Заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик, профессор, доктор медицинских наук, руководитель Российского научного центра восстановительной медицины и курортологии Александр Николаевич РАЗУМОВ с детства мечтал стать лётчиком. И стал им, но ещё курсантом Черниговского авиационного училища ему пришлось, казалось бы навсегда, расстаться с этой профессией. Однако жизнь его и по сей день – в полёте. Впрочем, судите сами…
Мы беседуем с Александром Николаевичем в его новом доме, построенном рядом с родительским в родных для нас Чаусах – небольшом белорусском городке Могилёвской области. Бревенчатые стены освежающе пахнут лесом. В окнах переливается всеми цветами радуги утреннее солнце.
– Александр Николаевич, вы уже давно живёте в Москве, но и о Чаусах не забываете. Что значат для вас родные места?
– Прежде всего это память о самых близких людях. Но главное – здесь живёт мама. В очень трудное послевоенное время она смогла воспитать нас, четверых детей, наделить чувством уважения к семье, друзьям, ко всему доброму, возвышенному.
Есть и другой аспект – это свободное, вольное мировосприятие. Окружающие леса и реки оставили неизгладимое впечатление. Очень сожалею, что я не художник. А то обязательно написал бы весенние окрестности Чаус. Река Бася была полноводной. По ней сплывал взорванный сапёрами лёд. Делалось это для того, чтобы могучие льдины не снесли мост и не повредили старинную мельницу. Мы перепрыгивали с одной плывущей льдины на другую, подбирали всплывающую оглушённую рыбу…
– Знаю, что вы многое делаете для родных Чаус. Вот и строящаяся церковь благодаря вашей финансовой помощи обрела сияющий купол…
– Я считаю, что каждый из нас должен иметь веру, хотя и не думаю, что каждый обязан верить в Бога. И вовсе не обязательно публично показывать свою веру. Это внутреннее, трепетное ощущение. Если человек достоин веры, то Всевышний всегда даёт ему такую возможность. В трудную минуту мы обращаемся именно к Нему. Или к маме: «Ой, мамочка, помоги!» Но я хочу сказать, что мой поступок абсолютно обоснован. Случилось так, что, когда не было средств, чтобы заказать купол, а я получил международную премию как лучший руководитель медицинского учреждения в России, то перечислил часть премии своим землякам публично, как того требует законодательство Российской Федерации и Беларуси.
– Ваша мама, Ольга Ивановна, рассказывала мне, как во время Великой Отечественной войны только чудом спасла и себя, и вас в окрестностях Чаус. Под фашистским конвоем вели их, вышедших или выгнанных из спасительного леса, в Люблин. Каким-то чудом ей удалось отстать от всех и родить вас в сарае. Потом хозяйка этого сарая сообщила ей, что всех, с кем шла Ольга Ивановна, погнали в крематорий… А что вы знаете об этом?
– Я тоже всё это знаю со слов мамы, отца, бабушки. Отец, правда, говорил, что я родился во ржи. Хорошо, что не в капусте… Впрочем, мама не любила вспоминать. А бабушка, Акулина Петровна, многое мне рассказывала. Память у неё была изумительная. Могла наизусть читать Пушкина. А ведь окончила всего три школьных класса. Дедушку не очень помню. Работал он стрелочником на железной дороге. Чудом остался жив. Немцы всех железнодорожников расстреляли. А он в это время по счастливой случайности оказался в поле. Конечно же, я и сегодня говорю слова самой искренней благодарности всем, кто способствовал моему вхождению в жизнь.
– Именно в Чаусах в трудное послевоенное время прошли ваши детские и школьные годы. Каким помнится вам всё это?
– Чаусскую школу вспоминаю благодарно. Помню всех учителей, особенно Зинаиду Ивановну Баранову, нашу «классную». Звали мы её меж собой любовно Зиночкой. Историю преподавала великолепно. Помнится, говорила: «Кто не знает историю, тот не знает самого себя…» А каким замечательным педагогом была учительница русского языка Нина Васильевна Сесликова! И вообще, школа давала такие знания, что можно было поступать в любое высшее учебное заведение.
– Ваши профессиональные пристрастия к тому времени уже определились?
– Пристрастия диктовались стремительным развитием техники, технологий, медицины. Моё желание стать лётчиком требовало не только знаний, но и здоровья, и мужества.
– В Черниговское училище вы поступили, но с авиацией у вас, как говорится, отношения не очень-то сложились.
– Почему? Я так не считаю. Да, поступил в Черниговское высшее военное училище лётчиков. Закончил три курса. Но в связи с полученной служебной травмой пришлось прекратить обучение.
– Теперь-то, после показа документального фильма по телевидению, мы знаем, что травма – результат вашего героического поступка. Отказал мотор, но уже тогда вам хватило мужества и мастерства, чтобы увести самолёт от деревни Краснополка Черкасской области и даже посадить его без выпущенных шасси…
– Фильм был подготовлен к моему 60-летнему юбилею. Сделали его друзья-лётчики. Они нашли в черниговских архивах необходимые документы. Нашли и самолёт-истребитель, на котором я тогда выполнял в общем-то обычный тренировочный полёт.
– Многие знают, что вы спасли не только самолёт и себя, но и почти всю деревню, над которой это случилось.
– О себе в таких случаях говорить некорректно. Кстати, и при съёмках фильма я поставил условие: рассказывать ничего не буду. Пусть говорят лётчики…
– Травма не позволила вам продолжить учёбу?
– Да, я был отчислен из училища по состоянию здоровья. Некоторое время провёл в госпиталях – сначала в Киеве, затем – в Москве и опять в Киеве. А потом вернулся домой, в Чаусы. Мама просила, да что там – умоляла меня поступить в медицинский институт. Сроки приёма уже заканчивались, и мы с отцом поспешили в Гродно. Поступал, что называется, на общих основаниях.
Учился хорошо. Единственная «четвёрка» – по атеизму. Проучился четыре года. И вдруг вызвали в военкомат, рекомендовали продолжить учёбу на факультете авиационно-космической медицины в Саратове. Окончил институт в 1970 году и в звании лейтенанта был направлен для прохождения службы в Москву. Стал младшим научным сотрудником института авиационно-космической медицины Министерства обороны СССР. Проработал там
22 года, прошёл путь от младшего научного сотрудника до заместителя начальника этого учреждения. Я отвечал за испытания новых образцов авиационно-космичекой техники. А с 1972 по
1979 год занимался испытательными полётами в качестве руководителя экспериментальной лаборатории.
– Вы сами участвовали в полётах?
– А как же! Я возглавлял самолёт-лабораторию, которая испытывала новые приборы, системы управления и системы отображения информации. Под моим руководством были не только лётчики, но и врачи, инженеры. Мы на самолёте моделировали аварийные ситуации и отрабатывали методические рекомендации, которые должны были создать основу методики поведения экипажа. Наши рекомендации помогли спасти немало лётчиков и космонавтов.
– Сегодняшняя российская авиация может составить конкуренцию мировой. В этом и ваша заслуга…
– Прежде всего это заслуга нашего института и коллектива, которым руководил доктор медицинских наук, профессор, академик Российской академии образования Владимир Александрович Пономаренко. 19 лет мы с ним работали вместе. Считаю себя его учеником. Сегодня он у меня на кафедре продолжает трудиться. Я ведь ещё заведую и кафедрой восстановительной медицины и формирования здоровья в академии имени Сеченова.
А потом появилось понятие конверсии. В науке, в промышленности. Нередко она обретала уродливые формы. Люди, которые строили авианосцы, вынуждены были делать… чайники. В науке же конверсия привела к тому, что в авиационной и космической медицине было создано новое научное направление в здравоохранении – восстановительная медицина.
– Значит, конверсия помогла?
– Да, мы из тех достижений в области авиационно-космической медицины перенесли всё наиболее ценное. Поэтому и назвали то, чем сейчас занимаемся, заботой о здоровье здорового человека. В такой переориентации приняли участие Российская академия медицинских наук, институты здравоохранения… Своеобразным обобщением наших 17-летних изысканий стала вот эта книга, которая так и называется: «Здоровье здорового человека».
– Александр Николаевич, среди ваших наград – орден «За службу Родине в Вооружённых силах», медаль «За боевые заслуги», которой вы были отмечены в мирное время. В этом есть какая-то тайна. Можно раскрыть её?
– Абсолютно никакой тайны нет. Эта награда – за многолетнюю службу и проявленное мужество при испытании новых образцов авиационной техники. А орден – за участие в формировании государственной политики при создании новых летательных аппаратов. Есть у меня и другие награды. Не так давно мне вручили орден и золотой крест Святого Петра. Это очень высокая общественная награда. Ею отмечено всего семь человек. Я – седьмой.
– А ещё вы признаны лучшим руководителем медицинского учреждения Российской Федерации.
– Это международная премия. Её вручали в храме Христа Спасителя. Даётся красная мантия и значок, на котором золотые руки держат детское сердце.
– Теперь вы возглавляете Российский научный центр восстановительной медицины и курортологии. Если бы вас попросили составить его своеобразную визитную карточку, какой бы она была?
– Сегодня у нас работает 600 человек, хотя общая численность должна быть в два раза большей. В связи с реконструкцией многие сотрудники временно переведены в другие институты Минздрава. Потом все они будут возвращены. У нас высокий научный потенциал. И медицинский тоже. Ведь мы имеем ещё и свою клинику на 350 лечебных мест. Здесь мы, что называется, практикуем, используя нелекарственные технологии. А это – физиотерапия, магнитотерапия, лазеротерапия… Кроме того, мы – институт курортологии, который знают во всём мире. Вскоре отметим его 90-летие.
– Александр Николаевич, помнится, вы говорили о проекте строительства нового комплекса зданий. Как он осуществляется?
– Проект инвестиционный. Цель его – модернизация нашего института за счёт инвесторов. Многие в это не верили. Но сегодня проект самый большой в Российской Федерации. Его стоимость 180 миллионов долларов. И это только строительство. Ещё 21 миллион долларов – закупка оборудования. Если раньше мы имели всего 8 тысяч квадратных метров площадей, то будет – 23 тысячи квадратных метров полезной площади. А ещё – просторная парковочная территория.
– Мы так много говорим о здоровье, что я начинаю сомневаться, правильно ли понимаю, что это такое.
– Здоровье – это свойство живого, это мера духовной культуры, качества жизни как бытия и результата нравственных уложений социальной политики.
– Во время одной из наших московских встреч я видел в вашем кабинете фотографию, на которой вы с Владимиром Владимировичем Путиным…
– Это была публичная встреча, когда мне присвоили звание «Заслуженный деятель науки». Потенциал этого уважаемого во всём мире человека очень велик. Он сделал и делает для нашей страны то, что уже сейчас обретает историческую значимость.
– В Чаусы на этот раз вы приехали не из Москвы, а из Минска. Чем вызвана эта командировка в столицу Беларуси?
– У нас с белорусскими коллегами – своеобразная интеграция специалистов. У вас хорошие санатории. Вместе со мной побывал в Минске президент Национальной курортной ассоциации и президент Всемирной федерации водолечения и климатолечения, заслуженный врач России профессор Николай Афанасьевич Стороженко. Хотим, чтобы наши белорусские коллеги вступили в международную организацию. Это прекрасная возможность широко заявить о себе. К тому же в ваших санаториях отдыхает немало россиян. И на этот раз мы уточнили возможности дальнейшего сотрудничества с Белорусским республиканским центром реабилитации, которым руководит кандидат медицинских наук Владимир Николаевич Мазур.
– Александр Николаевич, что бы вы хотели пожелать своим землякам?
– Конечно же, здоровья, благополучия и доброты. Без доброты здоровья не бывает. И самое главное – желаю им веры в то, что Республика Беларусь будет вместе с великой Россией. Это поможет белорусскому народу реализовать себя действительно широко и более мощно.
Беседу вёл