В Белых Столбах отметили 100-летие российского кино
Сегодня без фестиваля архивного кино «Белые Столбы», который двенадцать лет подряд проводит Госфильмофонд России, трудно представить себе кинематографический пейзаж. Для человека, привыкшего выше всего ценить соответствие запросам времени, моде, актуальным тенденциям, короче, умение «быть в струе», радости этого фестиваля могут показаться маргинальными и вполне частными удовольствиями «архивных юношей». Между тем тут регулярно радуют настоящими сенсациями. Например, в этом году здесь состоялась премьера (!) в России ни много ни мало неизвестного у нас фильма Якова Протазанова «Морфий (Член парламента)», где звезда немого кино Иван Мозжухин играет и английского лорда, и его двойника – нищего литератора. Отечественную вариацию на тему доктора Джекила и мистера Хайда, а заодно и марктвеновского «Принца и нищего» Протазанов начал снимать в Ялте аккурат в разгар Гражданской войны, в 1919 году. Неудивительно, что съёмки пришлось завершать аж в 1922 году, в эмиграции. Понятно также, почему копия нашлась в Испании, а реставрировали её Римский экспериментальный киноцентр и итальянская Чинематека. «Морфий» был показан на фестивале «Обретённое кино» в Болонье. Теперь его обрели и на родине Протазанова и Мозжухина. Другой находкой оказалась экранизация (1927) сказки Корнея Чуковского «Мойдодыр», отреставрированная Чешским киноархивом при участии Госфильмофонда. В России сохранилось всего несколько метров этой анимации, созданной на студии «Межрабпом-Русь» Марией и Самуилом Бендерскими. Зато в Праге нашлась полная версия. Необновлённый вариант с титрами на чешском и был показан на фестивале – под хоровой саундтрек зала, радостно вспоминавшего: «...Убежало одеяло, улетела простыня, и мочалка, как лошадка, ускакала от меня...»
Но как ни важна радость открытий, демонстрирующих, что прошлое может быть не менее неизведанным, чем будущее, значение фестиваля этим не исчерпывается. Оно, разумеется, напрямую связано с ролью архива, без которого, как показал Борис Гройс, любое актуальное искусство не просто утрачивает смысл, а вообще не может существовать. Чем больше современность самоутверждается, отрицая, опровергая, полемизируя с минувшим, тем крепче она к нему привязана. Прошлое – та точка опора, благодаря которой обеспечивается самостоянье настоящего. Неудивительно, что даже не скучные консерваторы, а самые отчаянные бунтари ищут опору в нём в минуту жизни тяжкую. Одно из замечательных тому свидетельств – фильм Лилианы Кавани «Каннибалы» 1969 года, ставший одной из жемчужин среди пополнений в коллекции Госфильмофонда. Снятый в год разгрома студенческого движения в Европе, когда мостовые Парижа были залиты кровью юных сорвиголов, не желавших разделять сытые радости буржуазного существования, которые могли бы повторить вслед за горьковским героем «Человек выше сытости... Человек – это звучит гордо!», фильм не несёт ни смятения, ни отчаяния поражения. Вместо безнадёжного свидетельства настоящего Кавани предлагает стоицизм и мужество античного мифа. Своей героиней она делает Антигону, которая вопреки запрету военного правительства осмеливается похоронить труп убитого брата. Её Антигона носит не хитон, а короткое платье по моде 1960-х. Поверженный город несёт все приметы XX века – от метро до автоматов и овчарок у полицейских. И лишь мёртвые, которых, словно не замечая, обходят на улицах живые, придают пейзажу сюрреалистическую странность. Вместо рваного монтажа – изысканная красота гобелена, вместо документальных подробностей трагедии – абсурдистский сдвиг. Вместо сиюминутной правды конформизма – истина античной трагедии, где человек не может победить рок, но может сохранить достоинство. Вместо победной песни победителей, мстящих мёртвым, – музыка Эннио Морриконе, дающая слово безгласным мёртвым. Рефрен «Я умер, но вы – каннибалы...» становится лейтмотивом картины. Удивительно ли, что в финале похороны убитых бунтарей, на которые решаются юные последователи Антигоны, выглядят обещанием победы.
Но мало того, что архивный фестиваль подтверждает известную истину, что хорошее кино не старится. Он ставит под сомнение ещё один фетиш кинофестивалей – попытки определить самый лучший, совершенный, самый художественный фильм. Для архива нет неинтересных картин. Декларация прав фильмов, которую полушутя-полусерьезно любит повторять Владимир Дмитриев, первый зам. генерального директора ГФФ, гласит, что каждая картина, если она снята, имеет право быть сохранённой. Эта позиция выглядит парадоксальной только в том случае, если считать настоящее последней инстанцией. Но какая же она последняя, если каждый миг так и норовит исчезнуть, превратиться в прошлое? Поэтому для архивистов инстанцией апелляции становится... будущее. Оно придёт и рассудит, кто был прав. В этом смысле взгляд архивистов – это, как ни странно, во многом взгляд потомков, а не предков. Справедливость такой позиции продемонстрировала программа фестиваля, подготовленная новой генерацией любителей старины – Петром Багровым, Александром Дерябиным, Натальей Яковлевой. Они попытались обнаружить русские истоки клипа и нашли... «фильм-песню», как оказалось, жанр, весьма популярный в 1937–1944 годах. Основоположником его оказались не только Утёсов и «Весёлые ребята», но и товарищ Сталин. Кроме шуток! Именно он настоял в 1936 или 1937 году, чтобы в каждом документальном фильме непременно звучала песня. Понятно, что среди 3–5-минутных «фильмов-запевал», как их вначале называли, было много военных и патриотических. Но кроме «Гимна партии большевиков» (который превратился потом в Гимн СССР) и песен о Ворошилове и Чапаеве были и любимые народом «Раскинулось море широко», «Бывайте здоровы, живите богато...», «Провожание»... Короче, в фильмах-песнях официоз мирно уживался с фольклором и новой массовой культурой. Любопытно, что фильм-песня явно может претендовать на родство не только с клипом, но и с караоке. Благо текст песни повторялся в субтитрах, а фильм предварял призыв «Пойте с нами!». Обыкновенно он находил живой отклик у зрителей...
Между прочим, при подготовке этой программы использовались фильмы как Госфильмофонда, так и Красногорского архива кино- и фотодокументов (РГАКФД). Красногорский архив впервые участвует в фестивале. И начинание это выглядит весьма многообещающим. Достаточно сказать, что из Красногорска привезли единственные, сохранившиеся лишь здесь кадры первого в мире цветного полнометражного документального фильма «Торжественный приём в Дели» – о коронации Георга V императором Индии, снятого англичанами в 1911–1912 годах. Поскольку британские монархи находились с российскими в родстве, то одна из копий фильма, видимо, была подарена семейству Николая II. Цветную реконструкцию этого мирового раритета сделал Н.А. Майоров.
Но кроме профессионального союза сотрудничество Красногорского архива и Госфильмофонда высвечивает ещё один поразительный момент. Вечное противостояние документалистов и режиссёров игрового кино в пространстве архива стирается, становится неактуальным. Вальтер Беньямин, толковавший об исчезновении ауры произведения в эпоху технической воспроизводимости, мог бы сделать поправку на время. Сегодня кадры документального фильма «Жизнь маленьких моряков», снятые в 1911 году на приюте-корабле имени цесаревича Алексея Николаевича, завораживают не меньше экранизации «Оливера Твиста». А может, и больше. Потому как маленькие юнги, набранные из сирот, впечатляют не только подлинностью, но и непосредственностью реакций, искренностью, любопытством...