В 1996 году мне исполнилось 15 лет. Я был ярким неформалом – панком и металлистом сразу. Носил немытые длинные волосы, растянутый балахон с изображением черепов и клоунскую шапку, на которой было вышито «Гр. Об». У меня есть о том времени целый роман. У меня есть в том времени целая жизнь. И потому мне втрое обиднее за все, о чем пойдет речь ниже.
В то самое время мы слушали «Гражданскую оборону» тайком. Мы были кучкой маргиналов, закрытой сектой. Эта музыка лилась в наши уши с переписанных по сотому разу кассет. Пленка скрипела, но доносила до нас самое важное, что кроется не в качестве звука, а нисходит свыше – энергию свободы.
Прошло больше двадцати лет, и все изменилось. Уже не нужно скрываться. Респектабельные адвокаты и чиновники слушают Егора Летова в больших дорогих машинах. И никто уже не в силах помешать этому.
Если б тогда, в 1996-м, мне кто-нибудь сказал, что в недалеком будущем всерьез будет обсуждаться вопрос о присвоении омскому аэропорту имени Егора Летова, я бы обозвал собеседника лжецом и лицемером. И не так важно, присвоили аэропорту имя Летова или нет. Важна сама реальность подобной возможности, бурные обсуждения в народе.
Я вот что хочу сказать: Егор Летов – он растет у нас на глазах. Неформалы 80-х – 90-х просто поверили в него чуть раньше остальных. Теперь поверили все, узнали о нем в массовом порядке. И многие полюбили. Поняли, наконец, что это вообще за человек, за явление, за космос такой был, обитавший на окраине Омска.
Нет ничего удивительного в том, что в последние пару месяцев идет бурное обсуждение вопроса о создании в омской квартире, где большую часть жизни жил и писал свои альбомы Егор, народного музея. Страна изменилась, мы это видим. Мы живем теперь в России, где такое стало возможным – вы себе представляете? Меня переполняет радость. Не нужно больше прятаться в подворотнях. Можно ходить в народный музей Егора Летова открыто и свободно.
Казалось бы – все возможные участники процесса должны быть всеми фибрами «за». Ничего, кроме радостного единогласия здесь наблюдаться просто не может. Однако есть напряженный момент. Всего один, но важный.
Дело в том, что вдова Егора Летова – Наталья Чумакова – в СМИ и социальных сетях выступает против создания народного музея Егора Летова. Между тем, все это не просто фанатская история. К проекту подключился ОНФ, власти Омской области и брат Егора, известный авангардный музыкант Сергей Летов.
Радоваться надо, казалось бы? Однако – нет. Наталья Чумакова ни в какую не желает уступить свою ¼ от общей площади квартиры ради создания музея того, чью память она вроде бы чтить и уважать обязана по определению. Печалит еще такой факт: кроме этой квартиры, по большому счету, никаких иных зданий с Егором не связано. Высоцкий 16 лет играл в Театре на Таганке. Ну, вот и сделали музей его памяти при театре. Если б такое место имелось, Наталья, мы бы вас тревожить не стали, поверьте. Летов же был сам по себе. «Он поэт, он на белом свете живет», – вспоминается «Асса». А белый свет для поэта – это его минимум и максимум сразу. В нашем случае, его родная квартира.
Давайте разберемся, почему это вдруг приличные люди не могут договориться по вопросу, который даже обсуждению подлежать не должен. Как так вышло, что родной брат Егора, его поклонники, общественники и государство в лице властей Омска выступают «за», и лишь одна Наталья Чумакова выступает «против»?
Предлагаю для этого пробежаться по интервью, которое Наталья дала «Новой газете».
Чумакова начинает с того, что вспоминает случай, как некий омский чиновник открестился от «Гражданской обороны», когда группе требовалась помощь (какая? в чем? Не уточняется). Он, мол, сказал, что хоккей для региона важнее.
Наталья Юрьевна, ну и где здесь противоречие? Тот чиновник, если он и был, а не придуман для красного словца, давно отправлен в отставку. И люди, которые работают сегодня, полностью признают звездный статус Летова и его заслуги перед народом и русской культурой. Это ваше воспоминание как раз работает на «за», а не «против». Если же вы считаете, что, мол, при жизни никому он не был нужен, а после смерти вдруг все опомнились, тогда необходимо уничтожить все музеи, памятники и мемориальные доски, прославляющие имена Баха, Мусоргского, Ван Гога.
Вопрос всенародного признания после смерти не находится в человеческом владении. Это метафизический закон. Вы прожили с Егором более двенадцати лет – и не знаете базовых вещей?
Далее у Натальи все в том же духе: Летов принципиально не выступал в Омске, Летова в юности мучали и запрещали в этом городе.
Наталья Юрьевна, что это меняет? Если даже забыть о том, что все «мучители» Летова либо мертвы, либо глубокие пенсионеры, все равно – место не отвечает за время и людей, которые его населяют. Вы сама ведете себя, как чиновник, которому плевать на реальность, он хочет, чтобы ему ответили «за того парня». Давайте тогда культурно попросим ФСБ России съехать с Лубянки. Ведь там когда-то был дом маньячки Дарьи Салтыковой.
Дальше идет пассаж о том, что Захар Прилепин, ОНФ, власти, «прикладывают руку» к созданию музея. И самое интересное – Чумакова говорит: «Можно себе представить, что это было бы за жалкое зрелище». С какой стати? Наталья Юрьевна, вы видели проект музея, знаете, что и как будет расставлено, уже уточнили его рабочие часы? Как можно судить об идее с позиции уже реализованного проекта? Если у вас есть свое видение, есть свои идеи, если вам дорога память о муже, просто присоединяйтесь, чтобы зрелище получилось не жалким, а самым лучшим. Используйте не свободу от, а свободу для: для действия, дела. Критикуя, предлагайте. Мы хотим услышать вас.
Вы пишите: «покричали, и тихо слились». Кто слился? Все вас ждут, вы это понимаете? Сергей Летов, Сергей Попков, Захар Прилепин, ребята из ОНФ, а главное – многомилионная армия фанатов – все в ожидании вас одной. Вы понимаете, какая вы важная персона, Наталья Юрьевна? Сколько людей ожидают вашего соизволения? Мы все хотим приходить в этот музей, петь песни Егора под гитару. Зажигать тысячи свечей в его Дни рождения. Вы понимаете нас? Мы вас пока нет.
Далее Наталья пишет, что в каком-то странном «народе» есть желание «актуализировать» Летова. Она имеет в виду, что кто-то невидимый пытается перетянуть Егора на свою сторону, всучив ему, уже порядком как почившему, либеральное или почвенническое знамя.
Наталья, я хочу напомнить вам, повторюсь, вам, прожившей с Летовым рядом немало лет, что психоделическое мироощущение – оно по природе своей левое. Не потому что его кто-то начиняет смыслами определенного толка, а потому что оно таково само по себе.
Революция 1968 года, глашатаем и представителем которой на российской земле, несомненно, является Егор Летов, была революцией «новых левых» – вам что, Егор даже этого не рассказывал? Она предельно не иерархична, она анархична, она свободна и легка. Но он поднялся еще выше. Егор, говоря христианским языком, проповедовал для всех народов. Кто бы его и куда не тянул, если такое и правда происходит, это не имеет значения и на создание музея никак не влияет. Очевидно, что стикеров и флагов ОНФ, портретов Прилепина или Дугина в музее не будет.
Вы ведь не спрашиваете о политической ориентации продавцов в хлебном или сотрудников ГИБДД? Вы просто покупаете хлеб или тормозите по взмаху палочки. И радуетесь, если хлеб купили не очень дорого, а сотрудник, легонько пожурив, отпустил вас без штрафа.
Так в чем же разница? Люди объединились ради важного для страны дела, а вы требуете у них партбилет? Чем же вы тогда отличаетесь от тех, кто запрещал Егора в молодости? Вы, противясь созданию музея, встаете с ними в один ряд. Это наводит только на одну мысль – кто-то исподволь заставляет вас это делать. А поскольку вы не политик, то можете ничего даже не замечать. Но – включите осознанность, как вас Егор учил. Перечитайте некоторые главы из книг Кастанеды, что ли? Переслушайте по паре альбомов Velvet Underground и 13-th floor elevators. Глядишь, спадет морок? Джим Моррисон и Йен Кертис умерли у нас на глазах. Давайте память о Егоре Летове оставим в живых.
Дальше Наталья пишет, что у Егора было парадоксальное мышление. И мы все с этим согласны. Его мышление не поддается осмыслению обыденным умом. Но чтобы о Егоре и его таланте все больше узнавали – нужно создать его музей как центр притяжения. Не лишайте всех нас, его поклонников, такой возможности. Не будьте «черной вдовой» для памяти о Егоре.
Наталья, я, пожалуй, буду заканчивать. Напоследок хочу сказать вам вот что: лишая страну музея Егора Летова, вы лишаете многих живущих в ней дальнейшего интеллектуального развития.
Музей – это не просто квартира. Это часть большого культурного контекста. Именно в нем должно и может созревать что-то новое на ниве музыки, литературы, истории, живописи. Актуализация (позвольте разок за статью я использую это слово в верном контексте) Летова, развяжет руки и умы людям, которые сегодня боятся своеобразия своего творческого высказывания. И либо подгоняют свою оригинальность под шаблоны, либо просто гибнут в вареве непонимания и осмеяния. Вспомните, как тяжело Егору было в самом начале. Сегодня вы можете сделать так, чтобы новым поколениям независимых и свободных молодых людей было легче.
Наталья Юрьевна, Егора Летова признали страна и государство. И в этом – подлинная революция, а не фикция и позерство. Вы же умная женщина, подумайте об этом серьезно, пожалуйста.
Роман БОГОСЛОВСКИЙ