Врёшь – не возьмёшь

Ничего
нового…
Многодневная и шумная рекламная кампания, предварившая показ на Первом канале сериала «Страсти по Чапаю», сделала своё дело. Всё-таки захотелось посмотреть. Правда, несколько настораживала фамилия сценариста – после «Штрафбата» ожидать чего-либо реалистичного от Володарского было трудно.
Тем не менее первые серии вселили некоторый оптимизм – а вдруг и на самом деле творческий коллектив решил снять солидный полноценный сериал, честно показать обе стороны того грандиозного противостояния, участником которого стал Чапаев. Герои и персонажи фильма смело и политически грамотно отзывались не только о действующей власти, но и об общественно-экономической системе вообще. То, что разговоры эти (судя по сюжету) велись в конце нулевых годов ХХ века, когда можно было быстро договориться не только до столыпинского вагона, но и до столыпинского галстука, казалось художественным приёмом, вынужденным, незначительным отступлением от исторической правды.
Сюжет о первой чапаевской любви выглядит не то что неубедительным, а полностью выдуманным – что-то вроде тех жалостных песен, с которыми шарманщики бродили по базарам и ярмаркам. Впрочем, не обошлось и без более существенных проколов. Оказывается, Фурманов стрелял в Чапаева, Петька всё это видел, но никому не сказал – ну бред же. Троцкий – вдвое старше и втрое объёмнее реального исторического персонажа – показан ещё и «парнем с раёна», плюющим семечки на трибуну и чужую обувь. Да и боец, напевающий «По долинам и по взгорьям» летом 1919 года, достоверности фильму не добавляет…
Чем ближе к основным событиям, тем явственнее проявляется авторское (сценариста, режиссёра, продюсера) отношение к тому, что должно происходить на экране. В конце концов всё сводится к заезженной до дыр пластинке о сумасбродных комиссарах и чекистах-садистах, мешающих простому русскому народу во главе с простыми русскими самородками разгромить супостата.
У представителей этого самого народа главная задача – пожрать, напиться и покуролесить. В сериях, посвящённых Гражданской войне, сцен повального пьянства среди чапаевцев примерно столько же, сколько сцен боевых действий.
Другая сторона представлена исключительно царскими офицерами и диковатыми казаками. Они тоже особым благородством не отличаются – грабят, жгут, вешают. Пьют, правда, меньше. Хотя это можно объяснить тем, что показу быта «казары» в сериале места практически не отводится.
Ключевая фигура среди белых ротмистр Мальцев. В финале сериала он показан усталым, но с чувством выполненного долга, после того как только что расстрелял в спину раненого и беспомощного противника. Ранее он фактически бросил в бою отца и сестру. А потом откровенно заявил, что не желает помнить, как фельдфебель Чапаев спас ему жизнь, а страстно желает только его смерти. Это – герой?
Претенциозное название сериала предполагало, что не обойдётся и без духовной стороны вопроса. Возможно, авторы задались целью показать, как русский человек, одержимый бесами большевизма, из молодого парня, с риском для жизни водружающего крест на построенную церковь, превращается в кровожадного монстра, не жалеющего ни жизней своих соотечественников, ни храмов, ни икон. Видимо, для усиления эффекта богопротивности большевиков показан ещё один фантастический сюжет, когда Чапаев велит «попа не трогать», но подчинённые всё равно его убивают.
Положительных персонажей в сериале, кажется, только двое – Фрунзе и Татьяна Мальцева. Командарм активно противостоит беспределу комиссаров и чекистов, что поневоле позволяет предположить, что скоро мы увидим длинный и пресный ремейк «Повести непогашенной луны». А вот роль, сыгранная Кариной Андоленко, на мой взгляд, является единственной безусловной актёрской удачей во всём фильме. То ли силой актёрского дарования, то ли просто чистотой души и светом характера, она смогла показать, что русская женщина всегда может остаться русской женщиной, – независимо от социального происхождения, независимо от тягот и лишений и даже независимо от того, какой извилистый путь нарисуют ей создатели сериала. Во всех ситуациях она умеет жалеть – в широком смысле этого слова, в том, в котором оно всегда на Руси понималось. И ещё – она умеет смотреть – и на врагов, и на любимых так, что враги слабеют, а любимые становятся сильнее.
В последних сериях чувство меры авторам изменяет окончательно. Сцены становятся всё более затянутыми, диалоги – вымученными и искусственными. Не спасают даже откровенные реминисценции из фильма братьев Васильевых – от формы окна на чердаке, из которого отстреливается Чапаев, до знаменитой фразы «врёшь – не возьмёшь». Только у Бабочкина эта фраза звучала искренне и жизнеутверждающе, а у Стрельникова – жалко и обречённо.
Каково общее впечатление? Угнетающее. Вновь и вновь нас пытаются убедить, что народ наш убог, злобен, тёмен душой, что все войны и иные социальные катаклизмы – божья кара, что перспектив у него никаких, что пора наконец-то за всё покаяться… В общем, ничего нового.