(Бриллианты и загадки Международного музыкального фестиваля «Звезды белых ночей»)
Как и все театры мира, Мариинский театр был вынужден прервать свой 237-й сезон из-за пандемии коронавируса. Перенесен на неопределенный срок и XXVIII Международный музыкальный фестиваль «Звезды белых ночей». В афише театра рядом с названием каждого спектакля стоит грустная пометка «Переносится». И вдруг – я даже подумала, что не заметила чего-то в Интернет-афише – 17 июня у объявленного спектакля – «оперы «Дон Карлос» Верди – пометки «Переносится» нет! 16 июня балет «Анна Каренина» переносится, с 18 июня вечер одноактных балетов переносится, а 17-го «Дон Карлос» должен пойти! Или это чудеса афиши, или чудеса Интернета, или тайны репертуарной политики художественного руководителя Мариинки Валерия Гергиева, или еще одно из семидесяти семи чудес света, но факт остается фактом, во всяком случае, на момент написания данной статьи – «Дон Карлос» коронавирусу не подвержен! Правда, и ссылки на продажу билетов нет, но какое искусство без тайны? А солистами в смелом «Дон Карлосе» объявлены Анна Нетребко и ее супруг Юсиф Эйвазов (помимо мариинских солистов). В общем, поживем – увидим.
А пока в трехмесячной тоске по живым, а не видео-спектаклям мне хочется вспомнить спектакль «Аида» Джузеппе Верди на исторической сцене Мариинского театра в постановке Алексея Степанюка со сценографией Петра Шильдкнехта (1892-1967), возобновленной Вячеславом Окуневым, он же художник по костюмам. Эта «Аида» – одна из последних мариинских оперных могикан – роскошный спектакль в традиционной постановке, причем, роскошно все: костюмы, декорации, реквизит, балетные сцены (балетмейстеры Игорь Бельский и Георгий Алексидзе).Она идет каждый месяц, и на нее всегда проданы все билеты независимо от состава исполнителей.
Впрочем, так и должно быть в театрах уровня Мариинского, который на заре своей туманной юности (вообще-то, конечно, не туманной, а блистательной) назывался императорским, а в советское время – академическим. Оба названия-титула говорили об уровне постановок в этом театре. Еще Федор Иванович Шаляпин в своей книге «Маска и душа» писал: «Императорские театры… несомненно имели своеобразное величие… Постановки опер и балета были грандиозны. Костюмы и декорации были делаемы так великолепно – особенно в Мариинском театре… Может быть, императорская опера и не могла похвастаться плеядами исключительных певиц и певцов в одну и ту же пору, но все же наши российские певцы и певицы насчитывали в своих рядах первоклассных представителей вокального искусства. То артистическое убожество, которое приходится иногда видеть в серьезных первоклассных европейских и американских театрах, на императорской сцене просто было немыслимо». Сейчас, к сожалению убожество не только мыслимо, но и широко распространено. Не избежали его и мариинские постановки.
Но возвращаюсь к прекрасной «Аиде» Шильдкнехта-Степанюка. Созданная композитором в 1870-м году на либретто Антонио Гисланцони, «Аида» остается удивительно современной: война и мир, победители и побежденные, любовь и ненависть, предательство и самопожертвование – чем не черты нашего времени? В одном из спектаклей так внезапно прерванного сезона собрался поистине звездный состав: Аида – Анна Нетребко, Амнерис – Екатерина Семенчук, Радамес – Юсиф Эйвазов, Амонасро – Роман Бурденко. Острый любовный конфликт двух соперниц – плененной египтянами эфиопской царевны Аиды и дочери фараона Амнерис представлял собой контраст женственности покорной и женственности величественной, искренности и коварства (пусть отчасти вынужденного). Амнерис хотела завоевать любовь Радамеса любой ценой, Аида же любой ценой хотела сохранить свою любовь к Радамесу, даже если эта цена – смерть. В итоге она и жертвует собой – пробирается в склеп к приговоренному к смерти Радамесу, чтобы покинуть этот мир вместе с ним, что само по себе казалось ей счастьем.
А вот древние греки считали, что загробная жизнь не может быть счастливой. Согласно их религиозным представлениям, души умерших попадают в подземное царство бога Аида (бог подземного царства мертвых и название самого царства мертвых). Не отсюда ли имя главной героини оперы и вид избранной ею смерти (в подземелье храма)? Во владениях Аида нет солнечных лучей, там господствует мрак (в склепе, где погибают Аида и Радамес –тоже мрак). А река Ахерон, которая протекает в подземном царстве, становится границей мира живых и мира владений смерти. Может быть, «привлекая» реку Нил в свою оперу, Верди в подтексте имел в виду Ахерон? Ведь недаром же в третьем действии Аида на берегу Нила ждет Радамеса, чтобы проститься с ним навеки?
Аида в исполнении Анны Нетребко – это необъятная любовь, чувственность, эротизм. Безграничная нежность не только в тембре ее голоса, но и в характере образа. Ее голос обволакивает, влечет за собой. Когда Аида – Нетребко пела «Боги, сжальтесь над моими страданиями…», оркестр под управлением Валерия Гергиева играл на тончайшем пианиссимо, и возникло ощущение, что единственное, что сейчас звучит в мире, это голос Аиды, а боги, так же как и публика, слушают его, затаив дыхание. Америс (Екатерина Семенчук) мечется между любовью и ревностью, между искренностью и коварством, ее величественность египетской царевны сменяется в последнем акте крайней степенью отчаяния и потерянности: есть в мире вещи, и среди них любовь, которые невозможно купить. Амнерис осознала не только это: она поняла, насколько жизнь хрупка и невозвратна, и это осознание невозвратности Екатерина Семенчук передала на пределе возможного. Огромный диапазон чувств Семенчук выражала своим прекрасным меццо-сопрано, в котором нашлись краски для каждого состояния ее героини. Метался между двумя оперными царевнами Радамес (Юсиф Эйвазов), а такие метания, как в опере, так и в жизни, ничем хорошим не кончаются. Но, несмотря на психологическую и техническую трудности партии, Эйвазов не уступал обеим примадоннам, так что ансамбль получился отличный. Прекрасен был и хор, чья роль в «Аиде» очень значительна (хормейстер – Андрей Петренко). А оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева играл очень тонко, «демонстрируя» солистов и хор во всей их вокальной и художественной красе.
Людмила ЛАВРОВА
Фото предоставлено Пресс-службой Мариинского театра