С нынешним Лесным кодексом улучшения ждать не стоит
В Иркутске прошла конференция Общероссийского народного фронта по проблемам экологии и защиты леса, в которой приняли участие гражданские активисты, экологи, работники лесной отрасли. Увы, судя по выступлениям активистов и ответной реакции представителей профильных ведомств – Министра природных ресурсов и экологии РФ Сергея Донского, руководителя Федерального агентства лесного хозяйства Ивана Валентика и других, хаос в наших лесах достиг такого масштаба, что впору объявлять чрезвычайную ситуацию. От искоренения отдельных недостатков эффект будет минимальным.
«Чёрные» лесорубы
Одна из самых тупиковых проблем – незаконные рубки. Лесники, число которых уменьшилось в разы, уследить за всем, что происходит на вверенной им огромной территории, не в состоянии. Техники и бензина у них в обрез, пешком десятки километров не обежишь. Теоретически можно было бы не по чащобам за «чёрными» лесорубами бегать, а выставить заслон уже на дороге или в пунктах приёма древесины (в Иркутской области, кстати, их около полутора тысяч), но, увы, вне земель лесного фонда проверять происхождение товара лесники уже не имеют права.
Даже если удалось-таки поймать вора, вполне вероятно, что он выйдет сухим из воды. Лесозаготовительная техника у него в аренде, и её конфискацией «чёрного» лесоруба не испугать. Он знает, что трактора и валочные машины правоохранителям придётся вернуть собственнику. И собственник это знает, ведь по закону проверять, есть ли у арендаторов разрешительные документы на рубку, он не обязан. Есть проблема и с другим вещественным доказательством – срубленным лесом. Уголовные дела порой тянутся годами, реализовать лес до суда нельзя, оборудованных складов нет, а бросить его на делянке – значит превратить ценную древесину в дрова.
В прошлом году, рассказал руководитель иркутского Центра общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса Сергей Апанович, в Иркутской области ущерб от незаконных рубок вырос почти на треть и составил 3,5 млрд. рублей. Уже вернувшись с конференции, я решила посмотреть сообщения правоохранительных органов о возбуждённых уголовных делах и в области, и в стране. Сообщений много, но в основном о срубленных десяти берёзах, трёх дубах, 10–15 кубометрах осины или двух-трёх сотен кубометров сосны или ельника.
Ловим и наказываем мелочовку. Подкованные «чёрные» лесорубы безнаказанно рубят десятки тысяч кубометров. Активисты привели массу примеров, когда они, обнаружив рядом со своим городом или посёлком рубку в промышленных масштабах, так и не смогли найти организацию, которая в принципе за этот лес отвечает. Потому что, судя по кадастру, этого леса вообще нет. В аренду лесорубы взяли просто земельный участок, ну а наличие там соснового бора оказалось «неожиданным» бонусом.
Потерянный лес
Пока активисты мечутся между Росимуществом, передавшим участок в аренду, Рослесхозом, в чьё ведение этот участок не входит, и правоохранительными органами, лес всё редеет, а то и вовсе лесом быть перестаёт. Если активисты настойчивы, Росимущество и Рослесхоз вступают в переписку, выясняя, кто где напортачил, кто сему лесу хозяин и, следовательно, имеет право подать на лесорубов в суд. Длительная бумажная волокита может увенчаться успехом, то есть наделённый правом подать иск в суд находится, но вот беда, столь же часто к тому времени истекает срок давности. Сосновый бор или берёзовая роща исчезли, бюджет не получил ни копейки, и никто не виноват.
Модератор конференции, координатор Центра общественного мониторинга ОНФ, депутат Госдумы Владимир Гутенёв несколько раз поднимал представителей Росимущества и Рослесхоза, пытаясь выяснить, какова коррупционная составляющая слепоты, но ответа так и не получил. В конце концов Гутенёв пообещал решить проблему через законодательство – внести поправку, позволяющую подавать иск в суд той организации, которая первой узнала о нарушении.
Но это всё же полумера. Нигде не числящихся лесов у нас тысячи гектаров. Даже в Московской области на кадастровый учёт поставлено лишь 40%. И совсем без присмотра остались бывшие колхозные леса. В лесной фонд их не передали, новых арендаторов и собственников земель сельхозназначения обязанностью сохранять и восстанавливать насаждения не обременили. В результате защитные лесополосы нещадно вырубаются, увеличивается эрозия почв, происходит их обезвоживание, а взывать можно лишь к разуму. Но с учётом того, что владеют землёй подчас люди, далёкие от сельского хозяйства, призывы эти бесполезны.
Сегодня мы пользуемся данными лесоустроительных работ двадцатилетней давности. То есть сколько у нас леса, мы знаем приблизительно. А всякая приблизительность – благодатная почва и для злоупотреблений, и для бесхозяйственности. В одних местах под предлогом болезней подчистую всё вырубается, и на месте вырубок появляются дачи или торговые центры, а в другом действительно поражённый лес, который, сруби его вовремя, мог бы принести бюджету какие-то деньги, умирает и становится рассадником заразы. В одном месте леса по документам вообще нет, в другом его считают дважды, потому что на бумаге участки пересекаются, наползают друг на друга, и количество пихт и елей чудесным образом удваивается, а то и утраивается.
На проведение качественных лесоустроительных работ нужны очень большие деньги и время – по оценкам специалистов, не менее 15 лет. Что же делать сегодня? В качестве одной из мер предложена система космического мониторинга. Снимки со спутников дистанционного зондирования земли позволят более оперативно реагировать на изменения, возникшие из-за пожаров, заметить незаконную вырубку и проконтролировать лесопатологические заключения – действительно ли сосны были съедены короедом или под благовидным предлогом ведутся сплошные рубки здорового леса.
Нищие богачи
Недавно депутаты от «Справедливой России» Сергей Миронов, Олег Нилов и Михаил Емельянов предложили ввести обязательное страхование лесных участков их пользователями и арендаторами. Логика в этом, конечно, есть. Тогда и от пожаров беречь будут, и от болезней. Сегодня обязательств практически нет. Заплатил 10 тысяч рублей штрафа за нарушение правил лесовосстановления – и гуляй. А кубометр леса на корню в некоторых регионах стоит и вообще сущие копейки. В 2014 году, например расходы на охрану, защиту и воспроизводство лесов превысили 63 млрд. рублей, а вся отрасль принесла в бюджет немногим больше 10 млрд. рублей. В маленькой Финляндии, по данным депутатов, государство в переводе на рубли получает 30 млрд.
Почему, будучи мощной лесной державой, мы оказались нищими? Как рассказал руководитель Рослесхоза Иван Валентик, средняя цена за кубометр древесины в стране – 53 рубля. А если в регионе есть своё производство – мебели, например, паркета, стройматериалов, – ставка может быть на 50% снижена. Но вот в Иркутской области, где 60% древесины идёт на экспорт, ставка снижена до 6,5 рубля. Снижали её из благих намерений – чтобы заставить лесопромышленников создавать прибавочную стоимость на собственной территории. Превращаешь кругляк в доски или мебель – получай существенную (и даже очень существенную) скидку. Но, увы… 70% леса уходит за рубеж практически кругляком. С четырёх сторон кое-как обрубили, получили нечто вроде бруса – и отправили в Китай. В Поднебесной – отличный материал, у нас – отходы и убытки. По данным Сергея Апановича, в 2014 году областная казна недополучила почти 1 млрд. 400 млн. рублей.
Леса у нас – федеральная собственность, а управляют ими регионы. Они передают участки в аренду для вырубки и лесовосстановления, они же леса охраняют, защищают и контролируют арендаторов. Денег на лесохозяйственные работы при таких ставках на лес на корню, естественно, не хватает, и слишком ретивым инспекторам мягко намекают на пользу закрытых глаз. Помимо нехватки средств тут и коррупционная составляющая, и имиджевая. В том смысле, что негоже грязь из дома выносить, авось всё как-нибудь устаканится. Площадь пожаров занижается, а тушить их, в надежде на завтрашний (или послезавтрашний) дождь, нередко начинают с запозданием.
Случаются и совсем анекдотичные ситуации. Загорелись в Бурятии торфяники. Кинулись активисты в МЧС – не их ответственность, побежали к лесникам – горит не лес, а земля. Региональные власти тоже не возбудились – до посёлков-то ещё далеко.
Тушить начали только после вмешательства президента. В ручном режиме проблему решили, но ведь этих проблем, больших и маленьких, – море. Если бы недостатки у нас встречались лишь кое-где да порою, можно было бы их искоренить, меняя зарвавшихся или нерасторопных руководителей. Но если недостатков вал, бороться надо всё-таки не со следствием, а с причиной. А она, об этом говорили практически все выступавшие на конференции специалисты, – в Лесном кодексе.