Новочеркасск. Кровавый полдень. – Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та. – 256 с.; 31 л. ил.
Хрущёвская демократизация СССР, чаще именуемая «оттепелью», длилась 6 лет и три месяца. Начатая в самом конце зимы 1956-го знаменитым антикультовым докладом, она завершилась кровопролитием в Новочеркасске 2 июня 1962 года.
За этот шестилетний срок в Советском Союзе и за его пределами произошло немало знаменательных событий. Был выведен на орбиту Земли первый рукотворный спутник, и полетел в космос Юрий Гагарин. Первый секретарь, постучав по трибуне ООН туфлей, обещал показать Америке «кузькину мать», и он же дал обет построить у нас коммунизм к 1980 году. Куба, на которой победил революционер Фидель, стала самой большой любовью сознательных советских граждан, Китай же, напротив, отвернулся от северного соседа и пошёл по своему «особому пути»…
Не все глобально значимые эпизоды тех лет стали прямым следствием бурной и чрезвычайно противоречивой политики Никиты Сергеевича, однако в новочеркасских трагических событиях главным виновником был именно он. Помимо расстрела демонстрации протеста в бывшей казачьей столице были организованы массовые судебные расправы.
«По имеющимся официальным документам, – читаем в книге «Новочеркасск. Кровавый полдень», – всего осуждены были 122 человека, однако показания свидетелей дают основания полагать, что неучтёнными оказались судимые местными судами в других областях». Семерых участников народных волнений Верховный суд РСФСР приговорил к смертной казни – расстрелу, десятки человек отправились в лагеря на 10–12 лет.
Татьяна Бочарова – историк, журналист, президент Фонда новочеркасской трагедии – в начале 90-х была открытой сторонницей демократов «ельцинского призыва» и проводила тогда исследования, лёгшие в основу её документально-публицистического труда.
В контексте привычного для нас противопоставления сталинизма и «оттепели», тоталитаризма и демократизации мировоззренческие предпочтения автора книги становятся вполне очевидны. Объяснимы представленные в ней выводы: «Вероятно, судилища в Новочеркасске были признаны успешными, и поэтому… предписывалось практиковать открытые судебные процессы «по некоторым наиболее важным и характерным делам». И потом народ судил и клеймил Даниэля и Синявского, Сахарова, Бродского, Солженицына и многих-многих других… Всё это было благословлено отцом «оттепели» шестидесятых Хрущёвым».
Первый акт трагедии был «разыгран» на предприятии с труднопроизносимым названием «Новочеркасский электровозостроительный завод». Именно там началась забастовка, днём позднее переросшая в стихийную общегородскую манифестацию.
«Базовой причиной забастовки стало повышение цен с 1 июня на мясо на 30% и масло на 25%, решение о котором принято Советом Министров 17 мая 1962 года и объявлено по радио 31 мая и в последующие дни…
Но в Новочеркасске сработал эффект совпадения! Одномоментно соединились два обстоятельства, образуя взрывную массу, для которой нашёлся и запал. Проводившийся постоянно до этого пересмотр норм выработки и оплаты труда в ряде цехов НЭВЗа привёл к концу мая 1962 года к снижению на треть зарплаты в тяжёлых цехах. Другим ещё ранее урезали расценки. Новость о снижении расценок пришла вместе с сообщением о росте цен…»
...В первый день лета рабочие завода смурно подходили к своим станкам. Передавали друг другу новость о повышении цен на продукты питания. День уже заранее выглядел тяжёлым. Это ощущение усилилось на цеховой пятиминутке, на которой объявили о снижении расценок… Рабочие не понимали такую политику народного государства, лишавшего главную свою составляющую – народ – последнего куска хлеба… Возмущение быстро охватывало сознание людей. Первоначальная группа недовольных в количестве 8–10 человек за минуты возросла до 20–25 и продолжала увеличиваться и по количеству человек, и по накалу эмоций…
«Горячо обсуждая новости, вышли из цеха в сквер, к беседке. Здесь воздуха было больше, эмоции ещё не достигли критической стадии. Но подошедший вскоре директор завода Б.Н. Курочкин своими ответами на претензии рабочих сломал последнюю сдерживающую планку. «Молока не хватает даже детям, мяса в глаза не видим!» – высказывали ему свою боль рабочие, плакались женщины. «Не хватает мяса – ешьте пирожки с ливером!» – в сердцах бросил директор. Это высказывание стало крылатым выражением и передавалось из уст в уста как образец крайне уничижительного отношения начальства к простым людям».
Оприродно-климатических особенностях европейского юга России у нас издавна говорят: «Воткни палку в землю – дерево вырастет». Отчего же в годы стремительного развития науки и техники, индустриализации и химизации земледелия жители этого края стали влачить полуголодное существование?
Главная беда была в том, что печально известный волюнтаризм Хрущёва распространялся не только на повсеместную кукурузизацию. «Отец оттепели» ничтоже сумняшеся ликвидировал машинно-тракторные станции, затеял новое раскулачивание, в процессе коего избавили от «излишков» приусадебных земель более или менее зажиточных крестьян, пустили под нож неисчислимые стада необобществлённого скота. Да и гуманитарную помощь странам, пострадавшим от колониализма, оказывали не скупясь…
В рабочую субботу 2 июня акции протеста выплеснулись на улицы и площади Новочеркасска. Первые жертвы столкновений демонстрантов с государством появились за два часа до «основных событий». Пятеро человек были убиты при попытке освобождения из здания милиции «смутьянов», арестованных в ночь с 1-го на 2-е.
Сам же расстрел вполне мирной (в духе 9 января 1905 года) демонстрации произошёл на площади перед зданием горкома КПСС…
Т. Бочарова не ответила на все вопросы, возникшие во время изучения обстоятельств новочеркасской трагедии. Автор оперирует в основном официально подтверждёнными цифрами погибших, раненых и осуждённых, пишет о, скорее всего, застреленных и неучтённых детях (из детдомов), о возможных убийцах-снайперах, находившихся на крышах административных зданий, строит иные догадки и предположения. Это неудивительно, ведь период её историко-журналистского расследования (с использованием рассекреченных архивов и «особых папок»), по сути, заканчивается вехой, относящейся к другому расстрелу – московскому, произошедшему 3–4 октября 1993 года. Возможно, деятельность возглавляемого ею фонда была тогда «несколько ограничена» властями, дабы не возникали в общественном сознании неудобные для ельцинских реформаторов ассоциации-аналогии.
И тем не менее… Книга «Новочеркасск. Кровавый полдень» многое проясняет в одном из самых «секретных» фрагментов советской истории.