Шедевр неовенского классика желанен во всём мире во все времена. Более столетия непрерывного проката не исчерпали потребности ставить и пересматривать «Весёлую вдову». Новое поколение творцов именно пересматривает, что было ясно для всех, знакомых с творчеством молодого, но именитого режиссёра Алексея Франдетти и драматурга Константина Рубинского. К счастью, они пересматривают в стенах Московского театра оперетты, который бы не позволил никому – ни именитым, ни шумным, ни актуальным, ни молодым, ни старым – быть неуважительным к его традиционному, выстраданному, много раз исполненному материалу. Наоборот, он всегда приподнимает и масштабирует входящие к нему замыслы. А в данном случае вся музыкально-артистическая и постановочная мощь этого театра работала на программное обновление собственной мифологии. «Весёлая вдова» в её нынешней версии представляет собой предельно обдуманный, ювелирно выделанный и, главное, эстетически совершенный парафраз легаровской оперетты. Последнее обстоятельство примиряет даже традиционалистов (таких, как автор этих строк), поскольку именно высокий исполнительский класс и почти «цифровое» студийное звучание партитуры под управлением дирижёра Константина Хватынца оставляет первенство за Легаром, его боговдохновенными мелодиями, утверждает их высокими универсалиями Жизни Человека.
Базовый сюжет «Весёлой вдовы» разыгран на съёмочной площадке Голливуда, где экранизируется «старая добрая оперетта», и старик Легар звонит из Вены, интересуется, как движется дело. События оперетты накладываются на «текущую» ситуацию личных взаимоотношений героев фильма. Пережитый ими в юности роман, расставание и новое сближение в обстановке, когда пьеса и музыка как бы сами провоцируют их начать всё сначала. Мало бы стоил сам по себе этот постановочный ход, не раз использованный, в том числе в музыкальном театре (мюзикл «Целуй меня, Кэт»), кабы не интеллектуализм и вкус постановщиков, понявших изначально ценности этого сочинения как базовые. А также то обстоятельство, что в общем-то «Весёлая вдова» не нуждается в грубой актуализации, крикливой и эпатажной. Она нуждается в нашем вечном восхищении, в том, чтобы с ней обращались как с драгоценностью, всякий раз поворачивая бесчисленными гранями смысла.
Это понято всеми участниками премьеры: художником Максимом Обрезковым, художником по костюмам Викторией Севрюковой, балетмейстером Ириной Кошуба и, конечно, актёрским ансамблем – Анной Золотовой и Ольгой Козловой (Габриэлла Гловер), Иваном Викуловым, Павлом Ивановым и Максимом Катыревым (Дэниэл Даймонд), Ольгой Белохвостовой и Юлией Гончаровой (Валенсия Зепп), Александром Бабиком и Николаем Семёновым (Росс Кэмил) – и всеми, всеми от мала до велика участниками (их более 50), вызвавшими подлинный восторг зала.