Почти 300 лет назад, в ноябре 1708 года, произошло предательство украинского гетмана Мазепы. Не знаю, может быть, «оранжевые» на Украине объявят по этому поводу праздник, расцветят улицы государственными флагами, организуют народные гулянья. Возможно всё, что угодно. Помните у Булгакова диалог Филиппа Филипповича Преображенского и доктора Борменталя о большевиках: «Вы можете сказать, что им придёт в голову? – Всё, что угодно». Загадывать бессмысленно – здесь наша фантазия бессильна. Всё, что угодно! Никто же не ожидал, что Ющенко захочет отмечать костюмированным праздником 350-летие братоубийственной битвы под Конотопом. А ещё говорят, по заказу Министерства обороны Украины будут снимать фильм о том, что Севастополь – это город украинской боевой славы.
Но одно дело – мероприятия «бандерлогов» – такой кличкой известные своим остроумием украинские авторы Интернета нарекли современных наследников Бандеры. Они, мягко говоря, поражают, но вряд ли уже кого-то удивляют. «Бандерлоги» есть «бандерлоги» – они делают то, что приказывает им заокеанский удав Каа. Другое дело, когда берёшь в руки книгу Татьяны Таировой-Яковлевой «Мазепа», изданную в 2007 г. московским издательством «Молодая гвардия» в известнейшей серии «Жизнь замечательных людей» и читаешь: «Прирождённый политик, одарённый полководец и дипломат, человек отважный, честолюбивый и целеустремлённый – он был олицетворением эпохи украинского духовного возрождения и расцвета казачества. Поэт и философ, прекрасно образованный, сказочно богатый, с прозорливым и насмешливым умом, он двадцать лет успешно лавировал в океане политической борьбы, оставаясь у руля Украины».
Вот так!
Я очень живо представляю, как обрадовал наших «бандерлогов» выход в России книги, написанной в таком духе, как они будут кричать в ответ на упрёки в апологии предательства: «Ви говорите, що Мазепа зрадник? Та у вас в Москвi, в серiЄ «Життя чудових людей», вийшла хвалебна книга про нього!»
А ведь и русский историк-украинофил Николай Костомаров, и даже украинский историк-националист Михаил Грушевский оценивали деятельность Мазепы далеко не так восторженно, как г-жа Таирова-Яковлева. Хорошо зная об этом, она с первой страницы своей книги поспешила заявить, что «оба они только поверхностно обращались к гетманству Мазепы, не изучали его серьёзно и ограничивались первым тенденциозным впечатлением без глубокого анализа источников». Это заявление не находит в книге никакого подтверждения. Более того, автор даже не осмеливается процитировать то, что писал о Мазепе, скажем, Костомаров. А писал он вот что: «Едва ли мы ошибёмся, если скажем, что это был человек чрезвычайно лживый… Перед царём, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малорусами охал и 
жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал от царского гнева».
Имя Мазепы, несмотря на яростную «оранжевую» пропаганду, продолжает оставаться на Украине синонимом слова «зрадник» («предатель»). Вот как пишут о нём в Интернете сами украинцы: «Навiки прокляття сучому сину!», «Мазепа не достойний називатися украЄнцем» (www.zn.ua). Но почему быть символом предательства «удостоился» именно Мазепа, а не, скажем, гетман Выговский, который нанёс русско-украинскому братству больше вреда? Потому что Мазепа был предателем более гнусного свойства: он до самого момента своей измены вёл себя именно так, как описал Костомаров. Прикидывался лежащим на смертном одре, посылал за священником, выжидая наиболее удобный час для предательства… По мнению же Таировой-Яковлевой, это лишь досадный «эпизод» (она и слово «измена» в адрес Мазепы пишет в кавычках) в славной биографии её героя. Дескать, жизнь отдельно, а измена отдельно – как в анекдоте о мухах и котлетах.
Нет, г-жа Таирова-Яковлева: Мазепа не просто «двадцать лет успешно лавировал в океане политической борьбы, оставаясь у руля Украины»: он, угодничая перед царями и интригуя, двадцать лет, а может быть, и больше ждал момента, когда Россия ослабнет, чтобы совершить своё предательство. Трудно согласиться с Костомаровым, что «его переход на шведскую сторону, по всем соображениям, едва ли можно признать следствием давнего умысла или, как иные объясняли, – личной привязанности к Польше… Мазепа по воспитанию и нравственным понятиям действительно был поляк до костей, но чтобы он был предан политическим видам Польши до готовности жертвовать своим отечеством, на это нет никаких данных…»
Как это – нет? Сам же Костомаров в очерке «Гетман Иван Степанович Мазепа» приводит 26 из 33 пунктов обвинений против Мазепы, которые представил канцлеру Головкину несчастный, оклеветанный Мазепой полковник Василий Кочубей. Был там и такой пункт: «Наконец, Кочубей представил малороссийскую думу, сочинённую Мазепой… Дума эта, по указанию Кочубея, была доводом непостоянства гетмана в верности царю». Это, на мой взгляд, мягко сказано… Таирова-Яковлева приводит отрывок из мазепинской думы, написанной, по её словам, ещё в 1672 г.: «Нет любви и нет единства, Как у Жёлтых Вод начали биться; От раздора все пропали И себя завоевали».
Очевидно, ни Петру I, ни Головкину ничего не сказали эти строки Мазепы. Они, может быть, и не помнили (а не исключено, что и не знали), кто и зачем бился у каких-то там Жёлтых Вод. А между тем у Жёлтых Вод в мае 1648 г. произошло вот что. Ведомые поляками на усмирение своих братьев в Сечи реестровые казаки взбунтовались, утопили ляхов-командиров в Днепре и соединились с повстанцами Хмельницкого. После этого 6 мая они вместе наголову разбили авангард польского войска во главе с сыном коронного гетмана Николая Потоцкого Стефаном. Эта была первая большая победа Богдана Хмельницкого, явившаяся прологом к ещё большей победе – под Корсунем 16 мая, когда было уже разгромлено основное войско поляков во главе с коронными гетманами Николаем Потоцким и Мартином Калиновским.
Так о каком же «раздоре», начавшемся с Жёлтых Вод, писал «поэт и философ» Мазепа? О «единстве» с кем? О «любви» к кому? Ясное дело к кому – к полякам. А восставшие украинцы, по его мнению, сами «себя завоевали» – для проклятых москалей. Вот о чём «болела голова» у пана Мазепы ещё за 36 лет до своей измены Петру!
Все доводы в пользу Мазепы, которые сочиняет Таирова-Яковлева, хорошо известны по трудам «оранжевых» фальсификаторов истории и столь же нелепы и вздорны. Так, она пишет: «Заявляется, что в случае перехода к шведам речь идёт о военном преступлении, а следовательно, виновный (виновные) подлежал самому строгому приговору военного суда. Эта логика грешит очень многими натяжками. Никогда Пётр и его окружение не считали гетмана военным чином, а Войско Запорожское всегда, начиная с 1654 года, рассматривалось в Москве исключительно как государственное понятие». Стало быть, во времена Петра I Войско Запорожское обладало не военным, а «исключительно» государственным статусом, позволяющим ему во время войны переходить на сторону противников России? Это чушь несусветная. Во-первых, осенью 1708 г. Пётр I и Меншиков требовали от Мазепы именно военной поддержки как от командующего казачьими войсками в Малороссии. Во-вторых, Таирова-Яковлева посмотрела хотя бы внимательней иллюстрации к собственной книге. На 6-й странице вкладки между страницами 64 и 65 помещено фото с подписью: «Печать Войска Запорожского. XVII в.». Я не поленился, прочитал, что написано по внешнему кругу печати: «Печ[ать] Малой России Войска и Ц[а]рского Пресветлого Величе[ст]ва Запорозкого». То есть не только в начале XVIII в., но и во 2-й половине XVII Войско Запорожское было «Войском Царского Пресветлого Величества»! И переход гетмана и старшины войска на сторону противников царя был, конечно, и военным, и гражданским, и даже религиозным преступлением, потому что казаки целовали крест на верность царю.
Всё, что пытается сказать в оправдание Мазепы на 271-й странице своей книги Таирова-Яковлева, умещается в нескольких строках поэмы Пушкина «Полтава»: «И знает Бог, и видит свет: Он, бедный гетман, двадцать лет Царю служил душою верной; Его щедротою безмерной Осыпан, дивно вознесён… Не он ли помощь Станиславу С негодованьем отказал, Стыдясь, отверг венец Украйны. И договор и письма тайны К царю, по долгу, отослал? Не он ли наущеньям хана И цареградского салтана Был глух? Усердием горя. С врагами белого царя Умом и саблей рад был спорить…» Эти строки Таирова-Яковлева тоже, конечно, знает, и не сомневаюсь, что с удовольствием процитировала бы их, если бы непосредственно перед монологом Мазепы не было Пушкиным сказано: «Мазепа, в горести притворной (курсив мой. – А.В.), К царю возносит глас покорный»…
На исторической арене бывший паж польского короля Ян Мазепа появился в 1774 г., когда приехал посланцем от гетмана правой стороны Днепра Петра Дорошенко к верному Москве гетману левой стороны Днепра Ивану Самойловичу и сообщил о желании своего покровителя перейти в подданство русского государя. Но через несколько месяцев Мазепа с похожим поручением Дорошенко отправился… в Стамбул к султану. Причём ехал он с крымско-татарским конвоем и вёл собой в качестве подарка 15 невольников-христиан. «Посольство» перехватил по дороге кошевой атаман Иван Сирко, освободил невольников, оттаскал Мазепу за жидкие волосёнки, надрал уши, отобрал грамоты Дорошенко и отправил под охраной для разбирательства в Москву. Тогда бы этого шустрого Мазепу и повесить, но глава Малороссийского приказа боярин Артамон Матвеев решил, что Мазепа ему пригодится для сношений с Дорошенко. Матвеев был первым, но, увы, не последним человеком в Москве, кто ошибался насчёт героя Таировой-Яковлевой…
Мазепа – одна из самых отвратительных фигур в русско-украинской истории. Всю жизнь этот человек занимался тем, что скрывал истинную свою личину. Даже его так называемая набожность, отмечаемая многими историками, не более чем кощунственная маска. Тому подтверждение гнусная комедия, которую он разыграл, изображая перед изменой умирающего и пригласив священника для соборования. Совершенно верно подметил Костомаров: «…его религиозность, ограничиваясь наружными подвигами благочестия, носила на себе характер той же внутренней лжи, которая заметна во всех поступках Мазепы».
По сути, не было никакой разницы между тем, как он гнал 15 невольников-христиан в подарок турецкому султану, и тем, как он хотел «подарить» всю православную Украину протестанту Карлу XII.
Таирова-Яковлева вслед за украинскими раскольниками-филаретовцами сетует, что нашей Церковью не отменена церковная анафема Мазепе. Я же скажу так: очень жаль, что с 1869 г. в неделю Торжества Православия перестали в наших церквах (а в украинских уж точно) возглашать ему анафему. Она была бы весьма уместна в условиях готовящегося последователями Мазепы раскола Украинской православной церкви Московского патриархата.
Ну а что касается серии «Жизнь замечательных людей», то я уж не знаю теперь, какую книгу нам следует ждать после «Мазепы» Таировой-Яковлевой. «Иуда», наверное.