Владимир Марук родился 6 января 1954 года в деревне Гута Ганцевичского района Брестской области. Окончил Могилёвский библиотечный техникум и филологический факультет Белорусского государственного университета. Работал в газетах «Звязда», «Літаратура і мастацтва», в издательствах «Юнацтва», «Белфакс», «Мастацкая літаратура». Теперь – заместитель главного редактора журнала «Полымя». Автор книг поэзии «Звёзды в кронах», «Письмо рябине», «Инкрустация голосом» и других. Живёт в Минске.
***
Прячется за васильком волошка,
За волошкой –
скромный василёк.
Дикий мак
(не мамина ли брошка?)
Будто от сияния продрог.
А ромашка взгляд мой словно молит:
«Посмотри,
такая – я одна…»
Будто впрямь из маминого поля, –
Ждёт, что мама глянет из окна.
***
Увидеть дыханье затона,
Его самый тёплый туман,
И как облака непреклонно
Вдруг ветер погонит с полян.
Чтоб я,
занимавший немало
У этих
воды и небес,
Вновь понял, что вот и не стало,
Что вот и не будет чудес.
Чтоб долго стоял у затона,
У тихой и светлой воды,
Где мне – одиночество только
И годы,
и годы беды.
***
Уже и гречка в самом белом
У поворота в ту же даль.
Не облака,
а каравеллы
Плывут сквозь синюю печаль.
А выйдешь ближе к повороту –
И видишь:
тихая река
Несёт (куда?) пустую лодку,
А кто-то вновь глядит с мостка
На всё на свете:
лодку,
небо,
На эту облачность в воде…
Реке бросает корку хлеба
И жить уходит в суете.
***
А ведь в пуще – покой.
В ней какие тревоги?
Лишь дерево скрипнет
да сова накричит…
Говори сам с собой,
неудачник убогий,
Переставший года безутешно таить.
Только в сумерках пущи
мечтам не сбываться,
Хочешь – душу томи
или ветру кричи…
Здесь корою коре,
как была,
оставаться,
От неё,
от шершавой,
тебе не уйти.
***
Между плёсов,
родников и стариц
Я хожу,
невыдуманный старец,
Может, что-то подадут и мне…
Чтоб мечтать и
верить мог хоть малость.
Ну а если –
старость лишь оставят,
То на этой –
не иной земле.
***
Звенят перезревшие травы,
И время к траве мне приникнуть,
Упасть в её запах слащавый –
В нём вкус недоспелой брусники.
Не дарит земля фимиама,
Не каждый из смертных сумеет
Прочесть
её вечную драму,
Которая
исподволь зреет.
Не каждому выпадет это –
Лежать так
в обнимку с травою
В разливах небесного света
И словно
лететь над землёю.
И думать
до изнеможенья,
Меняя виденья, как слайды:
Вдруг солнце
погаснет мгновенно –
За несколько истин до правды.
***
Вдруг слышим,
что тени высокий порог перешли,
Во мраке исчезли,
как будто их не было вовсе.
А дождь не заметил,
хотя и топтался в пыли.
Следы лишь обмыл,
незаметно ведущие в осень.
И осень сама,
затаившись на мокром дворе,
За тенями шла,
осыпая ненужные листья.
И только дубы
на давно пожелтевшем бугре
Совсем не спешили здесь
с осенью горестно слиться.
Мы слышали слово,
в котором и радость – упрёк,
В котором и яви становятся
всё-таки с нами.
Робеющий блик,
будто тёплого дня мотылёк,
Шепнёт нам,
что тени – мы,
тени – мы всё-таки сами.
***
По ту сторону желанья
Над прибрежными песками
Выплывают из молчанья
Ветры вместе с облаками.
В чистоте небесной сути,
Где так вольно, смело птаху,
Где витали наши судьбы,
Прежде чем взойти на плаху.
Поднебесное пространство,
Где надежды все напрасны,
Где святое постоянство,
Словно солнце, не погаснет,
Где искать – так всё же правду,
Ту, что снова кто-то прячет,
Где светлеющему взгляду
Непременно места хватит.
***
Отшельница моя – ночная тишина,
Когда вокруг ни слов,
ни шороха,
ни шага…
И веришь,
что живёшь,
коль в звёздах
высь видна,
И вновь восторг душе,
а взгляду – вновь отвага.
Отшельница моя,
пресветлая печаль,
Когда покой уймёт обиды
и тревоги,
Вдруг столько чистоты,
что мыслям светит даль
Средь нежной красоты берёзок у дороги.
***
Я думаю,
как думают под вязом:
Один вопрос –
ответов много скажем.
Их, словно листьев, хочешь – сосчитай,
Но вот молчат,
как слух ни напрягай.
Смотри, любуйся вытканною кроной,
Такой печальной,
но ещё зелёной.
А мир? Он даже более чем стар, –
Не отличить: погост или бульвар.
Не спрятаться в усталую тревогу,
Что горькой пылью выстлала дорогу.
Глядим,
глядим,
как свечи догорят,
Чтоб за себя и нас отгоревать.
Я думаю…
Ответов не найду
Вопросам,
что, как листья,
упадут
И станут сами думать среди нас,
Что время терпеливо,
будто вяз.
Перевод Изяслава КОТЛЯРОВА