Художественному руководителю театра «Русский балет» народному артисту СССР Вячеславу Гордееву за заслуги в развитии отечественной культуры и искусства вручена Почётная грамота Президента РФ. Так отмечена его творческая деятельность в области отечественного балета на протяжении полувека, которому он верно и трепетно служит. В Большом театре, которому он отдал лучшую часть своей жизни, к этому юбилею был при-урочен спектакль «Баядерка» Людвига Минкуса. Открывая торжество, генеральный директор ГАБТа Владимир Урин назвал юбиляра легендой и гордостью главной музыкальной сцены страны. И здесь нет преувеличения.
Вячеслав Гордеев – прославленный хореограф, ярчайший представитель отечественной школы балета, народный артист СССР, театральный режиссёр, педагог. Более двадцати лет – с 1968 года он был премьером Большого театра, на сцене которого исполнил практически все ведущие партии классического и современного репертуара, а дуэт Вячеслава Гордеева и Надежды Павловой с восхищением называли «Надежда и Слава русского балета. В Париже в период расцвета творческого таланта танцовщика его называли любимцем публики, в Лондоне – «золотым мальчиком», но никогда – ни в зените своей сценической славы, ни в период триумфа руководимого им коллектива «Русский балет», он не страдал звёздной болезнью. Чему, кстати, учит и своих многочисленных учеников в родном театре и в ГИТИСе, где он возглавляет кафедру хореографии.
В 1981 году на самом пике сценической карьеры Гордеев возглавил небольшой коллектив «Классический балет», созданный при Московской областной филармонии, выросший под его руководством в Московский областной государственный театр «Русский балет», который критики продолжают считать лучшим в Европе. Здесь развернулась плодотворная балетмейстерская деятельность Гордеева, поставившего в своей редакции все балеты Чайковского, более 15 спектаклей классического репертуара, шесть одноактных балетов и более 30 хореографических миниатюр. Уже в процессе первых гастролей «Русского балета» по странам Западной Европы Ассоциация западноевропейских импресарио присудила Гордееву звание «Лучший хореограф года», он был удостоен специального приза Мориса Бежара. А журнал «Балет» назвал его «Рыцарем балета» и вручил приз «Душа танца».
– Как стать знаменитым? Как добиться того, чтобы тебя узнавали тысячи поклонников, чтобы твоё имя на афише заставляло штурмовать театральные кассы?
– Я знаю, что перипетии моей личной судьбы у многих вызывают удивление. Родители хотели во мне видеть военного, намереваясь отправить меня в Суворовское училище. Их можно было понять: оба – фронтовики: отец стал инвалидом Великой Отечественной, маме удалось дойти до Берлина. Оба потом всю жизнь работали в «почтовом ящике» – на Тушинском машзаводе, участвовали в создании космического корабля «Буран». Об этом я помню всю жизнь, что помогало мне не однажды решительно игнорировать многие соблазнительные предложения за рубежом – остаться там навсегда. Я не мог ни предать убеждения родителей, ни их самих обречь на преследования, которые непременно последовали бы во времена СССР, если бы я убежал за границу, как некоторые мои коллеги. Но несмотря на то что занимался в самодеятельной хореографической студии при клубе «Красный Октябрь» в Тушине, по дороге в Суворовское училище, что называется, «нечаянно» заглянул в балетное училище Софьи Головкиной. И всё! Потом уже был Большой театр… По прошествии многих лет пришёл к мысли: в каждой судьбе есть своя предопределённость. Когда человек рождается, где-то в небесах уже прочерчена линия его последующей жизни, которой он и следует. Так и у меня: я не сопротивлялся судьбе. Почему? Потому что я немножко фаталист.
– В одном из интервью вы как-то заметили, что с детства считали себя наглым. Может, и в этом причина, что во всех сферах деятельности вам покоряются самые высокие вершины?
– Я действительно так сказал, но, наверное, не совсем был прав: речь не о наглости, а об уверенности. Как известно, балетные артисты каждое утро должны начинать с занятий в классе. Так вот, я всегда занимался по полной программе, и мне всегда и этого было мало. Иногда я посещал по два класса. Сначала у одного педагога – Алексея Алексеевича Варламова, потом у другого – Асафа Михайловича Мессерера (дяди Майи Плисецкой). Я уж не говорю о том, что в класс я приходил в 9 утра, хотя он начинался в 10. И так продолжалось на протяжении первых десяти лет моей балетной карьеры в Большом. Отошёл я от своей этой привычки, наверное, когда уже был обременён званием, семьёй… Могу сказать – и это подтвердят все, кто меня тогда знал, – я всегда занимался больше всех. Может, в этом и содержится ответ на ваш вопрос – мне удавалось многое то, чего не удавалось многим моим коллегам. В классическом балете цирковые трюки – не самое главное, зато академизм выполнения сложных элементов просто необходим. Безусловно, в моё время были коллеги, которые могли сделать и то, чего мне не удавалось, но в своём деле мне удалось достичь, повторюсь, многого. Я знал и дорожил своей высокой репутацией, своим местом в театре, в мировом балетном искусстве. Мы в те времена колесили с гастролями по миру и могли сравнивать. Оттуда и уверенность, а не наглость, именно уверенность вела меня по жизни.
– В прежние времена звание народного надо было заслужить. И по большому счёту это удавалось сделать не каждому артисту, даже если его заслуги были неоспоримы. А как это произошло у вас?
– Ситуация, как сейчас помню, была несколько необычной. Мы с моей партнёршей, а затем и первой супругой, Надей Павловой, тогда пребывали в том возрасте, который по всем канонам не слишком соответствовал такому званию. И если кому-то из балетных артистов в этом смысле везло, то только в том случае, если он отличался в своём искусстве чем-то неординарным, ярким, таким, чего до него ещё никто не добивался. Скажу больше: образно говоря, если звание «Народный артист республики» можно было сравнить с квартирой, то «Народный СССР» – многокомнатной квартирой. А потом в республиках Страны Советов народные артисты сразу превращались и во всенародных героев. Так вот, вспоминаю, мы с Надей в 1984 году гастролировали в Индии. Помню, я там танцевал «Шопениану», «Жизель», «Дон Кихот». Однажды наш посол в Дели вдруг приглашает всех артистов Большого на приём в посольстве. Все удивлены: по какому случаю? Среди гостей – руководство труппы, высокопоставленные индийские чины, журналисты… Посол, обращаясь к гостям с речью, заявляет о том, что повод – знаменательное событие. Из Москвы пришла телеграмма: Надежде Павловой и Вячеславу Гордееву присуждены звания народных артистов СССР. По факту Надя стала одной из самых юных народных артисток – в 28 лет. В то время, если мне не изменяет память, когда в более молодом возрасте – 27 лет – была удостоена этого звания лишь оперная певица Бэла Руденко. Между нами говоря, после слов посла мои коллеги по балету как-то осунулись. Есть такая притча у артистов: «Человек счастлив, что получил звание народного, но ещё более счастлив, если его не получил его коллега». Ведь это звание было в особом почёте по сравнению с тем, как оно оценивается нынче. Сразу же появлялся статус, который достаточно серьёзно влиял на твоё положение в обществе. Это отражалось и на зарплате, и на различных привилегиях. И в любом творческом коллективе – не удивляйтесь – бытовало мнение: кому-то, конечно, надо давать звание, но есть такие, которые уж точно его не заслужили. Попробуй, разберись в объективности подобной оценки…
В дуэте с Надеждой Павловой
– Но те, кто следил за творческой карьерой вашей молодой семьи, уж точно не должны были сомневаться в этом. Ведь так?
– Мало того, что мы с Павловой звание заслужили, добившись больших творческих успехов в мировом балете и не уронив своими выступлениями высокого авторитета Большого. Я до этого ещё занял первое место в престижном международном балетном конкурсе, Надя там же завоевала Гран-при. Да и расставшись, мы оба продолжали занимать высокие места в балетной иерархии. Наши имена гремели, на улице нас узнавали. Не сочтите за хвастовство, но однажды во время американских гастролей мадам Никсон настолько впечатлилась моим выступлением, что подарила мне запонки.
– Вы – народный артист государства, которого уже нет. Является ли для вас сегодня это поводом для гордости, особенно на фоне некоторых разговоров о том, что в СССР всё было плохо и гордиться нам нечем?
– Это порочная практика – бросать камень в прошлое. Во-первых, наше государство было великим, позволявшим каждому соотечественнику гордиться достижениями страны и в науке, и в космосе, и в балете. Оглядываясь на то время из сегодняшнего дня, могу с уверенностью утверждать, что статусно звание «Народный артист СССР» было весьма высоким, элитным. Его нельзя было получить по блату, будучи чьим-то сыном или племянником, как порой, что греха таить, мы наблюдаем сегодня. Кстати, к сожалению, сегодня мне как руководителю признанного миром «Русского балета» подать ходатайство на звание артисту моего театра практически невозможно. Найдутся сотни причин для возврата документов. Наверное, моё родное искусство сегодня не в такой чести, как бывало ранее…
– Глядя на вашу спортивную фигуру, подозреваешь о каком-то особом режиме дня…
– К сожалению, той силой воли, благодаря которой мог раньше противостоять различным кулинарным соблазнам, я сегодня похвастаться не могу. Спасает привычка уделять немало времени физическим нагрузкам, которой не изменяю много лет. Их, конечно, меньше, чем раньше, пришлось, к примеру, отказаться от ежедневных утренних пробежек – ведь за долгие годы балетной карьеры заработал и разорванный ещё в 1978 году во время концертного номера из балета А. Хачатуряна «Спартак» «ахилл», и пережил операцию на бедре, в которое вживлён титан.
– Известно, балет, как, пожалуй, никакой вид искусства, травмоопасен.
– В Китае мне делали операцию по поводу коксартроза – деформирующего артроза тазобедренного сустава. Кстати, не столь уж редко встречающееся, как правило, травматическое заболевание у нашего брата – танцовщика. А развился он у меня после того как я, по-видимому, позабыв о годах, на своём 55-летнем юбилее слишком «юбилейно» танцевал. Самое печальное, что человек, которого настигает такая болезнь, начинает припадать и раскачиваться как утка, потому я и решился на операцию. Так вот, в Китае в больнице пришлось проводить время на маленькой кровати шириной сантиметров 35–40. Для того чтобы повернуться на другой бок и не свалиться, нужно было приподняться на руках. Можете себе представить целую неделю моих мучений. С тех пор всегда сплю на очень широкой постели, таким образом гася не слишком приятные воспоминания о том китайском ложе.
Вновь в Большом театре
– Не вспомните самый травмоопасный в вашей практике спектакль, которого вы больше всего боялись?
– Никакой боязни никогда не испытывал. Хотя, как выяснилось, наибольший риск меня поджидал в балете «Икар» Сергея Слонимского. Я страдал привычным вывихом плеча, а постановщик спектакля Владимир Васильев придумал для исполнителя перекидное движение – надо было партнёршу перемещать так, чтобы она описывала вокруг тела главного героя своеобразный круг. Надо же: у меня накануне премьеры во время репетиции выскочило плечо, что стало, конечно, моей настоящей трагедией. Нечто подобное повторилось и во время гастролей в США. Там после прошедшего с большим успехом моего выступления в «Спартаке» на другой день была репетиция «Легенды о любви» Арифа Меликова. Естественно, после шумной премьеры, а потом и обычного в таких случаях посещения ресторана, я был слегка расслаблен, и на репетиции моя партнёрша Нина Тимофеева так навалилась на моё плечо, что рука снова превратилась в плеть. Если учесть, что гастроли только начались, то выхода у меня не было – все спектакли рука просто висела. Так и приспособился.
– То есть мужество балетного артиста – ещё одна необходимая особенность его профессии…
– А куда деваться: если вы выступаете на серьёзной сцене, то с самого начала должны себя настроить: выходить к рампе всё равно придётся даже через не могу.
– Вы среди народных артистов СССР, наверное, единственный окончивший факультет журналистики?
– Дело в том, что к этому подтолкнула идея создать профессиональный журнал о балете ещё в начале 80-х, и 15 лет его возглавляла легенда ГАБТа народная артистка СССР Раиса Стручкова. Мне эта идея очень понравилась, я активно стал участвовать в его издании и, чтобы не превратиться в скучного писаку, засушивающего тему, я решил расширить свои знания в области журналистики. Так и оказался в МГУ. Причём настолько увлёкся сим предметом, что, завершив учебу, пошёл и в аспирантуру. Моим любимым педагогом там стал на этот раз легенда советской журналистики Ясен Николаевич Засурский, с которым мы продолжаем дружить и сегодня.
– У народного артиста есть свой жизненный девиз?
– В хореографическом училище у меня было два друга, оба постарше и повыше меня, и я к ним тянулся – хватало у меня и желания, и амбиций. Как-то мы куда-то бежали, потом устали, остановились, отдышались и побежали дальше. И тогда я вдруг себе сказал, и это стало моим жизненным девизом: «Догнать упущенное время». Особенно после отпуска. Кстати, пока я танцевал, отпуска вообще не знал – были гастроли, концертные выступления, но всё равно в них напряжение уже не то. И вот когда возвращаешься из отпуска, понимаешь, что жизненно важно догнать упущенное время. Чтобы потом снова идти дальше.
Беседу вёл
Анатолий Журин