Вряд ли сегодня найдётся человек, который не читал или не смотрел театральные постановки, экранизации пьес великого французского драматурга Мольера (15 января 1622 г. – 17 февраля 1673 г.). Его 400-летний юбилей поистине всемирное событие, поскольку писатель не только полностью преобразил комедию своего времени, но и заложил основы мировой традиции комедиографии. А кроме того, создал вечные и универсальные комические типы: как и 400 лет назад, Дон Жуан соблазняет, Гарпагон трясётся над своими деньгами, Тартюф лицемерит, наивно-тщеславный Журден жаждет войти в более высокое общество, ловкий Скапен плутует, мнительный Арган отыскивает у себя всё новые болезни, Селимена кокетничает, а мы размышляем, прав ли мизантроп Альцест в своей непримиримости к людским порокам, или же прав его друг Филинт, избравший более толерантный подход к недостаткам своих современников.
Реформатор жанра комедии
Родившись в век театра, когда во Франции творили классики драматургии (Корнель, Расин), Мольер сумел поднять комедийный жанр на неслыханную до него высоту, сравняв его с издавна почитаемым жанром трагедии. Не случайно, когда король Людовик XIV захотел узнать у самого авторитетного и строгого критика своего времени Никола Буало, кто самый великий писатель его царствования, тот ответил: «Сир, это Мольер».
Но Мольер был не только велик как драматург, это был гений театра. Жан-Батист Поклен, взявший впоследствии сценическое имя Мольер, получил отличное образование, ибо его отец, королевский обойщик, желал, чтобы сын был так же хорошо воспитан, как аристократы. Окончив престижный коллеж в Клермоне, юноша продолжил образование в Орлеанском университете и получил звание лиценциата права. Он превосходно знал латынь, читал много античных авторов и даже перевёл поэму Лукреция «О природе вещей», слушал лекции философа Гассенди, но больше всего увлекался театром и потому в конце концов не избрал стезю юриста, а пошёл в актёры. Конечно, к тому времени уже действовал указ Людовика XIII 1641 г. о снятии с актёров бесчестия, и даже сам кардинал Ришелье не погнушался поставить в своём театре пьесу своего сочинения, однако репутация и общественное положение правоведа были гораздо выше актёрского. Тем не менее Жан-Батист предпочёл связать свою судьбу с труппой Жозефа и Мадлены Бежар, в 1643 г. организовал и возглавил «Блистательный театр». Взыскательная парижская публика не слишком восторгалась постановками этого театра, успеха не было, и через два года Мольер вместе с другими актёрами вливается в бродячую труппу Дюфрена, начав долгий 13-летний путь по французским провинциям – Нормандии, Бретани, Пуату, Гаскони, Лангедоку. Это было время роста актёрского мастерства, и Мольер достиг в нём совершенства: по отзывам современников, он был гениальным исполнителем. Это было также время активного знакомства с разнообразной традицией комедии – испанской, итальянской, фарсовой французской, её усвоения, переработки, преображения. Мольер не только ставил имеющиеся в тогдашнем репертуаре бродячих актёров произведения, приспосабливая их для своей труппы, но и написал за это время довольно большое количество собственных фарсов, впрочем, не сохранив их в период писательской зрелости. Возвращение в Париж в 1658 г. было триумфальным: после первого представления Мольер получил от Людовика XIV в распоряжение театра зал «Пти-Бурбон», а c 1661 г. ставил пьесы в Пале-Рояле, которому суждено было впоследствии, правда, в перестроенном виде, стать зданием театра «Комеди Франсэз» и доныне именоваться «Домом Мольера». В мольеровских спектаклях проявился универсальный гений драматурга – постановщика, актёра, декоратора, комедиографа. С равным мастерством он создавал стихотворные и прозаические тексты, ставил фарсы, комедии характеров, комедии-балеты. Мольер так по-новому, оригинально использовал даже известные комические маски, фабульные ходы, что с полным правом мог говорить: «Я беру своё добро там, где его нахожу». Очевидно, что первый успех пришёл к пьесам, сохранившим фарсовую основу. Однако смех у Мольера не только был представлен в разнообразных формах – в смешных ситуациях, комических характерах, забавных диалогах, игре слов, но и был наделён философской глубиной и особым свойством «пограничности», как назвал его некогда Н.Я. Берковский: он таил в себе трагизм человеческого существования, что ярко проявилось в лучших произведениях драматурга – в пьесах «Тартюф», «Дон Жуан», «Мизантроп», «Скупой», «Мещанин во дворянстве», «Мнимый больной». Это ясно почувствовал другой гений мировой литературы – И.В. Гёте, сказав в беседе с Эккерманом: «Мольер настолько велик, что, перечитывая его, всякий раз только диву даёшься. Он единственный в своем роде, его пьесы граничат с трагическим и полностью захватывают тебя…»
Театр как смысл существования
Мольер жил театром, был всецело человеком театра. Не случайно, когда Французская академия признала его писательские заслуги и предложила войти в число своих «бессмертных» членов при условии, что он прекратит играть на сцене, Мольер предпочёл отказаться от этой чести, не желая обойтись без того, что было для него главным смыслом существования.
Хотя далеко не всегда путь на сцену мольеровских пьес был лёгким и гладким (достаточно вспомнить историю трёх версий «Тартюфа» и их постановок, запретов и разрешений), к тому же не все пьесы принимались с равным успехом (так, реакция зрителей на «Мизантропа» была сдержанной или вовсе критической, а тем, кому не понравилась комедия «Школа жён», Мольер ответил пьесой «Критика «Школы жён»), мольеровский театр в целом очень быстро приобрёл популярность не только во Франции, но и за её пределами: ещё в XVII в., при жизни драматурга, его пьесы были переведены на английский, испанский, итальянский и немецкий языки. В 1670 г. труппа герцога Йоркского сыграла перед сестрой английского короля попурри из мольеровских комедий на английском языке. Переводы и постановки пьес Мольера в России также появились довольно рано – в самом конце XVII – начале XVIII в. – и с момента открытия в Петербурге возглавляемого Сумароковым публичного театра прочно вошли в его репертуар. Наиболее часто ставились комедии «Амфитрион», «Смешные жеманницы», «Жорж Данден», «Лекарь поневоле», а к XIX веку их количество значительно увеличилось. Пересекая время и пространство, Мольер постепенно стал известен не только в Европе, но и в США, Мексике и других странах. В 1847 г. в Бейруте состоялась премьера комедии «Тартюф» на арабском языке, в Японии в 1892 г. был издан перевод его пьес сначала с английского, а в ХХ в. – с французского языка. И если в Китае мольеровские комедии стали известны только с 1930 г., то первым иностранным фильмом, появившимся в этой стране после печально известной культурной революции, оказался «Мольер» Арианы Мнушкин, а ныне Мольер для китайцев самый популярный и любимый французский писатель. Собственно, во всех странах и на всех континентах сегодня из произведений иностранных авторов наиболее часто ставятся пьесы Мольера. Интересно, что в Шотландии Мольер стал едва ли не столь же знаменит, как Шекспир.
Но Мольера не только читали и ставили его пьесы: без усвоения его манеры, без обращения к его жанровым и стилевым приёмам, без мольеровских комических типов не было бы ни комедий Реньяра, Лесажа и Бомарше во Франции, ни пьес Конгрива, Филдинга, Голдсмита и Шеридана в Англии, ни Гольдони в Италии или Лессинга в Германии и т.д. В России без опыта мольеровской комедиографии не произошло бы полноценного становления творчества Сумарокова и Фонвизина, Грибоедова и Гоголя.
Слава Мольера, ещё при жизни перешагнувшая границы Франции, никогда и нигде не меркла. Он, быть может, самый живой классик мировой литературы и, безусловно, всегда современный, потому что напоминает нам о вечных чувствах и вечных типах, стараясь, по его собственным словам, «вникать как следует в смешную сторону человеческой природы и забавно изображать на сцене недостатки общества». Вот почему 400-летний юбилей Мольера отмечают не только во Франции, но и во всём мире, в том числе в России, где драматурга знают и любят.
Наталья Пахсарьян, переводчик, доктор филологических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
