Помнится, в Средние века суду не только взрослые и дети, но и животные подлежали. Вот правовое сознание было!
Я это к чему?
К тому, что сегодня у нас не на всех местах с правосознанием настолько же хорошо.
Не у всех работников искусств и культуры.
Скажем, в 49-м номере «Литгазеты» была опубликована заметка «Требуется перезагрузка» – об итогах четвёртого сезона премии «Большая книга».
Краткое содержание.
Четвёртый год кряду в финалистах премии за редчайшим исключением оказываются писатели из обеих столиц и всевозможнейших заграниц. А где остальные? Не доходят их книжки, может? Ну так мы готовы, если что, помочь-поднести…
Впрочем, дело, верно, не в этом. Просто у премиальных экспертов перед полезными знакомыми и другими замечательными людьми обязательств хватает, куда им ещё печься о бедных родственниках.
Поэтому (устремляет полёт фантазии автор заметки) стоило бы назначать хотя бы время от времени премиальными начальниками людей не столичных. С другими обязательствами, так сказать. Для премиальной евгеники.
Заметку эту прочитал бессменный председатель Совета экспертов премии Михаил Бутов. Испугался. «Копают!» Надо срочно действовать. Но как?
Ответить через дружественное СМИ – только лишнее внимание привлечёшь. Пойдут разговоры, дойдут до кого не нужно, кто не нужно разнервничается… Нет, нет.
Промолчать? Но это ж какие нервы иметь нужно!!!
И Михаил Владимирович облегчается отчётным докладом съезду в своём интернет-дневнике. Докладом замечательным, хоть и не без отдельных огрехов.
Скажем, в приветственном слове «Литературной газете» (я, дескать, её не читаю, а когда читаю, представляю себе такую картину: тёмный барак, лежат вповалку дурно пахнущие пьяные люди) писатель Бутов обнаруживает не вполне свободное владение родным словом. «Конъюнктивитные глаза» – по-русски это будет «закисшие». И водку наши люди закусывают не гамбургерами – её закусывают огурцом, редиской, ириской, занюхивают рукавом или запивают минеральной водичкой. Это, впрочем, не беда, всё равно талантливо вышло.
Особенно в тех местах, где матом.
Радуясь, что попал, Михаил Владимирович на секундочку расслабляется и проговаривается о том, о чём проговариваться не стоило бы. В ответ на вежливую просьбу «Литгазеты» обратить своё высокое внимание на нестоличную литературу рубит сплеча: «Нет такой литературы. И никогда не было».
К-хм. Нет, я-то вас понимаю, гражданин Бутов. Конечно, вы не это имели в виду. Вы хотели сказать, что писатели бывают значительные и незначительные независимо от места жительства. А так-то вы не против провинции, вы за. Вы даже и книжку из провинции читали какую-то. Только вот название забыли. Что? У вас друг провинциал? К-хм, Михаил Владимирович! Намекать на место жительство друга – это по меньшей мере… Вы разве не слыхали, что у нас преступность не имеет вкуса, цвета и запаха? В ГЛАЗА МНЕ СМОТРЕТЬ! Колчаку не служили в молодые годы? Колоски не воровали с полей?
Ладно, шучу… В общем, вы лишь хотели указать «Литгазете» на то, что писать надо не «в губернии», а хорошо. А как это – хорошо, не подскажете?
Не подскажете… Ну ладно. Вот ваши показания от 23 ноября сего года, место дачи – Интернет, адрес в протоколе записан. «Человек, который сегодня желает писать, как Шолохов или Достоевский, – идиот». Подпись – М. Бутов.
Да не зеленейте вы так. Опять не это в виду имели? Ну, знаете… Вот же вашей рукой: «Достоевский – идиот»… То есть даже ценностная ориентация на классическую традицию, по вашему убеждению, предосудительна… Нет? Да ну вас.
Елдырин, братец, уведи-ка подследственного.
Давайте теперь подумаем.
Любит ли Михаил Владимирович провинциальную жизнь? Нет, Михаил Владимирович не любит провинциальной жизни. Иначе откуда бы взяться его шуточкам про газеты «Марийский железнодорожник» и «Оленевод Таймыра», из которых поналезли в потерпевшую «Литгазету» её сотрудники?
И читателей этой газеты он недаром называет «какие-никакие, убогонькие». Помнит, поди, о том, что Потерпевшая как наиболее тиражное литературное периодическое издание доступнее всех других в нашей необъятной провинции.
Вывод неутешителен.
Был ли обвиняемый нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Он вдохновенно врал, когда хотел запутать следствие благоглупостями вроде «не место красит человека, а человек – место». Он прекрасно понимал: речь не о месте. Речь о культурных традициях русского народа, сохраняющихся вдали от столичной розы ветров. Именно эта традиция раздражает Михаила Владимировича. С чего бы?
Да всё с того же. Новаторство в культуре – дворовый друг: расскажет анекдот, даст покурить, потом постоять на стрёме. С ним весело. А традиционализм – постылый папаша: заставляет делать зарядку и ходить в школу. Не соображает ни в жизни, ни в нормальной музыке, как такого позовёшь к пацанам на беседку?
Носители демократической идеи, господа присяжные заседатели, боятся традиции. Они считают тоталитаризм сердцевиной народной жизни, порождением «российского рабства» и «азиатчины», хотя история свидетельствует об обратном: тоталитарные модели попадают в Россию с Запада и распространяются по пути «из города в деревню», из инновационных центров на традиционные окраины.
Нас, впрочем, эти тонкости не касаются. Пусть в них разберётся ОБХСС.
Мы же разберёмся с тем научным открытием, с помощью которого возглавляемая гражданином Бутовым преступная организация псевдодемократов рассчитывает увековечить себя в истории эстетической мысли. Дескать, художественная ценность литературного произведения определяется талантом писателя, а не его идеологической направленностью.
Будем ли мы оспаривать этот факт? Нет. Но заметим, что он не помешал самому гражданину Бутову удостоиться Букеровской премии. Правда, подсудимый – человек скромный, не стал злоупотреблять нечаянной приятностью, в шолоховы с достоевскими не лезет. Но опыт многих других писателей-лауреатов как-то не свидетельствует в пользу острой необходимости в литературном деле именно таланта…
С другой стороны, опыт проживающих за пределами премиальной черты оседлости граждан Зои Прокопьевой, Петра Краснова, Бориса Агеева, Сергея Щербакова, Веры Галактионовой и др. свидетельствует даже об обратном: чтобы члены группировки числили за тобой талант, нужно если не иметь правильной «направленности», то хотя бы уж не иметь неправильной.
Да, банальности трогают сердца обывателей. А на чьей стороне обыватель, с тем и сила. Обыватель не станет ломать голову, ему сунь в рот соску – «Пупкин неталантлив», он и уснёт спокойно. И того, что Пупкину отказано в таланте именно по идеологическим причинам, которые «значения не имеют», никогда не узнает. А ты потом допрыгивай объясняй, что разный жизненный материал требует разных способов и форм художественной выразительности, что от Романа Сенчина нельзя требовать, чтобы он писал языком Лены Этланг, что по демократическим нормам все эстетики равны перед электоратом… Поздно. Премиальный сезон закрыт.
Ладно, ваша взяла. В одну повозку впрячь не можно рукопожатного писателя и обезьяну в лаптях. Не будем пытаться влезть в суконный ряд да с холщовым рылом. Давайте освободим себя друг от друга. Вы нас от своего присутствия, а мы вас от нашего. Будем торговать свой товар по очереди.
Разве демократия не этому учит? Отсидел четырёхлетний президентский срок – слезай, не нервируй западную общественность. Так ведь?
А насчёт того, что нервная работа экспертного совета (35 тысяч одних курьеров) требует «надёжного Интернета» и не встречающегося больше в живой природе подвижничества, это вы, Михаил Владимирович, Гаагскому трибуналу на досуге расскажете.
Код для вставки в блог или livejournal.com:
За нашу и вашу свободуПомнится, в Средние века суду не только взрослые и дети, но и животные подлежали. |
| КОД ССЫЛКИ: |