Марина Ариас-Вихиль

Тоскуя о потревоженном одиночестве

Имя Шарля Бодлера (1821-1867) в пространстве мировой культуры имеет особое непреходящее значение – поэт «Цветов зла» раздвинул духовные горизонты европейской литературы и одновременно обратил взгляд внутрь современного человека. Его титаническая фигура возвышается над новой европейской поэзией. Поздний романтик, «символист до символизма», Бодлер оказался наделён «современной чувствительностью»,* которая сделала его великим предшественником «новой литературы» – «новой» в смысле разновидности «вечного», по меткому определению русского поэта Серебряного века Иннокентия Анненского («Что такое поэзия?»). Дуновение «нового трепета» ощутил в «Цветах зла» Виктор Гюго (это определение впоследствии стало знаменитым). «Король поэтов, настоящий бог» (по словам его младшего современника Артюра Рембо), ключевая фигура французской поэзии XIX века, по мысли И. Анненского, Бодлер воплощает собой современную поэзию, как Гомер олицетворяет собой поэзию древности, а Еврипид – греческую трагедию. В своём творчестве он наиболее полно выразил мироощущение, свойственное поэзии «конца века», открывшей новые пути искусству ХХ в. Бодлер задолго до Ф. Ницше подверг тотальной переоценке ценности европейской культуры, предрешившей ход истории ХХ в.