Весной Госдума намерена принять во втором окончательном чтении законопроект о внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». В первом чтении он был одобрен ещё 11 февраля. Основной смысл законодательной инициативы, по мнению её авторов, состоит в том, чтобы существенно ограничить использование англицизмов и иностранных слов на всей территории России, прежде всего в публичном пространстве (в сфере рекламы, при продаже товаров, оказании услуг, в средствах массовой информации, при осуществлении градостроительной деятельности и т.д.). Это можно только приветствовать, особенно в тех случаях, когда используется латиница. Но что касается заимствований, здесь не всё однозначно.
Заимствование – это естественный процесс. В мире нет ни одного языка, в котором не было бы заимствованных слов, так как народы контактируют между собой, находятся в экономических, политических, культурных и тому подобных связях. С возникновением новых реалий появляются и новые слова, и вполне оправданно, что в подавляющем большинстве случаев для наименования этих новых реалий будет использоваться слово языка той страны, откуда пришла данная вещь, явление и т.п. США являются одной из передовых стран, чем и объясняется обилие в последнее время слов из английского языка не только в русском, но и в других языках мира.
Но есть и другая сторона медали. Претензии США на роль гегемона всем известны, и идея выдвижения английского языка в качестве основного средства общения в мире вынашивалась ещё с начала ХХ века. Американский социолингвист Дж. Фишман (1926–2015) говорит в своих работах о необходимости «вестернизации» английского языка, т.е. выдвижения его в качестве ведущего средства общения, в первую очередь в развивающихся странах. Как известно, Запад относит к таким странам и РФ.
Что произошло у нас в 90-е годы? После распада СССР мы настолько слепо стали верить Западу, так старались сблизиться с ним, что дело дошло до того, что в некоторых университетах студентов заставляли защищать курсовые и дипломные работы, а преподавателей читать лекции на английском языке. Даже в настоящее время авторов обязывают давать название статьи, аннотацию, ключевые слова на английском языке, а список литературы предоставлять ещё и на латинице. Это делается как для удобства зарубежного читателя, так и с целью включения издания в наукометрические базы данных научной литературы. Публикация работ учёных в журналах, входящих в эти базы, приветствуется Министерством науки и высшего образования РФ. В результате зарубежные учёные всегда в курсе того, чем мы занимаемся. В то же время доступ наших учёных к зарубежной информации бывает закрыт. Так, я однажды, перейдя на нужный мне сайт, увидела надпись «Russians, fuck you!».
Мы переименовали милицию в полицию, училища и техникумы в колледжи, у нас появились мэры, мэрии, Белый дом, специалисты по клинингу, дорожные карты (калька английского road map). С 1992 по 2012 год в стране действовало разоблачённое ныне подконтрольное ЦРУ Агентство США по международному развитию (USAID). Именно в это время началась атака на русский язык, восхваление английского. Утверждалось, что русский язык умирает, что он не пополняется новыми словами, образованными на русской почве, что у него нет будущего. Особенно активно в этом направлении действовал М.Н. Эпштейн, получивший филологическое образование в МГУ им. М.В. Ломоносова, но в 1990 году эмигрировавший в США. Информация распространялась им на страницах газет и журналов, в радио- и телепередачах, в интернете, в том числе на сайтах для учителей и учеников. Эпштейн настойчиво проводил мысль о том, что «русский язык гниёт на корню», а английский «лопается от изобилия».
Дело дошло до того, что при СПбГУ и МАПРЯЛ (Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы) в 2006 году был создан Центр творческого развития русского языка под руководством М.Н. Эпштейна. Чтобы повлиять на сознание русскоязычных, Эпштейн предлагал ни много ни мало насильно изменить русский язык в лексическом и грамматическом отношении. Именно так формулировалась главная задача центра. Провозгласив, что русский язык не развивается, живёт за счёт заимствований, М.Н. Эпштейн занялся словотворчеством. Например, им были придуманы такие слова, как злобро (сложение лексем зло и добро), думрак (думающий дурак) и др.
Измышления Эпштейна не имели ничего общего с истинным состоянием русского языка, который, кстати, в количественном отношении превосходит английский. Косвенным свидетельством того, что русский язык продолжает развиваться, является хотя бы тот факт, что если удостоенный в 1970 году Ленинской премии «Словарь современного русского литературного языка» (1948–1965) состоял из 17 томов, то предполагаемый объём «Большого академического словаря русского языка» составляет 33 тома. Вышло из печати 27 томов.
Что касается количества заимствований, оно остаётся в пределах разумного. В своё время лингвист Н.З. Котелова произвела подсчёт заимствованных слов в словаре-справочнике «Новые слова и значения 60 х годов». Их оказалось 7,5%. С.И. Алаторцева в своей докторской диссертации «Проблемы неологии и русская неография» говорит об обусловленном социальными факторами увеличении числа заимствований в 90 е годы до 11–12%. Мною был произведён подсчёт числа заимствований в одном из ежегодников, выходящих из стен Института лингвистических исследований РАН. Оказалось, что в ежегоднике, отражающем новообразования 2022 года, их 7,3%.
Всё это как-то не согласуется с высказываниями Эпштейна о том, что «русский находится под угрозой вымирания», что «язык перестал рождать новые слова» и «живёт за счёт импорта из английского языка». Заимствуются определённые группы лексики, причём преобладают имена существительные, служащие для наименования новых реалий. В настоящее время это то, что связано с бизнесом, экономикой, информационными технологиями, спортом и т.п. А так как основная функция публицистического стиля – информативная, то именно в нём наблюдается больше всего заимствований. И вполне понятно, что они будут обладать высокой частотностью. Именно высокая частотность заимствований в СМИ создаёт впечатление засилья иноязычных слов.
В свете сказанного странно слышать из уст экономиста по образованию, издателя К.С. Деревянко, являющегося заместителем председателя Совета при Президенте РФ по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов Российской Федерации, членом Правительственной комиссии по русскому языку, руководителем портала «Грамота.ру», информацию о том, что русский язык на 75% состоит из иностранных слов. Об этом он сообщил в интервью журналистке И. Елисеенко. Каким образом он это установил?
Во всём надо знать меру. Одно иностранное слово может вызывать у нас отторжение, а другое – нет, несмотря на наличие аналога в русском языке. Академик, доктор филологических наук Н.Н. Казанский, например, призывая с осторожностью употреблять иноязычные термины в гуманитарных исследованиях, в то же время отмечал, что в некоторых случаях использование иностранного слова более оправданно. В качестве примера он приводит существительное «толерантность»: «Когда речь идёт о таких вещах, как «толерантность», мы должны иметь в виду, что имеется русское слово «терпимость». Но совершенно необязательно заменять слово «толерантность», которое сейчас широко употребляется, на слово «терпимость», особенно с высокой трибуны. В последнем случае есть возможность получить в ответ известную фразу XIX века: «Не говорите нам о терпимости, для этого есть специальные дома».
Язык живёт по своим законам, а мы можем только за этим наблюдать. Другое дело – злоупотребление англицизмами. Неоправданное использование иностранных слов чаще всего вызывает негативную реакцию. Вот, например, как отреагировали в соцсетях на сообщение генерального директора ОАО «Первый канал» К.Л. Эрнста о предстоящей церемонии закрытия Олимпиады в Сочи, в которой он употребил слово «месседж»:
– Какой на фиг «месседж»??? Русский язык забыл?..
– Во-во. И меня покоробило. Нет аналога, что ли? Дурдом.
– Это месседж про будущее... совсем на русском говорить разучились...
И совсем негоже, когда иностранные слова вставляют в свою речь, видимо, стремясь показать учёность, прикрыть пустоту содержания, те, кто должен хранить верность русскому языку. Так, в диссертации новоиспечённого доктора филологических наук (специальность 10.02.01 – русский язык) читаем: «Академический дискурс и массмедийный дискурс оперируют разными формами языковой репрезентации знания, однако развитие медиасреды приводит к тому, что между этими двумя дискурсами возникают имбрикации (взаимодействия, повторения, связи)».
Мы можем быть спокойны за наш великий русский язык. Что-то он впитает как обозначение новых явлений, а что-то отринет вместе с модой на «иностранщину».
Людмила Кругликова, ведущий научный сотрудник ИЛИ РАН, доктор филологических наук