НОЧЬЮ ПЕРЕД ОГНЁМ, В ДЕТСТВЕ 
Александру и Виктору
Вьюшка откинута прочь,
тянет легко в поддувало.
Это когда-то бывало –
пламя гудящее, ночь.
Страшные зимние бесы
хлопают дверью нарочно.
Как в этом мире чудесно,
как всё непрочно.
Можешь погибнуть внезапно
в эту, в сию же минуту.
Кто-то в окошко царапнул,
смело царапнул, круто.
Чьи это очи сверкают
сквозь занавеску с плетня?
Пращуров так вспоминают:
чур меня, чур меня!
ПОСЛЕДНИЙ АНАРХИСТ
Вот Бакунин
склонился над Кантом.
Революцию пишет
Кропоткин.
Плохо быть на земле
арестантом,
умирать от чахотки
и водки.
Не гораздо ли
во поле мглистом
погулять от души
анархистом?
Но зачем
переборы гармошки
так терзаешь ты, Нестор Махно?
На душе твоей греются кошки
и скребутся на волю давно.
Нету воли
и тут,
в Гуляй-Поле.
Лает бешеный
пулемёт.
Что Бакунин
у Канта найдёт,
то годится как раз
на раскурку.
Пуля в сердце влетит
сквозь брошюрку.
Мать порядка тебя не спасёт.
...На Кропоткинской
вышел старик –
на руке чуть заметны
наколки.
Он давно головою поник
и не верит уже в кривотолки.
ТРИ ДОРОГИ
Из трёх дорог
четвёртую избрать
нам не дано.
Куда же двинуть?
Прямо.
Там скатерь-самобранка
и вино,
деревья и кусты
там пахнут пряно.
Там так тепло,
что созревает дух
так быстро,
что даёт три урожая,
но гады там здоровью
угрожают
и не по-нашему кричит
петух!
Налево, что ль?
Направо ли пойти?
Да, видно, никуда
нам нет пути
из трёх дорог,
и только по четвёртой
мы устремимся мыслию своей –
там тьма, ни вех,
ни фонарей,
ни мало-мальского
приюта
блуждающим под сению салюта.
ЗИМНЕЕ ВИДЕНИЕ
И на Россию выпал снег.
Нам выпала такая доля –
сугробы полюбить и в поле
метелицу одну на всех.
Ветвь переломится в руках,
лежит земля в рубахе белой,
перед жильём оторопелым
сова застыла на ветвях.
Откуда взялся этот страх –
расширены глаза живые.
Заката раны ножевые
кровоточат в пяти местах.
ОТКРОВЕНИЯ ЗАСУХИ
Я заглянул в расщелину
в земле –
и в ужасе отпрянул,
так явно показалось мне,
что на меня оттуда
кто-то глянул.
Кто в толще, в недрах
прячется от нас
помимо угля, нефти,
руд железных
и вдруг однажды
выскочит как раз
и нас добудет –
тёплых и телесных.
И кто так тянет
сильно из земли,
что даже птицы
вечно не летают.
И только мысли вечные
витают,
но далеко –
в космической пыли.
ТАМБОВ