Название премии Международного фонда имени Якова Чернихова «Вызов времени» можно понимать двояко. Время вызывает новых творцов, да и творцы дерзки и вызывающи – зовут время, в котором они, может быть, жить не будут. Но важно поймать его дыхание сейчас, зафиксировав на бумаге, как когда-то выдающийся бумажный зодчий Яков Чернихов делал это с Иваном Леонидовым, Константином Мельниковым, Владимиром Татлиным… В Москве наградили молодых архитекторов, рассмотрев работы 76 номинантов из 20 стран, признав лучшим японца Джунья Ишигами.
«Вначале мысль была»… Выраженная потом словами, звуками, красками, штрихами… Призывая всегда и везде заменять слово графикой, самый фантастический русский архитектор XX века Яков Чернихов, скорее всего, не доводил эту идею до абсурда. Учитывая то обстоятельство, что сам иногда книги писал и был вынужден – увы! – вместо прямых, овалов и эллипсов чертить буквы. Но если бы была возможность отказаться от них, может быть, даже не слышать и не произносить слов звучащих, а жить среди своих фантазий: асимметричных, спиралевидных, сетчатых, дворцов коммунизма или пантеонов Великой Отечественной войны, – он бы был счастлив.
Да он и так был счастливым человеком-Демиургом. Не копировал там, где мог сочинять. Овеществлял образы-фантазии. В век машинной графики был погружён в рукотворное графическое искусство. И современные ему буквы, вернее их начертание, ему не нравились – Чернихов разыскал материалы ещё допетровской реформы, признавал величайшей ценностью шрифты, утверждённые Петром или Елизаветой. Яков Георгиевич разработал свою систему метрики, применяя к построению шрифтов отдельные принципы теории архитектурных форм.
Многое из его громаднейшего наследия мы постигаем только сейчас. Спрос на идеи Якова Чернихова имеет и другую, грустную сторону. Из фонда РГАЛИ летом было похищено несколько работ, девять из которых потом «нашлись» в Лондоне, на аукционе Christie.
Яков Чернихов сто лет назад предчувствовал востребованность будущим, считая, что деятельность архитектора вовсе не обязательно должна отвечать запросам реальности. Символичным можно считать и его побег из родительского дома из украинского города Павлограда в пятнадцать лет в Одесское художественное училище. Примечательно, что и Татлин тоже из «беглецов», ушёл из дома в тринадцать.
Триада древнеримского архитектора Витрувия (прочность, польза и красота) уже не удовлетворяли Чернихова. Равно как и четвёртое начало от Леона Баттисты Альберти, добавившего в XV веке «целосообразность». Золотое сечение и симметрия уступили дорогу асимметрии, ритму масс, ритму соотношений… И красота реальных предметов его не волнует – он уходит к изображению мысли, отвергая аскетизм простых форм, которые, впрочем, время Хрущёва воспроизвело в избытке – «коробочная архитектура» отсекла витрувианскую красоту.
Конкурс «Вызов времени», учреждённый Фондом им. Якова Чернихова, перерос, если можно так сказать, свою архитектурную доминанту. Хорошо сказал об этом один из членов жюри болгарин Георги Станишев: «Наибольшая ценность заключается в многополярности, в многовекторности поисков, что отражает определённую стадию эволюции циклически развивающейся архитектурной культуры. Жюри ощутило столкновение трёх культур. С одной стороны, культура архитектуры молодого поколения – мозаичность, поливалентность, многовекторность. С другой стороны, культура самого жюри, собранная из различных компонентов и различных персональных историй каждого. И третье – это культура архитектурной общности, ожидающей вердикта жюри. В таком смысле само решение премии оказалось внутри такого бермудского треугольника, где баланс отдельных культур, собранных в одном пространстве, и даст результат».
Для китайского архитектора Цинюнь Ма (одна из номинантов конкурса) восточная и западная традиция – тоже не дихотомия, тем более что в китайских густонаселённых городах не до западноевропейских изысков. Для Цинюнь Ма важнее искать равновесие между технологическими средствами и творческим интеллектом. Кроме того, в мастерской зачастую правит бал социальный заказ. Так, чилиец Алехандро Аравена проектирует социальное жильё при дефиците средств, а израильтянин Асаф Лерман расширяет пространство стадиона или библиотеки.
Для некоторых номинантов было важно увязать здание, контекст и человека в условиях меняющегося климата. Удивительные проекты французов Франсуа Роше и Стефани Лаво движимы идеей подражания природе. Это технологии мимикрии, где растительность или другие природные элементы зрительно почти неотличимы от авторских задумок.
Стиль архитектуры и дизайна победителя конкурса «Вызов времени» Джунья Ишигами коллеги называют и «поэтическим», и «музыкальным». Андрей Чернихов, президент Фонда Чернихова, соотносит творчество молодого японца с «живописью и традицией светового и линеарного повествования». Рукотворные японские сады, известные всему миру, проникают в пространства Ишигами и как цитаты, и как интонации.
Новая архитектура нацелена на поиск одного языка. «Архитектура – тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания», – писал Николай Гоголь. Сегодня эта летопись может быть универсальной, читаемой всеми. Так ли нужна вторая Вавилонская башня – вопрос открытый, но она, пожалуй, перестаёт быть метафорой безнадёжности.