В этот самый момент, когда вы, застряв в лифте, проклинаете судьбу за то, что взяли подстилать попугайчику «Литгазету», а не «Советский спорт», главный товаровед книжного магазина «Вижу фигу» пинает ногой пачку свежеотпечатанных романов Михаила Елизарова «Библиотекарь» и думает: «Выставлять? Или пусть ещё полежат?..»
Конечно, пусть полежат. Выставлять надо допечатку экуменического романа Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», который в ноябре получит «Большую книгу». А елизаровского «Библиотекаря» необходимо запихнуть под стеллаж подальше. Потому что – оно ведь как? Выгляньте на минутку из лифта... Общество стонет под игом нетолерантности! Всюду эти, в нехороших кожаных куртках, со стальными битами от лапты! Не сегодня завтра и вовсе случится страшное – введут в школах мерзкие Основы православной культуры! Куда тогда интеллигентному человеку податься? Разве что на вокзал?
Ага, щаз... Это наша страна – наши водные, земельные и ископаемые ресурсы! И мы будем бороться за право продавать их кому захотим! С нами Даниэль Штайн! Пинай, надёжа-товаровед, пинай подальше – твой сапог свят...
* * *
Четыре года назад Михаил Елизаров написал роман-памфлет под названием «Pasternak». Роман был обруган и до читателя не допущен. Роман «Лёд» Владимира Сорокина за год до того был обласкан и хорошо разошёлся. Обе книги выпустило одно и то же издательство, а значит, они пользовались одинаковым маркетинговым ресурсом. К тому же дебют Елизарова (повесть «Ногти») был принят критикой вполне благосклонно. Так в чём же дело?
О, это великая тайна... С начала первого тысячелетия новой эры в лоне западной цивилизации яростно соперничали два учения: христианство и манихейство. Оба признавали существование двух стихий: Света и Тьмы. Манихеи считали, что зло – это мучение духа в плену материи. А раз так, то любая материя, включая людскую плоть, подлежит уничтожению. («Лёд», если не забыли, как раз об этом.) Христиане же, напротив, считали материальный мир творением Божиим и благословляли земные радости: брак, рождение детей, любовь к ближнему, любовь к родине – то, чему стоит посвятить жизнь и за что её можно отдать. Или – забрать. В XIII веке инквизиция засчитала себе победу, но манихеи (они же катары, они же альбигойцы, они же вальденсы – имя им легион) никуда не делись – ушли в подполье. Борьба продолжается и поныне – причём с переменным успехом. Вот уже брак, рождение детей и любовь к родине перестали быть ценностями, а любовь к ближнему становится всё более нетребовательной, проявляя себя главным образом на гей-парадах…
В романе «Pasternak» речь шла о том, что только вера в христианского Бога может называться духовностью; всё прочее чертовщина, а за экуменизм – вилы в бок и по балде топором. Это в «народном» слое. Читателям из «образованного сословия» адресовалась мысль, что интеллигентское поклонение «духовным ценностям», не освящённое религиозным чувством, – это дикость, возомнившее о себе язычество. Поклоняющаяся своим «пастернакам» интеллигенция едко сравнивалась в романе с полусумасшедшими представителями городского дна, обожествляющими человеческие испражнения. Метко сравнивалась, обидно.
Обида интеллигенции оказалась столь сильной, что, когда Дмитрий Быков, до того безуспешно бомбардировавший литературные премии неплохими романами, выпустил весьма ординарное жизнеописание Пастернака, у неё случилась «оговорка по Фрейду»: Быкову вручили сразу и «Национальный бестселлер», и «Большую книгу». При том что ни тем, ни другим быковский «Пастернак» не являлся. Можно сказать, обе премии получил Елизаров – со знаком минус. «Вот тебе! Чтоб знал»…
И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какая участь ждёт новый елизаровский роман. В то время как интеллигенция, расставив по местам своих пастернаков, занялась внедрением в умы «толерантности» (первоначальное значение – «потеря или снижение организмом способности вырабатывать антитела и противостоять болезни»), этот отщепенец снова разразился проповедью противления злу насилием. Мало того что его герои без должного отвращения относятся к ужасному советскому прошлому – так они ещё и готовы постоять за себя с оружием в руках! (А это уже пахнет скинхедством...)
Краткое содержание возмутительного романа: доспехи для боя холодным оружием лучше всего делать из автомобильных покрышек – они пружинят. Страх проходит с первым ударом. А чтобы скоротать томительную ночь перед битвой, лучше всего почитать Книгу. В романе их несколько: Книга Памяти, Книга Терпения, Книга Силы… Библиотекарь – это чтец-аскет, вроде святых старцев – великих молитвенников за Россию. Если дать ему прочесть без остановки все Книги подряд, над страной соткётся невидимая завеса, через которую не проникнут никакая толерантность, никакой Даниэль Штайн.
…Понятно, что допустить этого мы не можем. Мы обязаны провозгласить Елизарова бездарным эпигоном Ильи Масодова, начисто лишённым изящества. А поскольку нетолерантному читательскому быдлу плевать на изящество, будем зорче сторожить шорт-листы. Возьмёмся за руки, друзья, чтобы это… Чтобы ни одна мразь…
А то ведь с товароведа станется.