Надежда Мирошниченко
Родилась в Москве. С детства живёт в Сыктывкаре, окончила Коми государственный педагогический институт. Член Союза писателей России. Секретарь правления Союза писателей России. Автор одиннадцати сборников стихотворений: «Русское сердце», «Трудная книга», «Белая сотня», «О любви» и других. Лауреат Государственной премии Республики Коми им. И.А. Куратова в области литературы, еженедельника «Литературная Россия» за статьи по русскому вопросу, премии Союза писателей России и Республики Саха (Якутия) «Северная звезда», Большой литературной премии России, Международной премии «Имперская культура» им. Эдуарда Володина, Международной премии Славянской академии литературы и живописи «Серебряное перо». Народный поэт Республики Коми.
Как крушатся империи
Как крушaтся Империи! Как истончается дух!
Неужели и ты не захочешь вернуться к вершинам
Золотым, где держала ты, Рoсия, праведный слух,
Обретая на равных достоинство всех исполинов.
Заболтали, замучили, прахом утрат замело.
Только слёзы взошли золотыми колосьями герба.
А теперь и они опадают с него, как зерно
Переспевших исканий, в твои терпеливые недра.
Но про недра напрасно. Мы с них и подняли опять
Наших душ усомнившихся веру в уставшую Славу.
Только жилу теперь нам не в недрах России искать,
А в душе, что нечистому бросили мы на потраву.
В это зыбкое время падения и грабежа
Как крошaтся Империи! Как погибают Эпохи!
Как звереют от зол ЗОЛотого Тельца сторожа,
Вызывая из бездны надежд своих чертополохи.
Золотым где держала ты, Рoсия, праведный слух,
Где звала золотым только солнышка цвет
и пшеницы,
Где ты р у с с к и м платила сполна
за с о в е т с к и й тот дух,
За такой золотой и сейчас я готова молиться.
Только веру в добро ты от ложного шага очисть,
Только дай Золотому Тельцу задохнуться от жажды,
Только снова за Рoсию честно хоть раз помолись,
Византию припомнив:
она отреклась лишь однажды.
Текст между строчек
Памяти Анатолия Федулова
Эти волшебные дни.
Солнечные, как грозди винограда.
Белки, льющиеся по веткам, как огненные лучи.
Всё, что ещё вчера было прельщение и отрада.
Всё, что сегодня стало шёпотом: не кричи!
Эти прозрачные дни – мостики между будущим
и прошлым,
С призрачной вязью листьев,
выплеснувшейся за окоём,
Вдруг обернулись мерой, и голубиной почтой,
И голубым конвертом неба, где всё о нём.
Ходят в пространстве дyши тайны и мирозданья.
К нам забредают редко, как мотыльки – в окно.
Может быть, потому что мы отошли от знанья:
Слово в начале было. Делом было оно.
Это почти забыто: Слово – начало Дела.
Эти июньские дни – щебет и многоцвет.
Но возразит звезда тонко и неумело:
– А почему не «да»?
– А потому что «нет».
* * *
В провинциальной спячке Сыктывкара
Я собирала силу для удара.
Пока ж делили по старинке недра,
Я поняла, что главное – не это.
А недра переделят после схватки,
Когда устроят новые порядки.
И лишь крестьяне не томили душу,
Они не знали, что такое х у ж е.
Они не знали, что такое л у ч ш е.
И жили, как всегда, на всякий случай.
И знали, что без них на этом свете
Погибнут навсегда и те, и эти.
И обошлась тогда я без удара
В провинциальной спячке Сыктывкара.
Баллада об оставленном сердце
Он мог подарить мне свисток.
Он мог подарить мне цветок.
И с мёдом янтарным горшок,
Игрушечный просто.
Ведь дарят же солнце с небес,
Когда пробираются чрез
Суровый космический лес,
И небо, и звёзды.
Он тоже пошёл напролом.
Мы молча сидели вдвоём.
И не было чувства притом
Светлей и бездонней.
И вдруг среди этой тиши
Он громко сказал: «Не спеши».
И сердце – приют для души –
Мне отдал в ладони.
Ну что бы вы сделали тут?
Не в каждый из дней отдают
Сердца в незнакомый приют.
Подумалось, кстати:
Пусть дарят и солнышко, но
Всегда возвращалось оно
Туда, где без солнца темно.
А тут тебе – нате.
Ответила я: «Погоди.
Сама я без сердца, поди.
Сама, как была без гроша,
Своё подарила».
Но он повторил: «Не спеши.
Коль сердце – приют для души,
Не может без сердца душа.
Иль ты позабыла?»
На нас теперь люди глядят,
Как будто спросить нас хотят,
Мне кажется, что-то про взгляд
На память и совесть.
И солнышко тоже одно.
К себе же вернулось оно
Таким, каким быть и должно.
Единственным то есть.
И с этой не лучшей поры,
Без правил оставшись игры,
Где люди светлы и мудры,
Оставшись без правил,
Я думаю ночью и днём:
Зачем, если мы не вдвоём,
Чтоб я не забыла о нём,
Он сердце оставил?
Они отняли родину мою
Андрею Попову
Смотрю на карту. Пестроты пестрей
Её расцветка. Вся в сплошных различьях.
Как будто в оспе личико девичье,
Ослепшее от красных фонарей.
Они отняли Родину мою.
Язык наш русский превратили в ветошь.
И как теперь ни применяйте ретушь,
Я Родину почти не узнаю.
Не понимаю, как среди толпы
Пропали напрочь солнечные лица.
И что теперь роптать, как говорится,
Когда мы стали прихвостни судьбы.
И пусть победы вроде не редки,
Но для кого они? К каким цыганкам
Пойдём гадать? Каким Счетам и Банкам
Свои обиды станем предъявлять.
Сообразили Сделку на троих.
Четвертовали судьбы и просторы.
И Вечный Жид, вина всему который,
Виновен нынче меньше нас самих.
«И тогда…»
То ль завоешь, как волк,
То ль, как иволга, птицей застонешь,
То ль взорвёшься черёмухой,
То ли стрелой упадёшь,
Лишь как вспомнится мне
Мой любимый, мой русский Воронеж,
С этой Россошью маленькой,
Тоже медовою сплошь.
Лишь как вспомнятся мне все ошибки и все неудачи
По бескрайнему счастью разученные наизусть,
Я возьмусь за перо и, как девочка, глупо расплачусь.
И бумагу порву, и почувствую слёзы на вкус.
Но лишь вспомнятся мне все курганы мои и долины,
Все озёра и реки с прошитой строкой камышей,
Я возьмусь за перо и над Русскою встану равниной,
Как над русской былиной, взглянуть,
что же сделали с ней.
И когда я увижу заросшие вровень окопы,
А по ним лишь бурьяном прикрытый
глухой чернозём,
Я не стану пенять на коварные планы Европы
И на планы Америки, стиснувших горло её.
Я с своею Историей выйду на бранное поле
И с народом своим о своём буду вслух говорить.
И тогда это вечно опасное слово ДОКОЛЕ
Наше небо взорвёт и позволит душе воспарить.
И тогда я стальное перо поменяю на песню.
И пойду медсестрой в санитарные те поезда.
И за Родину встанут, как издревле, люди и веси.
И тогда мы с тобою, и правда, Россия, воскреснем!
И тогда, и тогда, и тогда, и тогда… Но КОГДА?!