Недавно подвели итоги переписи населения 2010 года. Есть первая победа: в России действительно обнаружили россиян. Их, назвавших себя именно так, ровно 13 357 человек, включая и «афророссиян». Но как итог десятилетних усилий это, мягко говоря, не очень. А если прямо сказать – просто провал. И даже если предположить, что к 2020 году это число вырастет в несколько раз, общий итог мало изменится. Ведь для появления новой нации «россиянами» должны осознать себя десятки миллионов, а не десятки или сотни тысяч. Зато миллиарды рублей бюджетных средств, предусмотренных под программу, будут успешно потрачены.
Текст программы производит такое впечатление, будто она написана, скорее, ради красного словца, чем для практической реализации. Противоречия содержатся уже в самом её названии. Ведь очевидно, что забота об «этнокультурном развитии народов России» прямо противоречит задаче «укрепления единства российской нации». Надо определиться с приоритетом: либо объединение всех в одну нацию, либо развитие этнокультурных особенностей отдельных народов. А тут в определении целей Программы вдруг обнаруживаем: её реализация будет способствовать «развитию единого этнокультурного пространства России» и одновременно будет содействовать «этнокультурному многообразию народов России».
Всерьёз утверждать, что усиление многообразия формирует единство, можно, скорее, лишь упражняясь в политкорректной риторике – ведь все слова звучат весьма привлекательно. Но формирование нации – это всегда путь к некоей стандартизации, унификации. Многообразие – это вообще не про нации, это про империи, объединяющие разные языки и народы. Но там совершенно другие технологии поддержания единства и политической жизни.
Идеология создания российской нации («россиянство», как её называют) основана на французской идее «гражданского национализма». Её любят противопоставлять «этническому национализму» как хорошее плохому. При этом игнорируется, что такая «гражданская модель» предполагает крайне жёсткие ассимиляторские практики, политику государственной унификации. И если за двести лет реализации французского национального проекта в целом удалось сделать из окситанцев или бретонцев типичных французов, то перспективы унификации российских малых народов видятся не столь оптимистично.
Основная идея россиянства (как и вообще идеологии «гражданской нации») – борьба с политизацией этничности. И вот это представление о возможности полного разделения политики и культуры, самосознания, быта, традиций вызывает очень большие сомнения. В его основе лежит крайне примитивное представление об этничности как о декоративно-фольклорном комплексе, для функционирования которого достаточно создать несколько «коллективов песни и пляски». Однако этническое самосознание и культура народа – это не украшение, которое можно класть в стол, садясь в кресло чиновника. Они обусловливают свои каналы коммуникации, свои формы социальной жизни, свои проблемы и интересы, свои мотивации к действию. Так, модель «российской нации» предполагает отсутствие каких-либо переговорных механизмов, которые могли бы эти проблемы выявлять и достигать компромисса.
Примечательно, что наличие у разных народов различных интересов риторически снимается рассуждениями о том, что интересы-де у всех общие, после чего даётся список вполне общечеловеческих потребностей. Однако тогда можно поставить под сомнение и смысл существования всей государственности, ведь население соседних стран обладает ровно теми же интересами – жить в мире, достатке и т.д. Тогда зачем все эти политические границы? Так оказывается, что полное игнорирование специфических интересов отдельных народов – то есть запрет на любые политические выражения этничности – делает бессмысленным и саму государственность, и всю систему международных отношений.
А главное: это лишь заглушает наличие межэтнических противоречий, но не отменяет их. Зато они накапливаются, подготавливая социальный взрыв. Игнорировать этничность можно, но лишь до поры до времени. Опыт и нашей страны, и ряда других убедительно свидетельствует, что если долго выгонять этнические конфликты из кабинетов политиков, то они разворачиваются на улицах. И недавние события в Бирюлёве – очередное, уже почти будничное тому свидетельство.
Однако в этом игнорировании реальных проблем – вся соль программы по созданию российской нации. Ведь на самом деле никто эту нацию не строит, иначе бы это уже все заметили. Российская нация – фикция. Национальность «россиянин» – фантазия, придумка. И нужна эта фикция для отвлечения от реальности, а не для её преобразования.
О нелепости таких нациотворческих проектов уже стали говорить и наверху. В предвыборной статье В.В. Путина по национальному вопросу о строительстве российской нации нет ни слова. А недавно на заседании Валдайского клуба президент говорил о российском самосознании именно как о гражданском и подчёркивал, что «идентичность, национальная идея не могут быть навязаны сверху». Однако почему-то по-прежнему реализуется план по созданию новой нации.
Российская идентичность определяется лишь наличным государственным проектом, но не культурой, не исторической памятью, не языком и не религией. Поэтому мы можем говорить, скорее, о способе самопрезентации власти, а не о реальной национальной политике. Выдумывается новый народ, и пусть его ещё нет, зато от его имени уже можно принимать решения. Ведь воля выдуманного народа тоже придумывается. И на уровне слов – это отличная демократия. А к национальной политике это никакого отношения не имеет – разве что негативное, так как её собой подменяет. И печальная статистика роста проблем в межэтнических отношениях об этом зримо свидетельствует.