Сколько же лет ему было, когда он записал в дневнике: «Истина, истина, где же ты?» Как он был молод. При чём тут это? Разве может состариться совесть? Правда? Это правда, он всегда говорил только правду. И ни разу не пошёл на сделку с совестью. А позади – три революции. Четыре войны. Приговор старому миру. И приветствие нового! И вот сегодня ему уже за 78. И он переводит «Илиаду» Гомера… Его перевод признают лучшим. Но он уже этого не узнает. Сегодня остановится его сердце. И сбудется желание – умереть «на сцене». Далась ему эта правда! Далась, ещё как далась. Хотя и не легко. Недаром ему хотел доверить своё лечение Лев Толстой, не доверявший врачам. Недаром ему хотел доверить своё лечение Чехов, доверявший врачам. Викентий Вересаев… Как врач он лечил раны. Как писатель он их вскрывал. Как врач изучал анатомию человека. Как писатель – анатомию души. Как врач ставил диагнозы пациентам. Как писатель поставил диагноз обществу. Беспощадный. В начале ХХ века. И общество не простило. Подвиг врача и писателя.
«Истина, истина, где же ты?..» Истина позвала студента-медика Вересаева в Юзовку (ныне Донецк) для борьбы с холерой, где он едва не погиб от холерного бунта. Истина привела его в Петербурге в барачную больницу. Истина усадила его за «Записки врача». Его истина была самозабвенной, обнажённой, безжалостной. И безусловно печальной была эта истина. Когда «бедные болеют от нужды, богатые – от довольства». А первопричина смертей – в чудовищной бедности. И ребёнка можно вылечить одним спасением из «тёмного, вонючего угла». Где не седеют и не стареют. Потому что не доживают. Где проводят опыты на бедняках и на детях. И это уже не просто медицинские эксперименты. Это страшнее. Это предвестие фашизма. В Великую Отечественную книга Вересаева закричала по-новому. С большим трагизмом и силой. И тогда, в 1943 м, писатель получил Сталинскую премию… А в начале века он констатировал: «Русские врачи имеют печальную привилегию занимать первое место в свете по числу самоубийств». Что это, как не русская совесть? И русская честь. Тогда в России, да и во всей Европе «Записки врача» произвели эффект разорвавшейся бомбы. Опыты по заражению болезнями «добровольцев» в России запретили. Победил Вересаев. А потому проиграл. Его выслали из Петербурга под полицейский надзор.
«Истина, истина, где же ты?» Вскоре наступает 1904-й. И военврач Вересаев – «На японской войне». Военные записки писателя Вересаева – кульминация его дореволюционного творчества. Где главная тема – две власти, народная и самодержавная. Которые так далеки друг от друга. В самую тяжкую годину в России всегда проверяется и власть, и народ. Их сила, их дух, их честь. Одни – аферисты с офицерскими погонами и государевыми чинами. Ежедневно прикарманивающие сотни тысяч рублей. Вечно оглядывающиеся на Запад и пресловутые «европейские ценности». Другие – солдаты, жертвующие жизнями и проявляющие истинный патриотизм. Ненависть к продавшим Родину нарастала. Как нарастал и протест. Истинное поле боя перемещалось «внутрь России». И Вересаев – на передовой революции 1905-го. Потом на передовой революции 1917-го… Он всегда тянулся к «Жизни», «Живой жизни». Работы о Пушкине и Гоголе. Переводы Гомера и Гёте. Антифашистские очерки и статьи. «Невыдуманные рассказы о прошлом»…
«Главное, чтоб был свой стакан. Если он есть у вас, если есть хоть маленькая рюмочка, то вы художник, вы вправе сидеть за тем столом, где с огромными своими чашами восседают Гомер, Эсхил, Дант, Шекспир, Пушкин, Толстой, Ибсен». Вересаев чокнулся с ними. И выпил свою чашу до дна. И за окном блестели на солнце купола. И били колокола на солнце. Громче, звонче, отчаяннее. Били во все колокола Гомер, Шекспир, Пушкин, Толстой… И – Вересаев.