ВЕРНИСАЖ
Вторая московская бьеннале современного искусства, формально вроде бы давно уже закрывшаяся и даже успевшая порядком подзабыться, что называется, эффектно выстрелила вдогонку. Главная приглашённая звезда, как и положено дорогому гостю, которому всегда рады, прибыла в Москву спустя два месяца после открытия основной экспозиции бьеннале. 30 мая на четвёртом этаже нового недостроенного здания ЦУМа открылась выставка женщины-легенды Йоко Оно «Одиссея таракана». А на следующий день, поддавшись на уговоры пригласившего её фонда «Русский век», одна из первых концептуалисток, композитор и певица дала мастер-класс студентам творческих вузов, художникам и журналистам.
Оно уже показывала «Одиссею таракана» в Нью-Йорке – в небольшой, но всемирно известной галерее Джеффри Дейча – и на четырёх этажах лондонского Центра современного искусства. Московская выставка по размерам – это нечто среднее между нью-йоркским и лондонским вариантом. В просторной многокомнатной бетонной коробке ЦУМа Йоко Оно выстроила череду инсталляций, вопиющих о том, что история человечества в XX веке – это в немалой степени история насилия одних людей над другими. Для пущего эффекта художница выполнила свои картины-воззвания в гипертрофированных масштабах, как бы уменьшив зрителей до размеров насекомых, – поставила громадную урну, набитую руками, ногами и туловами манекенов, у наклеенной во всю стену фотографии окровавленного юноши положила гигантскую бейсбольную биту, окроплённую чем-то красным, а в тёмной-тёмной комнате выстроила ряд мышеловок, в которых сыр заменён пирамидами приготовленных к сожжению книг. Это первая часть выставки, которая переносит зрителей в ад войны. После нескольких кругов ада, как и положено, следует круг лимбо – зал, где идёт пропаганда за мир во всём мире, причём силами самих посетителей: пришедшие на выставку люди с удовольствием метят карту России штемпелями Imagine Peace, цепляют на лацканы или уносят с собой значки с аналогичным слоганом и пишут на прикнопленном к стене листе чистого ватмана свои глубокие мысли и всякие глупости. После этого акта очищения от скверны насилия можно направляться и в рай – третий светлый зал, главная инсталляция которого представляет собой длинный коридор, ведущий к взятому в лайтбокс умиротворённому пейзажу. Вот, собственно, и всё – высказывание художника предельно ясно и вряд ли требует комментариев.
Отдельной частью выставки, не связанной с общим концептом, является видеозал, в котором крутят авангардный фильм «Муха», снятый Оно в 1971-м, ремейк знаменитого перформанса «Отрежь кусочек», смело повторённый художницей в 70-летнем возрасте, и специально смонтированные для Москвы документальные кадры о детстве Йоко и её русской тёте, скрипачке Анне Бубновой, давшей ей первые уроки рисования.
Мастер-класс Йоко Оно, состоявшийся на следующий день после вернисажа, тоже начался с портрета Анны Бубновой, выведенного на экран, и короткого рассказа художницы о своей тёте. Но продолжился в высшей степени неожиданно: объявив первую часть мастер-класса как «Память крови», 74-летняя японка начала танцевать под клип на свою песню Walk On The Thin Ice, подражая некоторым жестам и движениям той, прежней Йоко Оно, заснятой вместе с Джоном Ленноном 30 лет назад на чёрно-белую плёнку. По окончании песни зал аплодировал, однако вскоре стало ясно, что зря – всё-таки зрители были приглашены не на вольное выступление звезды, а на продуманный перформанс художника. Истина прояснилась, когда на экране появились фотографии семейства Оно–Леннон, запечатлённого одним солнечным днём. Вдруг счастливые лица Джона, Йоко и их сына Шона начали растворяться, и когда с экрана исчезли последние пятна цвета, художница издала долгий отчаянный и режущий слух полурык-полуклёкот. Судя по всему, «Память крови» стала для Йоко Оно сеансом прилюдного изгнания собственных дьяволов. На глазах у московской публики она будто ещё раз пережила самую большую любовь и самую большую потерю в своей жизни.
Оставшаяся часть мастер-класса была посвящена нормализации психологического фона собравшихся в зале людей. Йоко Оно показывала короткие перформансы-притчи, из которых можно было сделать полезные для жизни выводы – например, что иногда лучше полежать, чем поговорить. А под конец японка увлекла своих слушателей и вовсе детскими играми, предложив взрослым людям связываться в единую цепь мотками шерстяных нитей и высвечивать в темноте фонариком слово «любовь» согласно придуманному ею коду. Никто особенно и не возражал – с улыбками на лицах люди передавали по рядам разноцветные клубки и аккуратно подавали световые сигналы.
Словом, Йоко Оно – самый несовременный (или, правильнее сказать, несвоевременный) художник на свете, если за главные векторы развития современного искусства принять цинизм в осмыслении действительности и повышение капитализации бизнеса. Она до сих пор, как и в 1960-е, занимается искусством, которое нельзя продать (масштабные инсталляции с социальным месседжем – прямо скажем, не самый ходовой товар на аукционах), и проповедует гуманистические идеи, попахивающие немодными в своей простоте пацифизмом и «хиппизмом». Над нею, конечно, проще посмеяться, и многие так и делают, обвиняя Йоко Оно во многих грехах – от преклонного возраста, пафосности и избитости тем до – как ни странно, вот уже 40 лет прошло – распада группы «Битлз». Мудрая японка, впрочем, от выводов этих мизантропов, циников или просто дураков надёжно защищена, потому что она верит в то, что после войны обязательно настанет мир, что любовь побеждает смерть и что в каждом мизантропе, цинике или дураке можно найти что-то хорошее.