Андрей Лупан – один из самых значительных поэтов Молдавии. В прошлом году ему исполнилось бы 95 лет… В трудные годы он в литературе отстаивал, как мог, достоинство и порядочность и отдавал много сил общественной деятельности. Возглавлял Союз писателей республики, был секретарём СП СССР.
В 1956 году было написано стихотворение «Mea culpa» («Моя вина»).Андрей ЛУПАН
MEA CULPA
Нет, я не сетую на свой
На стих медлительный и строгий,
Что он прихрамывал порой
По трудно выбранной дороге.
Не это давит и гнетёт,
Не в том беда, что вновь газета
Привычным тоном упрекнёт
В неплодовитости поэта.
И это плохо, спору нет,
Мне радоваться не пристало
Той паре книг за много лет,
В которых всякого немало.
И это плохо, но не худо.
Я за одно виню мой стих,
И нет прощенья ниоткуда
Ни от себя, ни от других.
Я виноват, что стиснул глотку
Во имя вымученных фраз,
Родной язык давал на откуп
Законодателям на час.
Что примирить считал возможным
Свой долг с подсказками невежд,
Ценителей пустопорожних,
Чей слог развинчен и несвеж.
Что подпевал, приняв за мерку
Тот скрип сухого колеса,
Когда поэзию коверкал
И лгал читателю в глаза.
Мой жгучий стыд и тяжесть эта –
Куда от них я убегу?
Пусть даже все простят поэта,
Себя простить я не могу.
Перевёл
Сооронбай Джусуев – народный поэт Киргизии, классик киргизской литературы. Автор стихотворений, поэм и повестей о Великой Отечественной войне.
Сооронбай ДЖУСУЕВ
КРАСОТА
Есть красота – и камня и воды,
Степного ковыля, осенней кроны.
Повсюду вижу я её следы –
В полёте лебедя и в карканье вороны.
Есть красота полынного куста,
Скалы ребристой, глупого козлёнка,
И солнца, и лампады. Красота
Сосулек, с крыши падающих звонко.
Она в делах и помыслах людских,
Хотя порой её глубоко прячем.
И в лицах, и в глазах, когда мы их
Раскроем, удивляясь по-ребячьи.
Найдёшь её у каждого внутри,
Лишь оглянись и сердцем посмотри.
Перевёл
Для ушлых бездарей – она шаровая молния, для людей талантливых и порядочных – путеводная звезда. На компромиссы не идёт никогда, с чёртом конъюнктуры в поддавки не играет. Цензурных требований для неё не существует. Мастеров – чтит: «Мастера-то – они атланты, на плечах своих держат небо, поэтому – есть высота». Масштабность её мышления, афоризмы, звенящие, как тетива натянутого лука, не могут не впечатлять. Она была и остаётся истинной дочерью Украины.
Лина КОСТЕНКО
***
Какая разница, кто пошёл и куда?
На каждое слово – рифма готова.
Поэзия – праздник любви всегда.
Воду в будничной ступе толочь не ново.
О нет, поэзия – не ассортимент
звонких метафор, корысти в угоду…
А что, не знаю. Я лишь инструмент,
в нём – плачут сны моего народа.
***
Было нам плохо и тягостно, да.
Подъёмы, спуски, простои.
Было безвыходно. Но никогда
не было нам – недостойно.
И это главное, кажется мне.
При чём тут капризы фортуны?
Не поступиться ничем, и не
перекладывать ложь на струны.
Перевела
Лоик Шерали (1941–2000) – «поэт, представляющий древнюю культуру с могучими поэтическими традициями. Потому в его стихах естественно живут Авиценна и Хафиз, Рудаки и Хайям. Но как бы ни был значителен этот мир, Лоик Шерали не устаёт жадно черпать опыт и вдохновение и из других культур, казалось бы, далёких от его родной культуры.
Неслучайно же самая первая его книга состояла не из собственных стихов, а из переводов на таджикский язык «Персидских мотивов» великого Сергея Есенина».
Лоик ШЕРАЛИ
В тот день, когда я появился на свет,
Меня к колыбели моей привязали,
И родственники собрались на совет
И древнее имя рождённому дали.
А я, запелёнатый, в тесном плену,
Корчился, не принимая неволю…
А как же дитяти внушить своему,
Что надо бороться за лучшую долю?
Меня привязали, чтоб c давних тех пор
Я сам научился распутывать путы,
Чтоб я ощутил, как прекрасен простор,
Вмещающий наши тревоги и судьбы.
Лежал, словно пленник спелёнатый, я
Не просто обычаям древним в угоду,
А чтобы почувствовать смысл бытия
И с первых же дней воевать за свободу.
Перевёл
Расул Рза (1910–1981), народный поэт Азербайджана. Возглавлял Союз писателей Азербайджана. Гейдар Алиев сказал: «Расул Рза наряду с Самедом Вургуном и Сулейманом Рустамом считается одним из основоположников азербайджанской советской поэзии».
Расул РЗА
ВЗГЛЯНИ МОИМИ ГЛАЗАМИ
И ты знаком с Баку, и я;
Ты видел улочки кривые,
Зигзаги утлого жилья,
А я – проспекты голубые.
Я видел радостных людей
С неповторимыми глазами,
А ты смотрел, как суховей
Гоняет злую пыль часами.
Ты видел улиц тесноту,
Грязь, воробьёв пустую драку,
А я – деревьев красоту,
Весны зелёные подарки.
Ты видел нефтяную сыпь,
Мазут, растёкшийся по морю.
Я – бирюзовых далей зыбь,
И паруса, и чудо-зори.
И свет созвездий молодых,
Что, как златое ожерелье,
На шее города притих,
О старых днях не сожалея.
Ты видел минаретов мглу,
Теней угрюмых сочетанье
И паству сирых на углу,
Упавших, ждущих подаянья.
Азама звуки слышал ты;
Мольбу старухи-попрошайки.
Ты видел немощные рты,
Что голосили без утайки.
Я видел новостроек мощь,
Раскрывших двери, как объятья;
И радостную молодёжь,
И труд, когда все люди – братья.
Ты видел сажу, ты глотал
Летящую с Хазара копоть…
Я маки взглядом обнимал,
Чтоб грубо пальцами не трогать.
Ты видел недочёты дней,
Давным-давно ушедших с виду;
Пытался ты сыграть сильней
На нервах, всколыхнуть обиду;
Мол, всюду руки не дошли…
А я другие дни приветил,
Где во все стороны земли
Легли дорог тугие ветви.
И если снова ты в Баку
Приедешь торопливым гостем,
Смотри вокруг не на бегу
И без предубеждений злости.
Взгляни хоть раз в грядущий день
Моими светлыми глазами –
И прошлого косая тень
Уже не встанет между нами.
Перевёл
Марцелиюс Мартинайтис – крупнейший литовский поэт. Давид Самойлов говорит в своём «Дневнике»: «Перевожу Мартинайтиса, особенно литовского и не желающего быть иным. Он полон мифологических подкорочных переживаний».
Марцелиюс МАРТИНАЙТИС
ИКАР И ПАХАРЬ
Падал Икар. И большая крылатая тень
Мчалась по скалам, долинам,
по плоскому морю.
Плавился воск его крыльев
от близкого солнца, а руки
С тщетным усильем хватались за воздух.
Пахарь по склону всходил,
словно вспахивал почву столетий,
Мерно шагали волы,
приручённые угом и плугом.
Падал Икар, приближался он к тени своей,
Падал туда, где стада и где пахло овчиной,
Маленький пахарь
шагал за упряжкой жучиной.
Словно застыли.
Пахарь спокойно шагал
за быками и неба не видел.
Крика не слышал –
на землю глядеть он приучен.
Падал Икар, как бывает
у нас в сновиденье.
С воем неслось к нему море,
и близился берег.
Он безнадёжно цеплялся
за воздух в паденье.
Руки раскрыв для объятья, ждала его тень.
Опередил он какую-то птицу,
и сам себя обнял,
И в море упал.
Пахарь спокойно шагал за быками,
не видел, не слышал.
Пахло землёй, и отвалы блестели
под солнцем.
Плуг отряхнул он в конце борозды и волов отпустил попастись.
Сам же в траву прилёг и,
увидев какую-то птицу,
Придумал Икара.
Перевёл
Паруйр Севак (1924–1971) – классик армянской литературы XX века. Среди его произведений особое место занимает «Несмолкающая колокольня» объёмом более 8000 строк, один из шедевров в истории армянской литературы. В своё время за монографию о великом поэте-ашуге закавказских народов Саят-Нове Высшая аттестационная комиссия СССР, минуя кандидатскую степень, сразу присудила Паруйру Севаку учёную степень доктора филологических наук, что является уникальным фактом в истории филологии. После трагической смерти Севака в Ереване был издан целый ряд сборников поэта, но особую ценность представляет 6-томное собрание его сочинений. В Москве увидели свет семь сборников стихов поэта, а также дважды издавалось «Избранное».
Альберт ОГАНЯН
Паруйр СЕВАК
ГИМН ПЕЩЕРЕ
Мы вышли из тёмной пещеры
Миллионы и миллионы лет назад.
Каждое мгновенье
Мы выходим из этой пещеры.
Уже в нас самих
Она преследует нас.
И больше половины спетого нами –
Этой пещеры эхо.
Ей же поём гимн
Второй половиной.
Теми самыми, похожими на проклятье,
словами,
Значенье которых понимаем так же,
Как понимает старуха
свою милую сбивчивую речь,
Как понимает ребёнок свой лепет…
Фёдор ЕВГЕНЬЕВ
Перевёл