70-летие Владимира Высоцкого Первый канал отметил не 25-го, а на день позже. Празднование окончания казавшегося бесконечным сериала «Татьянин день» оказалось важнее. Однако в субботу поэту воздали-таки дань, было показано много фильмов о нём и с его участием. Но главное отмечание в вечерний прайм-тайм поразило суетливостью и несоответствием образу главного героя, которого хоронила вся Москва в 1980 году. Вёл мероприятие «и не друг и не враг», а... Владимир Познер, который с Высоцким и знаком-то не был (да и вряд ли бы он, тогда работник идеологического фронта, захотел и осмелился знакомиться). Он подсаживался за столики к многочисленным приглашённым медийным лицам, которые что-то могли рассказать о поэте. Говорили коротко и невнятно (или монтаж подпортил дело). Кобзон почему-то вспомнил, как выручил Высоцкого, находившегося в «возбуждённом состоянии», 25 рублями. Виктор Ерофеев настаивал на том, что Высоцкий очень не любил советскую власть, и вспомнил, как однажды, придя на квартиру, где собирались участники «Метрополя», Владимир Семёнович задал вопрос: «Здесь делают фальшивые деньги?» Галина Борисовна Волчек рассказала, что поначалу принимала Высоцкого за хулигана. Адвокат Падва, оказывается, тоже знал поэта, так как защищал организаторов его «левых» концертов… Многие из гостей, кажется, так толком ничего и не сказали. Поразил недоумённый крупный план Беллы Ахмадулиной, которая как будто спрашивала: «Куда я попала? Зачем я здесь?»
Но более всего озадачил, собственно, концерт. На уровне были Градский, Гурченко… Вообще исполнители большей частью текстов песен не знали (перед ними стояли пюпитры, от них некоторые и не отрывали глаз). Они не подготовились! Они не выстрадали их, но вот к юбилею позвали – Первому нельзя отказать. Какие-то Серёги, Лепсы, Колдуны… Десять лет назад, на 60-летии Высоцкого, Николай Караченцов исполнял «Парус, порвали парус…», он рвал связки и душу, он приближался к первоисточнику. А здесь… Вся фальшивая гламурно-праздничная атмосфера юбилейного вечера не совпадала с Высоцким и противоречила ему. Вспоминались стихи другого Владимира, посвящённые памяти другого поэта:
Встать бы здесь
гремящим скандалистом:
– Не позволю мямлить стих
и мять! –
Оглушить бы их трёхпалым
свистом
в бабушку и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась
бездарнейшая погань,
раздувая темь пиджачных парусов,
чтобы врассыпную
разбежался Коган,
встреченных увеча пиками усов….
Да и сам Высоцкий пел как будто про наше время:
Я не люблю манежи и арены –
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю!
И никогда бы, думаю, не полюбил открытого цинизма, который воцарился после «больших перемен» на нашем телеэкране.