Я вскормлен молоком прекрасной русской речи

ИНТЕРВЬЮ В НОМЕР

Сегодня наш собеседник – Ашот Аристакесович САГРАТЯН, известный писатель, переводчик, общественный деятель, бескорыстный служитель двух культур: русской и армянской. Его предок ещё в XVII веке был пожалован царём Алексеем Михайловичем наследственным правом сидеть в присутствии русских царей и торговать беспошлинно…

– Ашот Аристакесович, ваши корневые связи с Россией столь глубоки, что даже спрашивать о том, как вам живётся «не в Армении», кажется странным. И всё же – как часто и подолгу ли вы бываете в Армении?

– В последний раз жил в отчем доме в 2004-м году. Потом бойкие родичи продали его. Каждая поезд­ка занимала месяца три-четыре.
В последние три знакомил свою русскую жену с красотами, обычно сокрытыми от глаз туриста: я погружал её в святая святых – творения писцов-гричей, водил по козьим тропам мира армянского, дабы постигла и она прелесть бездн, кои являют душе таинства, замурованные памятью народной в традиции. Побывали в языческом Гарни, в пещерном храме Гегард.

В армянском храме, как известно, подоконник скошен. Зодчий подарил гричу – переписчику книг по четверти часа «лишнего» света с утра и на закате. Показал ей металлургический центр Мецамор, где была обнаружена едва ли не древнейшая из найденных на земле монет, не отчеканенная – отлитая в форму. Побывали мы на горе Ухтасар – любовались первой из наскальных галерей, где прекрасно сохранились рисунки первобытных предков наших. Показал я ей и плиту царя Аргишти – клинописную метрику Еревана-Эребуни: в 1968 году я перевёл её текст с языка урартов.

– Вы автор идеи создания этношкол. При огромном количестве мигрантов сегодня ваше стремление вернуть русскому языку изначальный статус собирателя культур и объединителя народов особенно похвально. И в Москве, я знаю, есть подвижки в решении этого вопроса. А не кажется ли вам, что учить русский надо и в бывших советских республиках? На каком языке читают армянские дети Пушкина и Достоевского?

– В 1988 году я обратился с письмом к «архитектору пере­стройки» – секретарю ЦК КПСС А. Яковлеву, обрисовав картину возможных последствий распада СССР и высказав ряд предложений. Он и распорядился развернуть такие школы в столице. Начали с армянской, открыв первую воскресную, действующую уже 20 лет в здании бывшего Лазаревского института восточных языков, который более века готовил для нужд Российской империи учителей, толмачей-переводчиков и чиновников для работы на Кавказе. После я обивал пороги Комитета образования Москвы – и пошли множиться муниципальные школы с этнокомпонентом. Ныне их около ста. Пора бы сориентировать их выпускников на нужды столицы в дни проведения Всемирных юношеских игр, олимпиад и прочих массовых мероприятий. Они в роли гидов-билингвов могли бы способствовать развитию школьного, студенческого и семейного туризма.

Очагом русской культуры в Ереване стала образцовая школа им. А.С. Пушкина. Первый президент независимой Армении недальновидно позакрывал русские школы, так что возвращение к истокам русской культуры будет долгим и сложным. Правда, создан центр развития русского языка. Возрождение России вдохнуло в народ надежду на восстановление прежней теплоты в отношениях, тем более что исход из республики более миллиона армян решил вопрос в пользу изучения русского языка как источника информации и стимулятора личностного роста. А читают Пушкина и Достоевского больше выходцы из семей, ориентированных на русскую культуру. Продолжая почин Хачатура Абовяна, основоположника новой армянской литературы, один из армянских поэтов выразился куда как точно: солнце для армян восходит с севера. Достоевский переведён почти весь и вполне внятно. Что до Пушкина, то отдельные стихотворения его появились в переводе на армянский ещё при жизни поэта. За толкование «Путешествия в Арзрум» как духовного завещания поэта в 1999 году творческие союзы России удостоили меня Золотой Пушкинской медали.

– Советский период в жизни армянской литературы и культуры переоценить невозможно. Что происходит сейчас? Как обстоит дело с переводческой школой?

– Мастера советской переводческой школы – П. Макинцян, К. Микаелян,С. Лисициан, Я. Хачатрянц, А. Иоаннисян,
М. Шагинян, Н. Адамян, М. Сагиян, О. Гюль Назаврянц, первые популяризаторы армянской литературы, сошли со сцены, не оставив наследников своего дела.

В 1956-м году пришлось всё начинать с нуля. В стенах Литературного института заработала кафедра художественного перевода.

В Армении же труд переводчика-таргмана освящён был церковью ещё в V веке. У нас даже празд­ник есть национальный – День святого переводчика. Да и Матенадаран сокровищами своими обязан исключительно переводчикам и гричам – переписчикам рукописных книг-магахатов. Армения по праву считается родиной переводчиков. Труды многих философов античности сохранились только в армянском переводе. Недавно в Армении был проведён слёт переводчиков стран СНГ и Балтии. Создаётся сводный каталог переводчиков, он же станет базой данных по их трудам. Переводчиков-профессионалов в республике не готовят. Самоучки выбиваются в люди сами.

Литературный институт, отметивший своё 75-летие, намерен возродить традицию подготовки переводчиков художественной литературы с языков народов бывшего Союза и народов, населяющих Россию. Традицию, которая была прервана стихией распада СССР. Без диффузии культур взаимопонимание невозможно, пора налаживать культуру диалога в диалоге культур. Жаль, частично утеряны кадры наставников.

– Вы известный переводчик. Долгие годы преподавали мастерство перевода в Литературном институте. Удовлетворены ли вы качеством и количеством современных переводов с армянского?

– Видите ли, все 25 лет, работая в Литинституте, я пытался привить своим питомцам навыки, как НЕ надо переводить. Как надо – каждый автор подсказывал сам: подачей формы, напором, содержанием.

Теперь о качестве. Без глубокого знания предмета качества ждать не приходится. Подняться до классика способен не каждый. Проще опустить его до уровня своего разумения. Да и не всякий, кто берётся за столь ответственное дело, способен на подвижничество в этой области. Как правило, проигрывают авторы значимые: стараниями залётных любителей от перевода они «теряют лицо». Зачастую автора приходится реабилитировать во времени, возвращая ему ипостась мастерства. На кафедре художественного перевода планка была на должной высоте. Говорят, готовят переводчиков и в Ереванском государственном университете, и в Славянском, и в институте иностранных языков им. В.Я. Брюсова. Разрослось число центров национальных культур и в Московском государственном лингвистическом университете. Однако ярких личностей не видать: мастер-классы там некому вести… И пока переводческое дело не станет делом государственной важности, продвижения в этом направлении лично я не вижу. Труд переводчика должен быть поставлен на службу имиджу страны, и тем более державы, ибо именно она на сегодня остро нуждается в трансляторах и ретрансляторах её духовности. А это требует серьёзных вложений. И прежде всего времени и сил.

Литинститут имеет все основания стать ядром Международной академии перевода. Опыт, наработанный мастерами, должен быть поставлен на службу интересам многонационального отечества нашего незамедлительно!

Что касается количества, то я придерживаюсь мнения: лучше меньше, да лучше. Чтобы за тобой никто не переделывал. Лет сто хотя бы… Нечего вводить в заблуждение заинтересованного читателя: если он ещё уважает книгу, значит, достоин добротных переводов. Утверждаю это как эксперт Союза переводчиков России и как ведущий творческих семинаров летних и зимних школ перевода.

– Однажды вы сказали, что «возраст зрелого ума определяют по культуре речи». Если опираться на вашу мысль, то от современного воспитанника «теле- и радиоязыка» трудно требовать зрелости культурной и духовной. Как с этим бороться?

– Развязность речи в распущенности нравов. Это лингвистический итог вседозволенности. Слово «культура» изначально предполагает момент взращивания. Личности в себе. Культура самоуважения начинается с родной речи.

С семьи. С культуры взаимоотношений в школе, в коллективе. Между полами. Как любовь начинается с предупредительности натуры. Началась эра человека ответственного. То же в переводе, на радио и телевидении. Бороться с этим можно одним-единственным способом – не опускаться до низменной лексики, держать собеседника на дистанции хороших манер.

– Позвольте ещё процитировать вас: «гран полезности правит миром». Но если так, то есть ли будущее у перевода и художественной литературы вообще?

– Бесспорно. Предтечей переводчика-профессионала был толмач. В литературе духовной – толкователь сакральных смыслов. Армяне утверждают, что слово «книга» произошло от армянского «кникх» – печать. А что есть книга как таковая, если не отпечаток наших мыслей и чувств? Книга пишется её творцом, когда он видит себя в мире себе подобных и мир в себе. Видит в зеркале воображения. «Шифровки» Леонардо да Винчи – лучшее тому свидетельство. Художник слова разворачивает перед мысленным взором человека картину мира, который в нас и вовне. На экран мечты знаемое и незнаемое проецируются как очевидное и невероятное. В поисках незнаемого и невероятного человек сам не даст умереть литературе, и уж тем более художественной…

Лично я вскормлен молоком прекрасной русской речи, которая втекала в меня через книги, переведённые достойными поборниками взвешенного слога, людьми, умеющими служить.

– Вы предлагали создать учебник «Армения глазами соседей и завоевателей». Он создан? Я думаю, что если бы русские школьники узнали мнение о России иностранцев, это стало бы в некотором роде уроком патриотизма.

– Увы, пока не создан. Этим моим проектом, как и выдвинутым ещё в 1969-м «Кавказ – олимп русского вольнолюбия», никто во властных структурах не заинтересовался. Для воплощения столь грандиозного замысла нужна команда энтузиастов, способных, глядя в «подзорные трубы верительных грамот», явить зоркость ума… Работаю над хрестоматией русского рассказа для этношкол России и стран Содружества. Надеюсь, что министр Фурсенко соизволит запустить в программу внеклассного чтения хрестоматийную серию «Русские мореходы, путешественники и землепроходцы» – как образец неувядаемости русского слова. Писали-то те книги люди образованные, честные, верные сыны Отечества. Сплю и вижу библиотеку для юношества, не уступающую по значимости старинному наставлению «Юности честное зерцало». Патриотов пестует семья, её традиции, ибо любовь к родине и есть аккумулированный в личности гран полезности.

– Какие работы ваших учеников-переводчиков вы бы отметили?

– Названий книг не упомню, но из моих воспитанников особо отличились Манук Жажоян (по вине врачей «скорой» погиб в Санкт-Петербурге), Искуи Кирокосян, Нельсон Алексанян, сёстры Шатирян – Елизавета и Асмик, Сона Бабаджанян, Богдан Мовчан. Их имена встречаются на страницах журналов «Дружба народов», «Дом Ростовых», «Литературная Армения», в периодической печати. Юлия Латынина, талант многогранный и неисчерпаемый, выросла в профессионального литератора широкого профиля.

Не задвинь злые времена переводческую школу на задворки новой жизни, результаты были бы внушительней.

– Вы не только переводчик, но и поэт, драматург, прозаик. На каком языке написаны ваши произведения? Какова их издательская судьба?

– Пишу и издаюсь в основном на русском. Стихи – с 1950 года, переводы – с 1956-го. К трём десяткам переводных книг добавились шесть авторских. Поэтический сборник «Хроника душевных потрясений» вобрал зрелые стихи ещё 60-х.

В сводный том «Журавлиной печали отчизна», адресованный школьникам, вошли стихотворения и поэмы об Армении, избранные переводы из армянской классики, исторические рассказы и новеллы, притчи, стихи для детей. Книга поэтических чёток «Склонясь над думами Джами» отвешивает сорок поклонов праху последнего поэта-суфия. «Сказки для моей бабушки» были изданы к 1700-летию принятия Арменией христианства как государственной религии. Книга «Сполохи» – опыт умозрения, в ней афоризмы. В издательстве «Грааль» увидело свет моё учебное пособие по теории и психологии перевода «Введение в опыт перевода. Искусство, осязаемое пульсом» с предисловием заведующего кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ А. Асмолова. Завершаю работу над книгами «Мой Чаренц» и «Уроки Туманяна». Готовится к переизданию повесть для юношества «Пещера Великого Охотника» (о первых наскальных рисунках на земле Армении). Ждёт спонсора увесистый том «Гремучая проза».

Замыслов много. Дай Бог довершить начатое.

Беседу вёл Борис ЛУКИН

Ашот САГРАТЯН

Алмаз воспоминаний

***
По дорогам идёт человек,
Обнадёженный утренним светом.
Никогда не смыкая век,
Он зимой появляется, летом…
На боку у него сума,
На устах – все людские горести.
Говорят, он сошёл с ума:
Всюду просит: – Подайте совести.

***
Маме
Одной рукой качая колыбель
И маслобойку двигая другою,
Ты пеленаешь нежностью тугою
Мелодию, родившую свирель.

Ты слышишь абрикосовые зори.
Как в покаянный бубен бьёт закат…
Из сотен тысяч маленьких историй
Ты ткёшь ковёр родного языка.

Все пуповиной связаны с судьбою,
Лишь ты одна – с величием небес…
В служении тебе, горжусь тобою,
В меня вложившей к жизни интерес.

***
Вникнуть в сердце, в душу, в суть бы…
Вся деревня как погост:
Заколоченные судьбы
Да бурьян, рванувший в рост.
Волчий вой надежды студит.
Беспризорная страна.
Разорённая безлюдьем
Неземная тишина.

***
Благожелателен ко всем,
К себе – жесток и беспощаден,
Живу, ни до чего не жаден.
Затянут в гордости корсет,
А где-то должен быть просвет…
Мой стон вздымается до крика,
Срываю голос, и заика
Мне заикается в ответ.
Я волочу по жизни след
От всех красивых начинаний,
Граня алмаз воспоминаний,
В котором всех свершений свет.