, 22 года, ВОЛОГДА 
* * *
Детство моё, запечённое в кровяную
корочку на коленке…
Я дарила игрушки свои подружке Ленке.
А потом мы писали друг другу письма
Из Вологды в Уренгой…
из Уренгоя… мысли
Утекали в пруды, поросшие бурой ряской.
Мы купались в них из-за пиявок
с опаской.
А потом наперегонки с ветерком
да с горки.
А лопух, тысячелистник и подорожник
– горькие.
И с разбитых коленок смывая водой
из лужи
Пыль и травинки, мы точно знали,
что дружим.
Сегодня Лена зашла ко мне на минутку.
Минуты этой хватило на «как дела?»
и шутку.
Я отдала ей книгу. Она сказала:
«Спасибо!»
Это дружба, либо приятельство,
либо знакомство, либо…
Я не знаю, куда подевались
дворовые игры:
«Птички на дереве», «прятки»,
«козлик, прыгни»…
Мы, как хитрые лисы,
разбежались по норкам в горках,
С которых, как зайчики,
катались столько,
Что краснели лица и синели губы,
немели пальцы…
Мы не подруги вовсе. Мы – самозванцы.
Течёт земля
Подо мною течёт земля,
как помешанная.
Кто помешал её, кто сделал бешеной,
Кто распластал и повёз в океан
в подлодке,
А потом просто взял и бросил посерёдке?
Черепахи, слоны, большие рыбы,
Первобоги – огромные люди-глыбы?
Я не знаю, но течёт земля подо мною.
И когда-нибудь я её собою покрою.
Стану покровом, кучкой
прекрасной пыли,
Вечной земли в недолговечной могиле.
Мимо
В этой стране всеобщего
мелкого страха,
ГАИ и Таможни, Налоговой,
Росгосстраха
Мне хочется выйти, удариться оземь,
вспрянуть
Красным молодцем,
сине-зелёным спьяну,
Мне хочется всё отменить,
уничтожить к чёрту,
Но в шесть утра я снова встаю –
на работу.
Моюсь, причёсываюсь, одеваю что-то.
И меня всю дорогу потом
одолевает зевота.
Вот идёт зрелый муж,
раздувшийся в сливу,
Я зеваю, ещё раз зеваю
и его пропускаю мимо.
Депутата, спешащего в кресло
из дорогой машины,
Тоже пущу и даже не проколю ему шины.
И приду на работу,
оглянусь на уставшие лица
С бегающими глазами.
Как на приёме в милиции.
Начальник промоет мне кости
с душистым мылом.
Я всё пропускаю, всё пропускаю мимо.