Почему одни «в шоколаде», а другие и на хлеб с маслом еле-еле наскребают
Другое дело, что всё это техническое изобилие применяется не столько в учебных целях, сколько для производства массы нужных, не совсем нужных и совсем ненужных документов. Сама работа учителя оценивается прежде всего в соответствии с подготовленными им отчётами, а также по результатам ГИА, ЕГЭ и олимпиад различного уровня, хотя до сих пор ведутся споры о целесообразности введения «аббревиатурных экзаменов», да и с олимпиадами, увы, не всё прозрачно и чисто. Получается, что лучший учитель – это не подвижник, видящий своё предназначение в непосредственной работе с детьми, а документопроизводитель, заточенный на личный успех и в совершенстве освоивший методы его достижения.
Даже система начисления учительской зарплаты, кстати, чрезвычайно запутанная, требующая кропотливого труда целого легиона бухгалтеров, учитывает в основном, так сказать, внешние показатели работы педагога, выражающиеся в процентах и баллах. В этом отношении она сродни нашим пенсионным начислениям, рассчитать которые может лишь специалист. Таким образом, получается, что главная цель учителя – вовсе не формирование творческой личности, обладающей высокими нравственными качествами и подготовленной к современной жизни, а самое тривиальное зарабатывание денег. Для этого, между прочим, и придумана весьма изысканная система так называемых платных услуг. Сторонники либеральной системы среднего образования могут торжествовать: они окончательно добили советскую школу, которая была построена на принципе полного государственного обеспечения.
Я это констатирую как уже свершившийся факт и отчасти объективный процесс, поскольку старая учительская гвардия уходит, а ей на смену приходят люди совершено иной социально-психологической ориентированности. Меня поражает одно: при хорошем владении информационными технологиями и умении подготовить, например, классную презентацию многие мои молодые коллеги порой демонстрируют невежество в вопросах общей культуры, зато готовы с предельным ожесточением биться за место под солнцем. Солнцем в данном случае является непосредственное начальство.
В завершение вернусь к тому, с чего начинал, то есть к зарплате. В школе я работаю более 30 лет и нахожусь в предпенсионном возрасте. Самую высокую зарплату я получал при Черненко, будучи совсем ещё молодым специалистом. В 90-е годы приходилось элементарно выживать, едва сводя концы с концами. Финансовое положение существенно улучшилось в нулевые годы, сейчас же оно стремительно катится под гору, поскольку я принципиальный противник платных услуг и не занимаюсь никакими «педагогическими приработками».
Впору вспомнить Акакия Акакиевича Башмачкина, который всё-таки справил себе шинель. Мне, увы, так и не удалось купить новую квартиру (это абсолютно несбыточная мечта!), и даже приобретение костюма всегда находилось за рамками финансовых возможностей. Моя жена тоже учитель. Так вот, за 70 лет совместной работы в школе (по 35 лет каждый) мы едва смогли осилить ремонт квартиры, которая досталась мне от отца. Правда, ремонтировали мы её больше времени, чем ахейцы осаждали Трою.
Поэтому, как незабвенный Башмачкин, я тоже могу задать вопрос, адресованный в данном случае к властям предержащим: «Зачем вы меня обижаете?» Обижать учителя – нехорошо. Впрочем, вполне может быть, что финансового благополучия я не достиг только потому, что всегда считал обязательным не менее четверти своей зарплаты расходовать на благотворительные цели. Более 20 лет я веду городской семинар «Юная литература Новороссийска», являясь его организатором и спонсором. Поэтому вместо новой шинели, то бишь костюма, есть у меня куда более приятное нравственное утешение – целая библиотека книг питомцев этого семинара.