В обществе с новой силой возобновилась полемика вокруг законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия. Что в каком-то смысле – удивительно, ведь этому многострадальному документу уже три года. На обсуждение в Государственную думу России он был внесён в сентябре 2016-го.
Цель закона очевидна – защитить жертв домашнего насилия, учитывая, что в стране плохо развиты службы психологической и юридической поддержки, нет скоординированной сети убежищ, где можно было бы укрыться от домашнего тирана. Никто не гарантирует жертве защиту после того, как локальный конфликт исчерпан, слёзы высохли, синяки заживают и стороны, как в боксе, разведены «по углам».
Девять из десяти жалоб на побои жертвы забирают из полицейских участков. («Жить-то где-то надо. Да и дети у нас…») Прощённый тиран, поиграв желваками с неделю- другую, срывается и с усиленной яростью набрасывается на домочадцев, вколачивая в жену (подругу, тёщу, сестру, ребёнка) свои «представления о прекрасном», свою пьяную правду... А был бы на руках пострадавших так называемый охранный ордер, законодательно не позволяющий насильнику приближаться к жертве ближе, чем на 50 (100–500–1000…) метров, запрещающий домогаться близких по телефону, по электронной почте, через посредников, – глядишь, и случаев насилия было бы меньше.
Так думали инициаторы проекта, и на первый взгляд их трудно в чём-либо упрекнуть.
Вчитавшись в сырой материал законопроекта, эксперты возвращали его на доработку более 40 раз. Но и обновлённая версия вызвала споры психологов, социологов, политиков, журналистов, священнослужителей, педагогов. И даже вывела на митинги тысячи пап и мам, дедушек и бабушек, тёщ и тестей с объединяющим лозунгом «Руки прочь от семьи!».
В чём дело? Давайте разбираться.
Первая мина замедленного действия зарыта в названии законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия». Ключевое слово «профилактика». То есть меры по пресечению того, что ещё не произошло, но чего можно избежать, если вовремя вмешаться. Законопроект предлагает вмешиваться в семейную жизнь каждого из нас… совершенно посторонним людям из некоммерческих организаций (НКО) по (внимание!) малейшему сигналу со стороны.
То есть сор из избы выносишь не ты сам, а чужой дядя (тётя). А если сора нет, а есть «сигнал»? Этого достаточно, чтобы к тебе нагрянула бравая бригада из НКО с намерением разобраться в ситуации. Без согласия потерпевшего (если он вообще есть), без свидетелей, без того, кто на тебя «настучал».
А если сосед хочет свести со мной счёты за то, что я сделал ему замечание? (Его милая такса обгадила лифт, а хозяину и дела нет.) А если жена (муж), уличённая (уличённый) в измене, хочет выбросить опостылевшего супруга (супругу) на улицу?..
То есть предлагаемый законопроект «без суда и следствия» предлагает свести счёты с тем, кто «мешает тебе жить».
Вторая мина. Понятие «насилие» трактуется в нём безразмерно широко. Сюда входит не только чисто физическое насилие («бьёт – значит любит»), но и насилие экономическое, насилие психологическое, насилие сексуальное.
Муж не дал жене денег на очередную шубу? Налицо экономическое насилие. У сына подростка нет карманных денег? Он имеет право пожаловаться на родителей, что и против него совершено экономическое насилие.
Жена застала мужа с другой в супружеской постели (или наоборот – муж застал). Стороны не проявили друг к другу «толерантность», не захотели уважать «личную свободу», «право выбора» друг друга? Психологическое насилие налицо. Оскорблённый муж (жена) может запросто лишиться жилья.
А если ваш сын (дочь), начитавшись в интернете про дядей (тётей), сменивших пол, заявил вам, что тоже готов совершить «трансгендерный переход», а вы в ужасе и, конечно, против, то вы, получается, совершаете над собственным чадом (по мнению авторов закона) сексуальное насилие.
И у консервативного, и у либерального крыла общества много вопросов к новому законопроекту. Каждый найдёт в нём свои минусы и плюсы. Очевидно одно – пока в нём много лазеек для тех, кто хочет воспользоваться проблемами в чужой (или в своей) семье в корыстных целях.
В существующем Уголовном кодексе РФ я насчитал более 40 статей и подзаконных актов, преследующих, карающих насилие любого вида. Не хватает? Возможно, необходимо что-то добавить, уточнить, переписать, защитив домочадцев от тиранов всех мастей. Наверняка необходимы убежища для временного проживания жертв домашнего насилия, пока с насильником разбираются правоохранительные органы. И участковые должны получить более жёсткие полномочия в пресечении домашних конфликтов, а не прятать под сукно заявления от жертв домашнего насилия с циничным предложением: «Вот когда убьют, тогда и приходите».
Закон о домашнем насилии должен консолидировать общество, а не разъединять его. Необходим баланс между защитой жертв насилия и недопустимостью вмешательства в дела семьи. Где золотая середина?
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Оксана Пушкина,
депутат Госдумы, соавтор законопроекта:
– Многолетняя практика работы соавторов закона с жертвами семейно-бытового насилия показала, что в эпицентре агрессии могут находиться не только сами пострадавшие, но и те, кто от них зависит, например престарелые родители пострадавшего. Поэтому у правоприменителя должна быть возможность защитить не только жертву, но и того, кто от неё зависит.
...Что касается защитного предписания, то тут нужно чётко понимать, что само по себе оно не нарушает права агрессора. Применяемая временная мера направлена на предотвращение возможного рецидива акта агрессии и на спасение жизни и здоровья лица, подвергающегося семейно-бытовому насилию.
Мы отстаиваем те пункты, без которых этот закон не будет работать. До 15 декабря мы должны прийти к консенсусу.
Нами были предложены поправки, которые касаются не только иждивенцев, но и защитного предписания, преследования, а главное – определения семейно-бытового насилия.
Как депутат Государственной думы и один из авторов законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия я искренне рада, что наша работа вызывает широкий общественный интерес. Хорошо, что и Русская православная церковь озвучила свою позицию на этот счёт.
Ирина Медведева,
вице-президент и соучредитель Межрегионального фонда социально- психологической помощи семье и ребёнку:
– Если не вдаваться в детали, а давать обобщающую характеристику, скажу так: этот законопроект – страшная пародия на закон как таковой. Мало того что он нарушает Конституцию России, он разрушает отношения и между членами семьи, и межличностные связи. Всё по Томасу Гоббсу – война против всех.
Этот закон (если он будет принят в таком виде) делает врагами мужа и жену, отца и сына, детей и родителей… Он нарушает тайну семьи. Вторгается в святая святых. Семейная крепость превращается в руины.
Феминистки и представители сексуальных меньшинств последовательно втюхивали нам термин «партнёр», заменив им исконно православные – муж и жена, мужчина и женщина. Очевидно, термин «партнёр» был промежуточным. Теперь и он заменяется на «истца» и «ответчика». Возникают два лагеря. Строятся баррикады.
От всего числа женщин, живущих в России, настоящему насилию, за которое дают срок, подверглись за 2018 год 0,0003 % (три десятитысячных) процента! И нам вешают лапшу на уши, что у нас огромное количество насильников и насильниц в семье?!
Вообще, этот закон нарушает структуру традиционной семьи. Мужчины и женщины перестанут вступать в брак, рискуя попасть под суд за так называемое насилие в семье после очередного доноса «доброжелателя». Нет брака – нет детей. Демографическая яма станет бездонной.
Я уже не говорю о том, что этот законопроект поощряет доносительство.