Старшее поколение сограждан прекрасно помнит это имя. Оно было популярным в СССР, так как за его носителем в нашей стране на рубеже 70-80-х годов прошлого столетия сложилась и официальная характеристика, широко распространенная в соответствующей литературе и гласившая о том, что Эрве Базен, чей 110-летний юбилей со дня рождения приходится на эти апрельские дни (17.04.1911 – 17.02.1996), – прогрессивный французский писатель, один из корифеев французской литературы, президент Гонкуровской академии, неоднократно посещавший Советский Союз и поддерживавший контакты с советскими писателями, а также активный сторонник движения за мир, член Национального бюро французского движения за мир со дня его основания в 1950 году, член Всемирного Совета Мира. При этом не коммунист, но близкий к Французской компартии общественный деятель и убежденный противник антикоммунизма и антисоветизма, не единожды возвышавший свой голос во имя мира и председательствовавший на международных встречах литераторов в Софии в 1977 и 1979 годах, обсуждавших имевшую тогда, на всех континентах, многочисленные отклики тему: «Писатель и мир. Дух Хельсинки и долг мастеров культуры».
Такая по тем временам безупречная репутация, подкрепленная к тому же и присуждением в 1980 году писателю, за многолетний творческий труд в защиту человеческой личности и гуманистических идеалов, – Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», не могла, конечно, не способствовать тому, чтобы книги его у нас издавались огромными тиражами, причем, в основном такими крупнейшими издательствами, как «Художественная литература» и «Прогресс», активно раскупались и пользовались заслуженным успехом и признанием.
Да, именно успехом, – другое слово тут не уместно, так как писателем Базен был действительно маститым, талантливым, самобытным, умевшим выстраивать занимательные сюжеты и блестяще передавать противоречивый внутренний мир своих героев, образы которых рождались из той французской повседневной жизни, в коей вращался и сам прозаик.
А она, жизнь эта, представлявшаяся некоторым наивным советским гражданам чуть ли не идеальной, была далека не то, что от возвышенного идеала, но и от элементарных представлений, заключавших в своих рамках общепринятый взгляд на свободное, демократическое и социально ориентированное государство, служащее не капиталу, а своему народу.
Наш алфавит недаром начинается с буквы «а», – писал он в книге «Азбука», – то есть формы того же глагола «иметь». Все отношения в обществе при капитализме извращены отношениями купли-продажи, и о человеке судят не по тому, что он сам собой представляет, а по тому, чем он владеет. И если кичливый наш Запад считается стороной света, где угасает солнце, то в последнее время западные державы, изобилующие бездумными потребителями, прожигателями жизни, подточенные изнутри наркотиками, алкоголем, воровскими аферами, падением рождаемости, терроризмом, почти оправдывают это географическое положение». Думается, что эти слова писателя в наши дни можно лишь дополнить и усилить, предав им куда более конкретное, наполненное неподдельным драматизмом содержание.
Но, что не менее важно, Базен не был ни бытописателем, ни статистом, ни литератором, ставшим заложником определенных идеологических установок и выполнявшим конкретный политический заказ, ни проповедником, ни фантазером, желавшим видеть окружающий мир в радужных картинках, далеких от жизненной правды.
Посему Базена следует считать представителем реалистической школы, прекрасно владевшим языком, не чуравшимся стилевых эффектов, писавшим живо, увлекательно, сочетая зачастую, взаимоисключающие иронически-саркастическую и лирико-эпическую тональности. Благо и то, что лучшие его романы «Гадюка в кулаке», «Смерть лошадки», «Крик совы», «Встань и иди», «Супружеская жизнь», «Анатомия одного развода», «И огонь пожирает огонь» были удачно переведены на русский язык и встречены нашим, тогда самым читающим в мире читателем, более чем благосклонно.
Вместе с тем, задумываясь сегодня как над некоторыми жизненными дорогами Базена, так и над его произведениями, нельзя не задаться и такими вопросами: а злободневно ли в наше время творчество Базена? Читабельны ли романы прозаика? Воспримет ли их молодой читатель, ждущий, возможно, более динамично развивающихся сюжетов, имеющих и привязку с днем сегодняшним?
Однозначно ответь на эти вопросы сложно, ведь Базен писал о том времени, ему хорошо знакомом, которое давно минуло. Оттого-то, даже какие-то вполне естественные тогда вещи, явления и события, описываемые в романах, в наши дни могут восприниматься не иначе как архаика. Хотя в их достоверности, как правило, не приходится сомневаться. Письмо Базена убедительно, герои реалистичны, осязаемы, внешне быстро узнаваемы, но, далеко не всегда понятны.
Не так-то уж отчетлив и сам внешний фон, под сводами которого живут и действуют герои его прозы. Если говорить в общих чертах, то вроде бы, все предельно ясно – перед нами капиталистический мир с его пороками и предрассудками, несправедливостью и откровенными мерзостями. В этом отношении, кстати, мы можем заметить и провести отдельные параллели как с повседневностью сегодняшней Франции и всей Европы, так и с нашими российскими реалиями. Сложнее же воспринимать частные ситуации, не дающие общей картины жизни французского общества тех времен. А таких индивидуальных историй в романах Базена значительно больше, нежели общих исчерпывающих характеристик самого времени.
И сия фабула базеновской прозы, в общем-то, не удивительна, так как он был тонким психологом и главным объектом его писательских исследований неизменно являлся человек, его духовный мир, переживания, тревоги, стремления и радости.
При этом Базен не уставал воспевать величие человеческой личности, ее духовной красоты, способной преображать и самого человека, ею наделенного, и окружающих его людей.
Важно подчеркнуть и то, что писатель верил в лучшие человеческие качества своих героев. Можно предположить, что сильными персонажами, нарисованными выпукло, всесторонне и с ярко выраженными добродетелями, – писатель по-настоящему гордился.
Взглянем, к примеру, на такую, на первый взгляд совсем непримечательную героиню Базена, как Констанс Орглез из одного из ранних романов писателя «Встань и иди».
Перед нами картина угасания девушки-инвалида, жертвы Второй мировой войны. На ней, злосчастной, она потеряет не только родителей, но и здоровье, – в результате бомбежки будет заденут ее спинной мозг, приковав тем самым Констанс к инвалидной коляске.
Казалось бы, ну чем может заинтересовать современного читателя грустная история этой девушки, лишенной возможности жить полноценной жизнью? Тем, что на ее горькой участи Базен говорит о недопустимости войн, жертвами которых обязательно становятся мирные люди, среди которых находятся и такие молодые, красивые особы, мечтавшие о любви и счастье, а сталкивающиеся с безысходностью и вынужденные медленно и тягостно умирать? Возможно. Но, пожалуй, основной писательский посыл в другом.
Гуманист Базен, рожденный во влиятельной и аристократической семье, в молодые годы с ней окончательно порвавший отношения, – сам вынужден был пройти через немалые испытания и пережить нищету, болезни, голодное прозябание, случайные мизерные заработки, когда нужда заставляла подвязываться бродячим торговцем, предлагавшим покупателю носки и платки, пылесосы и скобяные товары, а потом работать каменщиком, штукатуром, плотником, электромонтером, страховым агентом…
Потому-то столкнувшись в жизни с проблемами, ставившими его на грань чисто физического существования, а порою и выживания, Базен прекрасно понимал ту истину, что только сильные люди, не сломленные внутри, не отчаявшиеся, не потерявшие веру в самих себя, способны преодолевать неимоверные трудности. Такой, не желающей добровольно сдаваться в объятья прогрессирующей болезни, и предстает перед читательским взором Констанс.
Да, она знает, что дни ее сочтены. Да, она испытывает мучения, с каждым днем становящиеся все продолжительнее и болезненней. И, при этом, переживает их мужественно, задумываясь над тем, чтобы помогать людям.
Чем же может она, неходячая, помочь? Оказывается, и в таком положении, говорит нам Базен, можно быть полезным людям, хотя бы и своим активным вмешательством в судьбы друзей и знакомых. Так, стремясь жить небезучастно по отношению к другим, она организует некое «Общество взаимной помощи», а, затем, когда уже не сможет подыматься с постели, ее основным орудием воздействия на окружающую действительность станет телефонная трубка…
Крайне поучительными представляются и мысли Орглез. Приведу одну из них: «В последнее время, в самое последнее время – но что такое время? – я штудировала книги по живописи, по керамике, по структуре протестантской церкви… В конце концов разве столь уж нелепо желание предстать более образованной перед смертью, которая с одинаковым безразличием уничтожает и скудоумных и тех, у кого ума палата? Разве это не одна из форм борьбы с бегом времени, более стремительным для меня, чем для других, но не щадящем никого? Пусть на одну секунду, но я узнала, поняла, постигла что-то еще; и это знание – самый большой упрек, который я бросаю своей преждевременной кончине».
И все же, что можем мы подчерпнуть из романа «Встань и иди», написанного без малого семь десятилетий назад? Прежде всего, убежден, нам незримо передается неизбывная базеновская вера в человека и его неограниченные возможности, а также и в то, что даже в самых тяжелых ситуациях, когда жизнь висит на волоске, необходимо оставаться человеком и жить честно, открыто, стремясь быть полезным обществу.
Позвольте, к чему все эти самопожертвования? – могут сказать мне те, кто считает возможным жить не просто независимо, а и вне общественного влияния, не оглядываясь на других и не считая нужным придерживаться морально-нравственных законов людского общежития. Что ж, к сожалению, в современном мире и в нашем российском обществе в том числе, акценты давно уж сместились. Сегодня немало и тех, кто под сомнение ставят даже подвиги Павки Корчагина, да и самого писателя Островского, поведавшего миру об этом герое, ставшим символом ряда поколений.
Кстати, отдельные критики пытались сравнивать Корчагина и Орглез, что представляется в корне неверным по той лишь причине, что они были представителями разных общественно-политических систем и их разделяло такое понятие как идейность, бывшее у Павки, но напрочь отсутствовавшее у Констанс.
Философски оценивая общественные явления и отдельные коллизии, пристально присматриваясь к людским судьбам и характерам, Базен всегда пытался бороться за человека, за его моральный облик, что и подтверждается образом Констанс, пытавшейся жить споро, для людей и ушедшей в мир иной несломленной.
Будучи приверженцем метода психологического анализа, после выхода романа «Встань и иди» Базен напишет ряд произведений, где продолжит показ сильных образов, способных преодолевать трудности и оставаться людьми в самых непростых жизненных перипетиях. «Мои персонажи не сдаются, – напишет тогда писатель, – и мне кажется, что их пример – урок постоянного мужества».
Ни сама жизнь, ни приходящие вместе с нею новшества не могли не затрагивать и пульсирующую мысль Базена. С годами, внимательно наблюдая за французской действительностью, он начинает задумываться и над существом антидуховной идеологии потребления, утверждавшейся в обществе в обстановке явного социального расслоения среди населения, стремившегося, тем не менее, жить беспечно и пользоваться всеми, в том числе и техническими, нововведениями, стремительно врывавшимися в повседневность.
Погрузиться же в пресловутое общество потребления писатель решает путем исследований института семьи. Результатом тех его исканий станут получившие широкую популярность романы «Супружеская жизнь» и «Анатомия развода», увидевшие свет в 1967 и 1975 годах соответственно.
В них мы имеем возможность увидеть, как стандартный потребительский стереотип, навязываемый обычной французской семье этим потребительским обществом, в котором под удар ставятся не только любовь с нормальными человеческими отношениями, но и сама личность, отупляемая и зомбируемая этой необузданной погоней за вещами и благами; так и тягостную процедуру развода, сопровождаемую тяжбой разведенных в их борьбе за детей, а также и суд, мягко скажем, несоответствующий тому высокому назначению, которое на него возложено.
Показанные в данных романах общественные явления, по убеждению Базена, могли лишь калечить человеческие души, придавая людским отношениям уродливую, противоестественную форму. Впрочем, как бы ни прискорбно было об этом думать и писать, показанные писателем картины тех лет, в сравнении с сегодняшними массированными ударами на институт семьи как таковой, повсеместно наблюдаемыми на Западе, могут показаться современному читателю даже радужными, беспроблемными и не вызывающими ни удивления, ни чувств сопереживания героям, оказавшимся не готовыми к тому, чтобы выстраивать полноценную людскую жизнь во всех ее сугубо житейских ипостасях.
Творческий процесс постижения непростых человеческих судеб приводит Базена в конце 70-х годов минувшего столетия к новым писательским изысканиям. Трагедия личности особо драматично смотрится на фоне трагических социальных потрясений – говорит писатель своим читателям, коих на то время было великое множество, так как Базен находился в самом зените свой славы, имевшей международный размах.
Сплетение личной трагедии с бедой общественной писатель дает нам возможность увидеть в романе «Огонь пожирает огонь», в котором, без названия места действия, речь шла о событиях в Чили в дни военного переворота в сентябре 1973 года.
Этот роман, может быть, наиболее красноречиво подчеркивал и гражданскую позицию писателя, и его политические взгляды, о которых он тогда, несмотря на возраст, не уставал заявлять, продолжая активно участвовать и в резонансных мероприятиях, проводимых во имя мира и с целью прекращения гонки ядерных вооружений. Семидесятиоднолетний Базен, имевший высокий авторитет среди французов, станет и одним из инициаторов и организаторов имевшего всемирное звучание Марша мира, состоявшегося в Париже 20 июня 1982 года.
Активной, насыщенной жизнью, наполненной плодотворной работой, Базен, получивший в 1991 году титул командора Почетного легиона Франции, жил до самых последних своих дней. Большая жизнь его была яркой, содержательной – он состоялся как личность, крупнейший художник-реалист XX века, общественный деятель, сторонник мира. Таким и запомнится он нам в веке XXI.
И дабы более существенно представить эту неординарную личность, приведу выдержку из воспоминаний известного писателя и журналиста-международника, работавшего в 80-е годы собственным корреспондентом «Литературной газеты» в Париже Лоллия Замойского:
«Встреча наша проходила летом 1980 года. До этого мне уже довелось встречаться с Базеном. Осенью 1977 года по случаю открытия во Франции корреспондентского пункта «Литературной газеты» Эрве Базен принял главного редактора А.Чаковского и меня в здании Гонкуровской академии, где он был президентом. На дружеском обеде присутствовал и писатель Арман Лану, близкий друг писателя и его заместитель в академии. Братья Гонкуры много сделали для утверждения литературы во Франции. Академия, носящая их имя, продолжает славную традицию, ежегодно присуждает самые престижные премии писателям. Меня, помню, удивило, что возглавляющий ее Базен, мэтр французской литературы, так ни разу и не был удостоен Гонкуровской премии. Арман Лану разъяснил мне, что лучшие вещи Базена регулярно рассматривались жюри академии, но каждый раз мадам Коллетт, входящая в жюри, голосовала против, объясняя, что не может отдать голос за человека, так оскорбившего свою мать. Она имела в виду первый нашумевший роман Базена «Гадюка в кулаке». Кто читал его, помнит зловещую фигуру матери, бунт против которой ее сына и составил канву повествования. А решения жюри принимаются единогласно.
Эта вещь и многие последовавшие за ней действительно отражали, конечно художественно преображенный, конфликт писателя со своей семьей. В этом он был не одинок. Мориак, автор романа со сходным названием «Клубок змей», встретив Базена в издательстве «Грасо», в котором он напечатал свою «Змею», или «Гадюку», пожурил его: «Вы отбиваете у меня публику». Тема семьи нашла продолжение в романах Базена «Анатомия одного развода», «Семья Резо», «И огонь пожирает огонь» и многих других.
Мы встречались на 75-летии писателя, на литературных встречах, но интереснее всего было видеть Базена в телепередачах. Поражала его молниеносная реакция на вопросы интервьюеров. Мэтрам от литературы, особенно во Франции, свойственна некая величавость, чувство дистанции. Они напоминают фехтовальщиков, которым важнее продемонстрировать отточенность техники владения словом, нежели нанести укол. Они как бы помнят академическую истину о том, что во Франции язык – это больше, чем язык, это цивилизация. Базен пренебрегал позой и ораторскими приемами. Он обрушивался на слушателя, как горный поток, разбрасывая столько блестящих и оригинальных мыслей, что их хватило бы на десяток мэтров. И при этом излагал их с ужасающей быстротой, почти в итальянском темпе.
Он безбоязненно раскрывался, побуждая и собеседника быть столь же непосредственным и откровенным, чтобы не терять даром время человеческого общения. Он торопился жить. Для него этот повышенный темп жизни, даже его разводы и браки, количество детей, едва ли не превышающее число романов, были нормальным отражением дарованного ему леонардовского творческого и жизненного заряда.
И потом внешность... Широколицый, со спутанными, лезущими на лоб и глаза волосами, башковитый во всех смыслах этого слова, он чем-то напоминал добрую жабу, наделенную фантастическим интеллектом. Таким он представал перед зрителем и покорял его. Естественность, нормальнейшая человеческая реакция были неотделимы не только от творчества, но и от его поведения как на публике, так и в обыденной обстановке, в которой мы его застали…
Да, он левый, думал даже вступить в Компартию. Но ему близки переживания всех классов и слоев общества. Предки? Нет, он не думает отказываться от них полностью. В нем их генетика, их упорство и неистовство, только он хочет обратить их энергию на добрые, разумные цели. Базен показывает портреты своих предков. Собственно, его полное имя – Жан Пьер Мари Эрве-Базен. Издатель Грассэ счел имя автора слишком длинным и, разорвав фамилию, создал его литературное имя – Эрве Базен. С ним он и вошел в литературу…
Базен отметил, что присужденной ему премии (речь идет о Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». – Р.С.) рад, поскольку уважает нашу страну, ее вклад в культуру и сохранение мира. Слово «мир» ему особенно дорого. Он участвовал в Сопротивлении, не приняв капитуляции правящих кругов перед Гитлером. Атомная война уничтожила бы все живое. Он боролся и будет бороться против страшной идеи ядерного столкновения. Нет ничего более самоубийственного в истории человечества, чем войны и перспектива взаимного истребления с помощью научных открытий вместо их обращения во благо людей…
В том и задача, чтобы человек стал полностью человеком. Мы должны помогать друг другу. Здесь есть место и для культуры. НАДО ВЫСТОЯТЬ… Можно сказать: он совершил все, чтобы помочь людям выстоять».
В интервью «Литературной газете» в феврале 1979 года Базен, с присущей ему откровенностью, заявил: «Писателю, на мой взгляд, необходимо использовать все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы пробудить людей от социальной апатии, от того равнодушия к человеку и общественным проблемам, в котором растворяются благие порывы».
Этому благородному делу пробуждения человека от социальной спячки и посвятил свою жизнь Эрве Базен, чьи остропсихологичные произведения, хочется верить, будут востребованы и сегодняшним читателем.
Руслан СЕМЯШКИН, Симферополь