И всё же перед нами, несомненно, трилогия. В очередной раз мы сталкиваемся с напряжёнными попытками соорудить надёжный, прочный мост между Востоком Европы и Забайкальскими землями. Вновь и вновь поэт из Улан-Удэ стремится отыскать диалектические крепы, существующие между буддизмом и православием. В его стихах явственно ощутим суховей беспредельных монгольских пространств (евразийство, идеи и чаяния Николая Трубецкого и Льва Гумилёва – постоянная боль и надежда С. Тумурова):
Мой взгляд скользит
по лепестку цветка:
скуласта – раскоса
твоя краса.
(«Бурятия»)
Но не менее выпукло в сборнике проступают и впечатления от многолетнего пребывания в Москве и Ленинграде. Россия для поэта также родственна, хотя и на иной лад:
с пространством холода
и тьмой манящих
в детство звёзд –
из-под сердца женщины,
конечно же, – бурятки –
я вернусь к тебе,
мать-и-мачеха
Россия –
планеты родненькой –
Цветок наш полевой.
(«Реинкарнация»)
Отмечу также появление в этой книге переводов на монгольский язык и, как всегда, высокую полиграфическую культуру и тонкую работу художника Д. Олоева.
Пока политики в основном декларативно рассуждают о приближении Дальнего Востока к Москве, культура уже конкретно прокладывает свои мощные магистрали. Как и певец золотой горы, бурятский поэт своей жизнью и творчеством утверждает нерушимое единство евразийской цивилизации.