всегда для детей. Они довольно жестокие бывают. И даже кровавые.
– В релизах к книге пишут: «Автор продолжает исследовать границы реальности». Вас больше интересует то, что происходит в пределах этих границ или, наоборот, за ними?
– Писатели всегда так или иначе исследуют реальность. Ту, в которой существуют. Даже если пишут фэнтези или космооперу. Это всё равно реакция на окружающую действительность. Замаскированная. Я считаю, мир пока не полностью познан. И есть что-то за пределами… Не то что видимого мира, а за пределами последствий. То есть между причиной и следствием существует ещё что-то.
– По какой причине вы выбрали среднестатистический российский город для «сцены», а не создали для своих чертей и херувимов какой-нибудь сказочный мир?
– Если возвращаться опять же к сказке, город стал современным аналогом непроходимого леса. Мы в нём каждый день проходим испытания. Кто-то – Баба-яга, кто-то – Иванушка-дурачок. Волшебный мир есть, он просто переместился в города.
– А почему мифология, черти, херувимы? Вам интересна эта тема в принципе? Как она вообще появилась?
– Мне захотелось описать все эти сущности не такими, какими мы привыкли их себе представлять. Показалось, что с ними всё по-другому. Потому что мир действует по каким-то иным законам.
– Всегда интересно, как рождается идея. Как случился замысел этой книги?
– Однажды я просто услышал песню на пороге гостиницы, и у меня какие-то картинки в голове начали появляться. Идеи о том, что написать, у меня обычно рождаются почти целиком. Конечно, какие-то изменения в процессе работы происходят, но в принципе идея возникает как будто бы из ниоткуда и сразу. Я думаю, что в этом процессе кто-то ещё должен участвовать. Некая муза.
– Само понятие «оккульттрегер» – придумка Алексея Сальникова или где-то в источниках о таких существах можно узнать?
– Это я придумал. Если вы прочтёте книгу, то узнаете, что есть лишние части реальности, лишние люди, лишние черти и херувимы. А оккульттрегеры – это лишние люди. Изгои.
– То есть Прасковья – обычный человек?
– Да. Просто реальность из неё сделала волшебницу.
– Оккульттрегеры, по вашей задумке, поддерживают жизнь в городе. Каким образом?
– Города постепенно блёкнут и остывают. Вы же наверняка замечали, что вроде бы все города одинаковые, но приезжаешь в один – и там тебе хорошо, а в другом – плохо. Оккульттрегеры занимаются тем, чтобы их город был привлекательнее, чтобы окончательно не превратился во что-то депрессивное. Охлаждение города ведь не зависит от мероприятий, экологии или зелени. Непонятно, по какой причине оно происходит. Из-за людей, наверное.
Оккульттрегеры развеивают «муть». Это такая аномалия, лишняя часть реальности. Они её переосмысляют в некую идею и помещают в голову кому-нибудь из местных жителей. Словно бы муза посетила художника. Человек что-нибудь пишет, фотографирует, рисует и становится знаменитостью. И тогда оккульттрегер может прийти и забрать у этого человека тепло этого хайпа и передать городу. Человек перестанет быть знаменитым, зато город станет более привлекательным. То есть тепло города всё-таки создают личности. Так в романе поднимается тема забвения. Сколько известных имён промелькнуло в последние 20–30 лет: писатели, музыканты, художники. И где они сейчас? Полное забвение. А почему это происходит?
– Оккульттрегер в романе три раза в год меняет в головах людей одно плохое воспоминание на хорошее. А у вас самого есть воспоминания, которые хотелось бы заменить, будь это возможно? Чтобы утром проснуться и чего-то просто не помнить?
– А такое, кстати, происходит, просто мы этого не замечаем. Избавляемся незаметно от воспоминаний. Психика так работает. Остаются только дорогие сердцу. Я дорожу всеми воспоминаниями. Не обязательно хорошими. Вот была у меня собака, умерла. Тяжело. Но не хочется её забывать.
– Оккульттрегеры живут среди нас?
– Может быть, и так. Механизм пока за гранью понимания. Откуда возникают идеи и куда деваются воспоминания?
– Немного расскажите про Прасковью. В ней есть черты кого-нибудь из вашего окружения?
– Она, скорее, интересный тип женского характера, когда с человеком просто интересно. Много таких людей. И жена у меня такая.
– Во время работы над романом вам приходилось читать какие-то работы по мифологии?
– Немножко посмотрел, но подумал, что не хочу множить мистических персонажей. Самые мистические существа в книге – простые люди. Мы обладаем кучей всяких способностей, которых даже не замечаем. Ну, например, мы игнорируем близость смерти. А ведь это самая главная наша проблема. Люди не богаты сверхъестественными способностями, зато каких-то непонятных ненужных талантов у нас много. Например, есть субъекты, которые умудряются встать перед витриной и стоять бесцельно, загораживая проход. И не будут сходить с места ровно столько, сколько ты стоишь и ждёшь, когда же они уйдут. Но только ты уходишь – и они тут же уходят. Это, по-моему, одна из таких «способностей». Часто очень натыкаюсь на таких людей. Они не вампиры, не оборотни, однако что-то загадочное в них есть.
– Вы выписали некое новое мироустройство в книге?
– Нет, просто описал старое.
– Чувствуете себя философом? Или сказочника в Алексее Сальникове больше?
– Чувствую себя человеком, которого литература просто схватила за шиворот и протащила до 40 с лишним лет, которому подсказывают идеи и заставляют их описывать. Когда пишу, то не думаю, что я какой-то философ. Мне просто удивительно, как из ниоткуда появляются слова, как герои оживают постепенно и как это не перестаёт быть интересным – каждый раз придумывать историю.
– Словом, мистический взгляд на творческий процесс.
– Да, хотя это снимает в какой-то степени с меня ответственность. А я не люблю от неё отказываться. Если меня упрекают в чём-то, то признаю – наворотил…
– То есть никакого творческого мучения?
– Есть мучения. В том-то и дело, что всё происходит через мучения. Каждый раз, когда новая идея возникает, ты садишься перед пустой страницей, пытаешься её заполнить и не знаешь, какими словами, – вот это мучение.
– В нашей жизни есть место сверхъестественному, как думаете?
– Да, есть. Я на него натыкался. Часто вижу волшебство в жизни.
– Расскажите!
– Однажды перед регистрацией брака я должен был добираться из Екатеринбурга в Нижний Тагил, в загс. Мне позвонили утром и сказали, что до 13.00 будут меня ждать. Но я опаздывал критически. Не успел с работы вовремя. Купил билет, стою и понимаю, что приеду часа в три. Вдруг подходит ко мне дяденька алкоголического вида и просит на пиво. И я ему отдаю всю мелочь из кармана, вообще все деньги, которые у меня были. И представьте: когда я приехал в Нижний Тагил, оказалось, что работники загса меня два часа лишних прождали. И я тогда увидел в том алкоголике что-то херувимское. Как-то он посодействовал.
– А со злыми сущностями приходилось сталкиваться?
– Зло, оно или внутри меня находится, или от других людей исходит. Всё самое отвратительное мы делаем друг с другом сами.
– С Богом у вас какие отношения?
– Я атеист. Но какой-то суеверный. Бог есть, только это некий социальный конструкт. Правила, нарушая которые последовательно и постоянно, мы окажемся вне общества. Чувство Бога – ощущение, что на нас сверху кто-то смотрит, – оно есть. Потому что мы постоянно оказываемся предметом оценок другими людьми. Непрерывно и ежедневно.
– Какие выводы должен сделать человек, прочитав роман «Оккульттрегер»? Что он должен понять?
– Что не надо предавать самое дорогое в себе.
– Вы ставите перед собой сверхзадачу сделать людей лучше?
– Скорее, себя пытаюсь понять. И мир окружающий. Не сделать людей лучше, но показать им, что они на самом деле хорошие, не жалкие, не маленькие, что каждый человек чего-то да стоит. Что настоящая жизнь исходит снизу. Она происходит оттого, что множество людей делают маленькие усилия. Она требует мелкой ежедневной работы, чтобы мир не прекращался. Как, например, в системе водоснабжения. Она регулярно ломается по мелочи и требует поддержки. Не подвига, но ежедневных усилий, без которых мы просто не сможем существовать. А над сантехниками смеются. По сути, над всеми смеются так или иначе. Работа самых разных «сантехников» кажется бессмысленной, но она имеет абсолютно великий смысл – продолжение цивилизации.
– На познание себя маловато времени нам отводится.
– К счастью, есть человечество, которое завершает этапы до тебя. Мы – конвейер познания. Каждый раз находимся на острие этого познания. Благодаря нашим предшественникам.
– А «после» что с нами будет? Есть мысли по этому поводу?
– Ничего. Смысл жизни – быть одним из людей, которые передают мысль дальше.
– Вы очень много и детально описываете быт. Похоже, он является отдельным персонажем.
– Да. Это есть. За это часто получаю от критиков, мол, бытовухи много. Но что делать? Так я устроен. Мне интересно описывать быт. На мой взгляд, иногда его не хватает в книгах. Когда всё зациклено на приключениях, а как люди жили – непонятно.
– Интересные есть отзывы о вашем творчестве. Некоторые читатели говорят: ничего не понятно, но атмосферно.
– Человек, может, не с той ноги встал, и ему вдруг стало тяжко читать. Я однажды на «Зеркало» Тарковского в плохом настроении наткнулся, возненавидел его. Это же не значит, что Андрей Арсеньевич плохой режиссёр.
– Как появился на свет писатель Алексей Сальников? Он вырос из мальчика, который писал стихи?
– Сам не знаю. Как-то этот момент не успел поймать. Просто писал-писал и дописался. После школы работал везде подряд, познакомился с литературной тусовкой. Сначала с тагильской, потом с екатеринбургской. А по специальности я «никто». У меня есть разряд оператора котельной, который сейчас уже неактуален. Тем более я получил его на месте, в котельной.
– Вас не раздражает тот факт, что сейчас в Сети у каждого свой блог и все писатели?
– Нет. Пускай будет множество текстов. Всё равно есть некий художественный дарвинизм, который отбирает. Чем больше текстов, тем больше выбор. И хорошо, что каждый может высказаться.
– О чём будет следующая книга?
– Про семейный скандал, в который можно упихать все политические и всякие другие споры. Хочется такое что-то сделать. Скандал большой семьи по разным поводам, где каждый так или иначе проявится. Но чтоб это не было скучно.
– Про коронавирус будет?
– Наверное, да. Всё, что за пару лет накопилось, надо всё высказать.
– А про Украину?
– Конечно.
– И когда ждать?
– Целиком ещё идея не сложилась. Думаю, года через два.
Беседу вела
Светлана Щербакова
«ЛГ»-досье
Алексей Сальников – российский поэт, прозаик. Родился в 1978 году в Тарту. С 1984 года является жителем посёлка Горноуральский Свердловской области, кроме того, жил в Нижнем Тагиле, Екатеринбурге. Окончил два курса сельскохозяйственной академии, проучился один семестр на факультете литературного творчества Уральского университета. Известность получил после выхода романа «Петровы в гриппе и вокруг него», удостоенного приза критического жюри литературной премии НОС. После выхода «Петровых…» издал и другие произведения, в том числе созданные ранее, как полагал автор, «в стол» (например, роман «Отдел» – постмодернистскую чёрную пародию на книги о работе органов безопасности, написанную с юмором, увлекательно и жизненно).