ПРИЕХАЛИ
Одним из главных мотивов, вызвавших к жизни сборник «Вехи», по словам М. Гершензона, явилась потребность как естественный позыв интеллектуальной совести русской интеллигенции осознать степень собственной причастности к разгулу «духов русской революции».
Не пришла ли пора и нынешней интеллигенции критически оглянуться на собственное деяние – либеральную революцию 90-х, по своим разрушительным последствиям явно превзошедшую исходные благие намерения. К сожалению, обсуждать заблуждения прошлого значительно проще, чем видеть собственные. Об этом, в частности, свидетельствует статья С. Хоружего «Две-три России спустя» («ЛГ», № 14, 2009), предельно откровенная и честная в постановке диагноза современности и в то же время полностью лишённая подлинной рефлексии покаяния. Эту статью невозможно оставить без ответа. И по вызывающей пессимистичности её выводов, и по выразительности тупика самого интеллигентского сознания.
Основной тезис статьи неутешителен – «интеллигенции нет»! Сказано как констатация факта. Убедительно показана логика феномена иссякания: нет интеллигенции – нет общества – нет народа – нет и истории!
Статья становится актом саморазоблачения интеллигентского сознания, итогом его самоисчерпания.
Что вообще значит – есть интеллигенция или её нет? Вопрос: выполняет она свою функцию в обществе или не выполняет? Если да, то как социально-культурный феномен она существует. Если же не выполняет, то её нет.
Кажется, интеллектуалов как таковых в обществе предостаточно – докторов наук, писателей, журналистов, деятелей культуры у нас хватает. Но почему интеллектуалы есть, а интеллигенции нет?
Ответ: интеллектуалы не справляются с мировоззренческим вызовом истории – не могут сформулировать алгоритм национального будущего на уровне нового исторического горизонта.
А интеллигенция исчезла недавно – на рубеже перевала 90-х.
КАПИТУЛЯЦИЯ
Функция интеллигенции в обществе исключительна – переводить идеальные смыслы национальной культуры в крупные формы общественного сознания, способные изменять Настоящее и предварять Будущее.
По существу, это чисто идеологическая задача – осуществлять преемственность и развитие национальных идеалов в процессе истории. Интеллигенция оказывается ключевым генератором идеологии как целостного выражения самосознания общества. Вот с чем никак не может справиться нынешняя интеллигенция! Она не выдаёт обществу новую идеологическую матрицу, адекватную запросу времени, не может проявить образ национального будущего. И поэтому её нет.
И дело не в том, что не хватает интеллектуальных мощностей. А в том, что вся сфера «национальной идеологии» внутренне признаётся как бы заранее (или уже) исторически проигранной тупым «советским тоталитаризмом», якобы необратимо деформировавшим русскую историю на антропологическом уровне.
Дистанцируясь от одержимого утопией советского прошлого, современные интеллектуалы не замечают, что целиком предают национальную историю XIX–XX веков в её возвышенных идеалах – признавая их поражение. И речь идёт не только об «эпохе тоталитаризма» как неудавшемся частном эксперименте большевиков, но фактически обо всей традиции русской мысли XIX века, которая, по словам Н. Бердяева, была «окрашена социалистически».
В этом корень духовно-нравственной капитуляции современной интеллигенции перед лицом исторического вызова – в отвержении идей социальной справедливости, равенства и братства, выстраданных русской интеллигенцией XIX века. В неспособности подтвердить нравственную правоту и прогрессивность этого процесса.
Вместо того чтобы купировать ошибки прошлого и теоретически преодолеть их на новом идеологическом уровне (как это сделал, скажем, Китай), сохранив тем самым органичность национальной истории и оправдав её, нынешняя интеллигенция захлебнулась в собственном диссидентстве 70-х. Она не смогла преодолеть внутренний «комплекс отрицания» и отказалась от русской истории как таковой, подписав акт идеологической капитуляции.
В итоге у нас сегодня нет государственной идеологии, нет национального самосознания, нет исторического лица. Поэтому распадается наше общество, деградирует наш народ и иссякает история. И в этом вина в первую очередь интеллигенции. Она виновата в том, что её нет как ведущего субъекта общественно-идеологической трансформации. В том, что она отвернулась от собственной истории и утратила логику национально-исторического развития.
А политика – дело второстепенное, в том смысле что она следует за идеологией, вытекает из неё. И коль скоро мы, не моргнув глазом, отказались от собственного жертвенно-выстраданного «социалистического» проекта, то нам тут же предъявили западно-либеральный – капиталистический. И тут уж, как говорится, без обид. Вот и стоим у «разбитого корыта» собственной истории, молча наблюдая, как её пространство по-деловому заселяют не обременённые высокими материями новые русские.
Статья С. Хоружева тем и симптоматична, что до конца последовательна и честна в этом отношении – в признании факта национальной капитуляции. В отличие от многочисленных адептов чуда «православного возрождения» России на посткоммунистической разрухе или И. Шафаревича, нашедшего какой-то «третий путь» между «двумя путями к одному обрыву», она не строит иллюзий, а отрезвляет.
Впрочем, кого сегодня смутит даже такой радикально-провокационный вывод? Безразличие к «последним вопросам» своей истории всего лишь следствие нового «национального выбора» – варианта исторического конформизма, к которому все увереннее склоняется сознание новой интеллигенции. Может, правда пришло время закончить русскую цивилизацию в этом режиме? Пожить «как все»? Чем не компенсация за отказ от пресловутой «самобытности»? Многим именно таким представляется окончательное решение «русского вопроса»: ни тебе Святой Руси, ни Третьего Рима, ни светлого будущего, а тишь и гладь обыкновенной истории.
Неслучайно главным параметром политического действия становится ныне Прагматизм – альтернатива Идеологии.
Но, увы, чтобы жить в исторической перспективе, большому Народу нужно большее – духовный потенциал национальной Идеи, придающей ему самосознание и субъектность. Либо народ реализует эту идею в собственной истории, либо сходит с исторической магистрали.
Таков и наш выбор: или мы найдём актуальный формат национальной идеи в современных исторических условиях, или исчезнем как цивилизация, вспыхнув напоследок советским порывом XX века.
НАШ ВЫБОР
Камнем преткновения для нынешней интеллигенции стала Советская эпоха: её не обойти, не объехать, не столкнуть на обочину. Здесь фактически и происходит выбор. Варианта два.
а) Отрицая подлинность Советской эпохи (как печальный результат «революционного припадка»), интеллигенция теряет опору истории и на рубеже очередной исторической трансформации оказывается неспособной сформулировать образ будущего. Идеологический процесс обрывается, не находя продолжения, – с ним обрывается и история. Идеологически отступаясь от прошлого, интеллигенция функционально стерилизует себя, обрекая общество на бессознательность, а народ – на вырождение. И фактически подписывает акт капитуляции исторической России. Дальнейшая русская история не имеет смысла.
б) Интеллигенция подтверждает легитимность Советской эпохи в качестве очередной ступени русской истории, преодолевает барьер мировоззренческого перевала и формирует новую идеологическую альтернативу, открывающую врата будущего. Выполняя тем самым свою главную общественно-историческую миссию, подтверждая, что сама она – есть! Общество восстанавливает историческое самосознание, народ – исторический оптимизм, а русская история – перспективу.
Этот выбор — не задача политиков, они решают сугубо утилитарный вопрос о власти. Это задача интеллигенции. И хоть эта задача сугубо идеальна, но если интеллигенция найдёт для неё адекватное историческое решение, то политики будут вынуждены с ним согласиться!
Настроена ли интеллигенция на подобную перспективу? К сожалению, нет. Контуженная политикой 90-х, сломленная крушением своих идеалов и убаюканная путинской «стабильностью», она, кажется, уже не способна к адекватному историософскому суждению. Будучи родом из СССР, плоть от плоти канувшей в Лету эпохи, она не может ни расстаться с ней на экзистенциальном уровне, ни взглянуть на неё объективно. Поэтому подлинного осмысления советского опыта в национальном самосознании всё ещё не произошло. Да, наверное, и не могло произойти – большое видится на расстоянии.
Только сегодня, потеряв под ногами почву истории, мы можем ухватить главное в советском прошлом – его высший цивилизационный смысл. Уже не в плане идей марксизма-ленинизма, а в контексте самой русской истории. И не в угоду политической «злобе дня», не знающей ничего святого, а ради исторической объективности и истины.
Именно здесь открывается непаханое поле для интеллигенции. Ибо то, что сказало о русской революции первое поколение «веховцев», и то, что думало о коммунизме диссидентство 70-х, не может быть окончательным приговором социализму. Конечно, либеральные СМИ уже сейчас готовы предложить нам не один экземпляр обвинительного заключения – только подмахни. Но не будем спешить подписывать сомнительный приговор. Либералам здесь нечего терять, у них впереди «дом родной» – глобализация. У нас же на кону вся русская история.
ПАССИОНАРНОСТЬ
Героизм русской интеллигенции, о духовной противоречивости которого говорил С. Булгаков, имеет помимо прочего историософское оправдание. Возможно, в этом и состоит исключительность русской интеллигенции как духовно-социального феномена. В контексте развития национальной истории этот героизм означал не что иное, как нравственное чувство исторической перспективы, предчувствие нового, ещё не освоенного исторического пространства, в котором возможна какая-то новая, более совершенная и справедливая жизнь. Отсюда всеобщая духовная «одержимость» социализмом и революцией. Это было подлинное и живое чувство национальной истории, готовность к её творческому и жертвенному преображению.
И этот порыв русской интеллигенции был оправдан: в истории было открыто и реализовано новое цивилизационное пространство – советская цивилизация, в которой так или иначе воплотились все чаяния русской интеллигенции. Да, с многочисленными издержками материализма, позитивизма и атеизма, которыми болел весь XIX век, – но новое общество было построено. И это факт, а не утопия! И волевым энергетическим началом этого «будущего» был жертвенный подвиг русской интеллигенции.
Нынешнее состояние российской интеллигенции характеризуется, увы, противоположным образом. Ни героизма, ни пассионарности, ни чувства будущего. Будущее заблокировано в тупике интеллигентского сознания! Растерянность, а не героизм, апатия, а не подвижничество, безразличие, а не идеалы определяют сегодня состояние интеллигентского духа.
В итоге русская история остановилась, обернувшись немым вопросом к русской интеллигенции – что дальше?
ДИССИДЕНТСТВО
Казалось бы, накопленный десятилетиями диссидентский пафос должен был привести к исключительному творческому всплеску при освобождении от оков тоталитаризма, но этого не произошло! Диссидентство оказалось идеологически бесплодным состоянием интеллигентского духа. Пафос отрицания, как оказалось, не имел за собой достойной русской истории альтернативы, что и вылилось в итоге в унизительное принятие западно-либеральной модели развития не только в экономической сфере, но и в сфере мировоззрения и культуры.
Конечно, здесь не обошлось без коварства политических манипуляторов, умело отодвинувших на задний план диссидентов-почвенников и поднявших на знамя национальной трансформации диссидентов-западников. Но и сами «почвенники» давно обрубили все концы, связывающие их с реальностью советского выбора. Вся плеяда выдающихся деятелей 70-х – Солженицын, Шафаревич, Бородин и др. – за редким исключением оказалась не способна «наступить на горло собственной песне», чтобы удержать равновесие национальной трансформации, не обрушить её в катастрофический сценарий. Даже откровенно вероломный опыт 90-х не вернул их на землю, в реальность исторического процесса, не подвигнул к поиску путей торможения идеологического, политического и социально-экономического распада Советской России – объективного на тот момент носителя русской государственности, истории и культуры.
В итоге нового синтеза прошлого и будущего на новом историческом горизонте не состоялось. Россию ловко умыкнули те, кто был менее заметен, но более чётко представлял, что с ней делать.
Почему проиграла «русская партия» и уверенно победила «либерально-демократическая», лихо управляющая сегодня русской историей? Не потому ли, что диссидентствующий пафос отрицания советского строя оказался в той же «русской партии» чрезмерен? И под шум обвала дряхлеющего марксизма-ленинизма либералы выкинули «ребёнка» русской истории XX века – социализм. А ведь это был законный наследник русской истории! Только с ним, с его ростом и развитием, одухотворением и возмужанием могла быть связана будущая русская цивилизация. Но его выкинули под молчаливое согласие интеллигенции и недоумение общества. А теперь удивляемся, что русская история иссякла.
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ
Что же дальше? Что делать с нашим огромным и неоднозначным историческим наследством – принять его или предать забвению? Продолжить дело русской интеллигенции по утверждению на земле социальной истины – и быть или признать его бесславно оконченным – и не быть. Можно сказать и более конкретно: вопрос о русской интеллигенции и истории связан с социализмом.
Не поздно ли об этом? Ведь социализм мёртв.
Самое время! И не только потому, что капитализм в «кризисе», а потому, что за смертью «старого» социализма возможен новый социализм.
Есть такая перспектива. Как ни парадоксально, она в том резерве национального развития, о котором говорили авторы «Вех», обличая революционную интеллигенцию в забвении и отвержении христианства. Их голос не был услышан – так распорядилась история, чтобы исчерпать до конца иллюзии «атеистического социализма». Но это же обстоятельство подразумевает возможность нового возвращения к идеям социализма уже на одухотворённой, христианской основе – и в этом новая идеология и новая История!
Тема социализма в русской истории ещё не снята, и тот же С. Булгаков в одной из поздних своих работ писал, что христианский социализм как таковой возможен и что «думается нам, его не миновать в истории».
Но это, правда, будет уже другая история…
Код для вставки в блог или livejournal.com:
Выплеснули «ребёнка»
Одним из главных мотивов, вызвавших к жизни сборник «Вехи», по словам М. Гершензона, явилась потребность как естественный позыв интеллектуальной совести русской интеллигенции осознать степень собственной причастности к разгулу «духов русской революции».
КОД ССЫЛКИ: