Никита Маргаев
Вооружившись томиком античных мифов и скальпелем социального критика, он продолжает препарировать наш сломанный и увядающий мир, где абсурд и трагизм – это два симптома одного и того же диагноза. Он вновь и вновь облачается в халат патологоанатома, чтобы произвести вскрытие самым циничным образом, ведь у пациента, лежащего на секционном столе, пока ещё есть пульс. После «Бедных-несчастных», сказки для взрослых в викторианском антураже, которую принято (на мой взгляд, ошибочно) считать вершиной его творчества, Лантимос вернулся к сюжетам из современности. В 2024 году он представил в Каннах «Виды доброты» – острый, но жутко недооценённый триптих о власти и подчинении, а в 2025‑м развил эту тему в «Бугонии», ремейке корейского фильма «Спасите зелёную планету!».
Каркас истории грек позаимствовал из полнометражного дебюта Чан Чжун Хвана: в преддверии лунного затмения пара конспирологов-экоактивистов похищает главу фармацевтической корпорации, будучи уверенными, что капиталист – представитель внеземной расы поработителей. Йоргос несколько изменил исходные данные, придав им новое звучание. Теперь оба конспиролога – мужики-неудачники, а в заложниках у них оказалась успешная бизнесвумен (её играет Эмма Стоун, главная муза режиссёра). Эти коррективы существенно не сказались на сюжете, но добавили ему дополнительные, возможно, избыточные смыслы. Основной же посыл перекочевал в новую версию в нетронутом виде, но у Лантимоса ожидаемо прозвучал резче и с большим мизантропическим уклоном. Как и в оригинальной картине, в «Бугонии» (к слову, название отсылает к древнему поверью о том, что пчёлы появляются из разлагающейся туши жертвенного быка) сочувствовать не хочется никому. Все персонажи омерзительны, что «человеческое сопротивление» в составе двух утырков, забивших на свой внешний вид (один из них к тому же ещё и фанатик-садист), что высокомерная мадам, которая теперь играет роль социально ответственной предпринимательницы, хотя на её совести – препарат с тяжёлыми побочками (недвусмысленный кивок в сторону опиодного кризиса).
Лантимос то обличает систему, губительную для общества и планеты, то высмеивает её противников – безумных радикалов, живущих в своём информационном пузыре и не чурающихся насилия. Ирония в том, что последние оказываются правы в своих догадках относительно «инопланетянки», однако это не делает их образ более привлекательным. После сцены, где обритую и обмазанную кремом Мишель пытают током, любые попытки оправдать Тедди (Джесси Племонс) встречают внутренний протест. Разве что Дон (Эйдан Делбис), бестолковый и безвольный подельник революционера, сохраняет толику эмпатии и здравого смысла, и как раз поэтому он обречён. На уровне смыслов «Бугония» перекликается с «Эддингтоном» Ари Астера, с той лишь разницей, что Йоргос не превращает своих персонажей в приверженцев каких-либо конкретных идеологий.
Лантимос по обыкновению долго запрягает, зато стремительно разгоняется на финишной прямой. Чтобы получить порцию отборного мёда в финале, зрителю предстоит продраться через полтора часа вязких, как воск, речей про умирающую планету, сокращение популяции пчёл и влияние человеческого фактора. Актёры по традиции произносят реплики почти машинально, чтобы последующий взрыв экспрессии выглядел неожиданно, а в музыкальной партитуре пафос то и дело сменяется игриво-тревожными мотивами. Кульминация этого трагифарса, безусловно, сражает наповал (хотя в 2025‑м такие концовки не редкость), но путь к ней, сопровождаемый монотонным жужжанием, вполне может и утомить. Всё же заметно, что чужой материал, пускай и довольно близкий по духу, немного сковывает режиссёра. Его поклонники, впрочем, едва ли выйдут с сеанса «Бугонии» в расстроенных чувствах.