В последние несколько дней наблюдается нашествие лжелесников на социальные сети. Кажется, правильнее все-таки будет – лжелесничих. Вчера еще человек был специалистом по ядерным реакторам, позавчера – по глубоководным аппаратам, а сегодня, словно три раза грянул о землю, – и, как по волшебству, обернулся охранителем лесных богатств.
Согласно литературной традиции лесничий представляется добродушным дядькой с берданкой за плечами, и жена у него – лесничиха, которая изменяет ему с молодым трактористом или неотразимой красоты плотогоном. Возможны и варианты. Нынешний лжелесничий, или чего уж там - лжелесник, ничем не вооружен кроме компьютера и набора пестрых и противоречивых знаний, почерпнутых из интернета. «Все гораздо проще, - объясняет он причины лесных пожаров. - После вступления в 2007 году нового Лесногого кодекса были уволены 90 (!) тысяч лесников - тех людей, которые ежедневно были в лесу. Была уничтожена государственная авиаохрана. Были ликвидированы лесхозы. Уже через год, к 2008 году число лесных пожаров выросло в 40 раз».
И сразу хочется верить. Хочется – потому что во все ужасное верится легче, чем в доброе, разумное, вечное. И кажется бестактным спрашивать, почему у лесников, или лесничих, такое подозрительное пристрастие к круглым цифрам, все равно как у ЦК КПСС – к юбилейным революционным датам – «90 тысяч лесников» и «число пожаров выросло в 40 раз». Почему не 93 с половиной тысячи и не в 42 с половиной раза? Было бы гораздо страшней и правдоподобней, и как проверишь? Неловко также обижать дилетантским вопросом насчет более современных средств слежения, чем лесо-охранная авиация; допустим, из космоса.
Из всех лесников я знал только одного – Бориса Абрамовича Березовского. Он закончил Московский лесотехнический институт. Бориса Абрамовича уже нет на свете и получить компетентное мнение не знаю у кого.