Не стоит относиться легкомысленно к этим экзотическим высказываниям. Одиозный сенатор выражает, пусть и в вульгарной форме, реальные планы США. Прежде чем обрушиться с воинственной риторикой, Маккейн (ещё перед выборами) пытался договориться с Блаттером по-хорошему, отправил письмо: «С учётом продолжающихся нарушений территориальной целостности Украины со стороны России, а также усилий Путина по подрыву общепринятых ценностей и международных договоров по безопасности, мы полагаем, что проведение в России чемпионата мира по футболу поддержит престиж режима Путина, в то время как его необходимо осуждать».
Отбросив мотивировочную часть как необязательную, ритуальную, отметим ключевое слово из послания Маккейна – престиж. По сути, речь идёт не о престиже нашей страны, а о символическом капитале России.
При всей кажущейся эфемерности понятия теорию символического капитала исследовали и развивали выдающиеся социологи, философы (от француза Пьера Бурдье до нашего Александра Панарина).
На практике конкуренция стран, политических систем в накоплении символического капитала приобретает формы настоящих войн. Потому что символический капитал – это мощнейший ресурс, с помощью которого государства становятся реально богаче и сильнее, это эффективный инструмент доминирования и решения текущих практических задач.
Сегодня вы, предположим, с блеском проводите олимпиаду, побеждаете в общекомандном зачёте, а завтра, например, подписываете супервыгодный межгосударственный контракт на поставку самолётов (почему-то контрагент выбирает не французские истребители, а ваши). Сегодня на улицы российских городов выходит миллионный «Бессмертный полк», а завтра неожиданно возникают дипломатические уступки геополитического противника. Сегодня – успех Полины Гагариной, завтра – количество интуристов на Золотом кольце увеличивается втрое.
Но борьба за символический капитал – это технология. Далёкая от романтики, порой циничная. Можно бы, конечно, делегировать на Евровидение Трижды краснознамённый ансамбль песни и пляски космических войск России, но эта кандидатура не получит высшие баллы от Германии и других «европейских демократий». Надо говорить с целевой аудиторией на понятном языке, апеллировать к узнаваемым образам. Эта стратегия была реализована в Сочи, в том числе с помощью нашей главной конвертируемой валюты – русского балета, советского авангарда и поэта Бродского. На Евровидении хрупкая девушка в белом платье транслировала идеи абстрактного гуманизма (подходящий месседж для европейского мещанства). Стратегия оказалась результативной, а потому заставила главного конкурента России всерьёз озаботиться и футбольным 2018 годом.
После того как Блаттер победил-таки, несмотря на мощнейшую атаку, на выборах президента, профильные российские чиновники, спортивные эксперты стали без всяких сомнений заявлять, что чемпионату мира в России ничего не угрожает. Такие оценки кажутся слишком оптимистичными.
Важнейшим источником нервотрёпки станет и для ФИФА, и для России европеец-УЕФА. Кстати, впервые за шестьдесят лет в исполкоме Европейской футбольной ассоциации нет представителя России, и это по-настоящему уязвимое положение (особенно с учётом аппаратных интриг, которые не заставят себя ждать). Кроме того, Мишель Платини своим участием в кампании против Блаттера убедительно доказал: как и в истории с «Мистралями», рассчитывать на самостоятельность современного французского функционера не стоит.
А глава футбольной ассоциации Англии закинул удочку заранее: «Если Блаттер будет переизбран на посту президента ФИФА, то в УЕФА должны рассмотреть вопрос о бойкотировании чемпионата мира 2018 года».
Вполне серьёзно в западных СМИ начали обсуждать тему альтернативного чемпионата мира. Применительно к американским возможностям, с учётом американской изощрённости подобная перспектива не кажется такой уж невероятной. Во всяком случае, организовать где-нибудь в Англии фейковое мировое первенство по футболу гораздо проще, чем создать в пустыне целое исламское государство.