Жак Превер
(1900–1977)
Влюблённые дети
Обнявшись, дети, влюблённые друг в друга,
Стоят у дверей ночи.
Прохожие тычут пальцем и всякие прочие.
Но дети, как тени без признаков звука,
Места рядом нет для чужих,
Колышутся призраком ночи,
Вызывая ярость больших
Людей.
Их ярость, презрение, зависть и смех.
Влюблённые дети здесь не для всех:
Они дальше ночи,
Они выше всех дней,
Они в свете влюблённости первых лучей,
Обнявшись, стоят.
Для тебя, любовь моя
Я пошёл на птичий рынок
И купил там птиц
Для тебя, любовь моя.
Я пошёл на цветочный базар
И купил там цветов
Для тебя, любовь моя.
Я пошёл на склад железа
И там купил цепи,
Тяжёлые цепи
Для тебя, любовь моя.
Но когда я пошёл на рынок рабов
И стал тебя искать там,
Я не нашёл тебя, любовь моя...
Песня для вас
Волосы,
Тёмные волосы волны ласкают.
Волосы,
Тёмные волосы с ветром летают.
Сентябрь.
Туман за деревьями тихо парит.
Солнце
Зелёным лимоном на небе висит.
Несчастья
С машиной её пустой и убогой
Дети
За собой тянут следом вниз по дороге.
Трое детей,
Слишком светлых, живущих у моря.
Трое детей,
Не узнавших обломков горя.
Волосы,
Тёмные волосы волны ласкают.
Волосы,
Тёмные волосы с ветром летают.
Останки
Бочек железных, бетона скелеты,
Точно
Лапы мёртвых собак, забытых здесь летом.
Солнце
Зелёным лимоном уносится в дали.
Трое детей
За собой тянут следом печали.
Волосы,
Тёмные волосы ветры ласкают.
Волосы,
Тёмные волосы в море летают.
Приют
Неподвижных осколков Адмиралтейства.
Здесь, на камнях,
Солнце греет голосом детства.
Плач моря
В грохочущих порывах ветра стонет море.
Всё то, о чём оно кричит,
О чём поёт от горя,
Мечтая на живом песке,
Всё то, о чём молчит,
В одно мгновение станет тишиной
И успокоится прозрачною водой,
Ни с кем из нас не споря.
Майская песня
Осёл, король и я
Сыграем в ящик завтра:
Осёл от голода умрёт,
Король – от скуки серой,
Я – от любви.
Познав сей жизни меру,
Мелком на будничной доске,
Как ученик за партой,
Весёлый ветер в тополях
Прочертит наши имена:
Осла, меня и короля.
Но солнце тряпкой из лучей
Сотрёт огарки от свечей,
Сольёт всю воду с майских пастбищ,
Песочниц высыпет нутро,
И вместо роз уж вороньё
Начнёт летать дорогой кладбищ.
Осёл, король и я
Сыграем завтра в ящик:
Осёл от голода умрёт,
Король – от скуки серой,
А я от майских чувств почу,
Как истиной любви образчик.
И на могиле я прочту:
«Сок ягоды, что наша жизнь,
А косточка, что смерть.
Само же дерево, рождающее плод,
И есть любовь.
А здесь покоится рассказчик».
ОН и Я
Он налил кофе в чашку.
Он добавил молока в кофе.
Он положил сахар в кофе с молоком
И маленькой ложечкой всё размешал.
Он молчал.
Он выпил кофе с молоком,
И, отложив чашку,
Он не сказал мне ни слова.
Он ничего не сказал.
Он молчал.
Он зажёг сигарету и закурил,
Смахнув пепел в пепельницу.
В клубах дыма,
Не сказав мне ни слова,
Не взглянув на меня,
Он молчал.
Он встал.
Он надел шляпу на голову.
Он надел плащ и ушёл под дождь,
Не сказав мне ни слова,
Не взглянув на меня.
Дождь молчал...
А я,
Опустив голову,
Положив голову в руки,
Тихо заплакала.
Красное
Красное и необъятное,
Над дворцом Гран-Палй
Солнце восходит громадное,
Растворяясь в зиме.
Так вот сердце моё исчезнет,
И вся кровь утечёт
Навстречу любви,
Что забрезжит,
Красотою своей изнежит,
За собой позовёт.
Цветок
В простой коробке
из соломки плетёной
Бумажный шарик отец выбирает –
Маленький шарик.
Его он бросает
В миску с водой.
И внезапно огромный
Перед глазами детей удивлённых
Яркий цветок появляется в ней:
Водная лилия вся разноцветная,
Точно японская сказка заветная,
Милая тайна театра теней.
Дети молчат – боятся спугнуть
Мир волшебства, что расцвёл за минуту.
Годы пройдут, но они не забудут
Вечно цветущее яркое чудо –
Этот цветок, что уже не вернуть...
Прекрасное время года
Голодная,
Всеми забытая,
Совсем одна,
Заледеневшая,
Без копейки денег,
Стоит неподвижно
Девочка шестнадцати лет.
Площадь Согласия.
Полдень.
15 августа.
Большие манёвры
Ночь охотится на день,
А тот выслеживает ночь.
И тени без числа,
Как числа без теней
До бесконечности…
Ритмична поступь
Множества теней,
Что тени чисел.
Новорождённым шагом,
Уходящим в вечность,
Ночь охотится на день,
А тот выслеживает ночь.
И стая прожитых минут,
Гоня сомненья прочь,
Взывает к жизни без конца!
(Ночь – профиль.
День – анфас лица.)
Туда, где птицы
Я слишком поздно научился птиц любить,
О чём, увы, немного сожалею...
Теперь всё хорошо: мы продолжаем жить,
Мы поняли друг в друге ту идею,
Что им нет дела никакого до меня,
А мне до них
(Я наблюдатель праздный).
Я лишь смотрю, как, крыльями маня,
Они взлетают в новый день отважно!
Они пример, но не пример, как, например,
Смельчак-боец, месье Гласис бывалый:
Он на войне был дальше высших сфер.
Иль бедный Поль, красивый честный малый,
Что позже очень важным Полем стал,
Богатым и почтенным старым скрягой,
Ханжою набожным, что выше всех похвал,
Чей путь, быть может, назовётся сагой.
Иль взять хоть старую служанку.
Жизнь её
И даже смерть прошли без лишних толков.
Кто жаждет новостей?
Всё комильфо –
Таков исход без разговоров долгих.
О нет! Здесь господа не обсуждают тем,
Ужасных и постыдных тем зарплаты.
Но птицы выше всех заезжих схем,
Им не нужны крылатые цитаты.
Они – пример.
Они – полёт, свободы ширь,
И песни от восхода до заката,
И гнёзд, и лёгких перьев быль,
Чей свет мы сердцем видели когда-то...
Перевела Анна Фёдорова-Максакова