Закат, приснившийся земле

Из цикла «Беломорья свет»

Вечность

1.

А может, я останусь навсегда

Солёным камнем;

         слушать песни моря.

И будет мне студёная вода

Подругой верной

               в радости и в горе.

И в оный день

            на мой замшелый бок

Присядет девушка

           с тоскою безголосой.

И будет, улыбаясь, гладить Бог

Прядь непокорную

                  волос её белёсых.

И будут сосны весело звенеть,

В свои объятья принимая ветер,

И будет капелька

            брусники алой зреть,

Единственная для меня

                                на свете.

2.

На этом солнечном, сосновом,

На каменистом берегу

Брусникой зреющее Слово

В душе до срока берегу.

Вот рыжехвостым счастьем

                                           белка

Сверкает в воздухе – лови!

И компас

   безмятежной стрелкой

Зовёт к несбыточной любви.

Вздыхая, волны наплывают

На плечи тёплые земли,

И чайки, как печали, тают

В туманно-голубой дали.

3.

Море, суровое море!

Крохотный островок.

С ветром безжалостным споря,

В скалы вцепился цветок.

Тоненький, голубоглазый,

Слушает грозный прибой…

Гордый смиряется разум

Рядом с такою судьбой.

4.

Море Белое вздыхает.

А о чём – поди пойми.

Чайка в звонкой дымке тает.

Дразнит, чёрт её возьми!

Безо всякой там утайки

Я могу, друзья, сказать,

Что хотел бы, как и чайка,

Зыбкой точкой исчезать.

Я хотел бы (прочь улыбки!)

Лёгким и крылатым быть,

Чтоб серебряную рыбку

Цепким клювом подхватить.

Чтоб, вдыхая моря свежесть,

Ощутить в груди простор,

Чтоб почувствовать,

                        как режет

Даль морскую острый взор.

Как и море, я вздыхаю,

Вот поди меня пойми:

Я, вздыхая, отдыхаю,

И неплохо, чёрт возьми!

* * *

Как странно обращать в слова

Невыразимые картины:

Сиянье снежных покрывал

И грозди мартовской рябины.

Закат, приснившийся земле,

В разводьях

             радужных и нежных,

Последний свет

             в холодной мгле,

Такой щемяще-безмятежный.

* * *

На столе моём

От листов бело,

Словно январём

Снега намело.

Как начну писать,

Оживут ручьи,

Словно март опять

В душу льёт лучи.

* * *

Молчание замкнуло мне уста.

Я бьюсь как рыба,

           ртом хватая воздух

Чужой, смертельной для меня

                                              среды;

И замираю на сыром песке,

Как говорят убийцы, засыпаю.

Тускнеют звёзды

                    на моих боках,

И тело, истекая жуткой слизью,

Мне говорит:

           «Всему придёт конец».

А рыбаки на берегу смеются,

Пуская дым в немые небеса.

Друзьям юности

Мы улыбаемся

         и дышим тишиной

На этой фотографии

                           бумажной.

Сияет даль надеждой золотой,

А остальное в этот миг

                                 неважно.

Полярный день,

             бессонные лучи

Ласкают сопок безмятежных

                                            склоны.

А где-то поезд, что нас вдаль

                                            умчит,

Уже сцепил гремучие вагоны…

Сыновьям

I

Кому, как не им, это лето

о воле поёт с облаков.

И радует искренним светом

и шелестом берегов.

Кому, как не им,

             плещут волны

прохладной пустынной реки,

Чтоб жизнь их надолго

                                 наполнить

весельем без капли тоски.

Для этих вот, звонкоголосых,

на влажном и тёплом песке,

чья жизнь

            из несложных вопросов,

кувшинки восходят в реке.

II

Тенисто-таинственный

                                  остров,

где проблески солнца в траве.

И где затеряться так просто

в небесно-речной синеве.

Где в лето влюблённые дети

меня звонко папой зовут,

и где на особой примете

у Бога кувшинки цветут.

Рыбак

Рыбак стоит на берегу

В надежде выудить удачу.

Согнула жизнь его в дугу,

Но он не плачет.

На городском больном пруду

Проводит дни и даже ночи.

Он верит в лучшую звезду

И веру потерять не хочет.

Пускай сечёт

        промозглый дождь

Его набрякшие морщины –

Его так просто не возьмёшь,

Ведь он – мужчина.

Ему не надо карасей

И ротанов вертляво-склизких,

Он видит в тёмной толще дней –

Удача золотая близко.

Настанет время – на пруду

Его убудет.

Быть может, я взамен приду

Скорбеть о чуде.

* * *

Небо бессильное

                  смежило вежды –

Нет больше слёз.

Ветер-насильник

                      срывает одежды

С юных берёз.

Русь моя – в землю ушедшие

                                               избы,

Замки Москвы.

Как мне судьбу твою дальнюю

                                               вызнать

В шуме листвы?!

Станешь ли снова

              прекрасной царевной

В светлых шелках?

Или, как листья,

               что тронуты тленьем,

Канешь в веках?

Осенне-предвесеннее

Снова листья бьются оземь,

Превращаются в цветы.

Это всё, конечно, осень,

Королева маеты.

То легко мне, то тревожно

Видеть, как пустеет лес.

Мчать по лужам внедорожник

То ли с Богом, то ли без...

Может быть, грозит заносом

Новый резкий поворот,

Но однажды даже осень

За собой мосты сожжёт.

И пускай цветы увянут,

Превратятся в сизый тлен!

Впереди цветут поляны

Долгожданных перемен.

Пусть всё меньше в небе сини,

Верю я своей звезде:

«Если счастья нет в России,

Значит, нет его нигде!»

Колокольня

Колокольня, колокольня,

Сердцу солнечно и больно.

Над разливом волжских вод

Голубая колокольня,

Словно памятник невольный,

С дна речного восстаёт.

Колокольня, колокольня,

Долго был наш путь

                           окольным,

Да и ныне – маета.

Ты свети нам, колокольня,

Из глубин Руси привольной

Звонкой чайкою креста!

В Никольском

На пруд нисходит

                  Неба благодать.

Сверкают купола

            вечерним златом,

И кажется – не надо умирать,

Чтобы увидеть

              Вестников крылатых.

* * *

А мне бы стать отшельником

                                          на Севере:

ловить форель, молиться

                                        в небеса

на тихий свет,

             сквозь облака просеянный,

и слышать Трифона* и братьи

                                              голоса.

Расчёсывать укусы комариные

и, укрепляясь муками Христа,

поститься терпкой горечью

                                     рябиновой,

не думая о трудности поста.

____________________

* Святой преподобный Трифон Печенгский – основатель самого северного в мире Свято-Троицкого Трифоно-Печенгского монастыря.